Его Тень и Большой Глаз встречаются
После приема, оказанного сагамором, Сергей готов был ко всяким неожиданностям, но не к подобной встрече: на пороге хижины стоял Жоан Кольеш.
Несколько секунд юноши, не веря своим глазам, рассматривали друг друга.
— Каррамба! Саор! Неужели это ты? — бросился обрадованный Жоан в объятья изумленного Сергея.
Иого, не успевший еще отойти от хижины, услышав крики, остановился и с изумлением глядел, как два мори тискают друг друга, выпаливая при этом величайшее количество слов.
«У мори язык не слушает головы, а руки и ноги живут отдельно и делают все, что им захочется», — пожал плечами индеец.
Когда первый восторг прошел, Сергей спросил:
— Значит, ты и есть Большой Глаз?
— А ты — Его Тень?
— Так назвал меня вождь, но откуда это тебе известно? Имя я получил всего несколько минут назад.
— Так назвали тебя воины еще вчера, когда нашли в лесу. Им показалось, что поблизости от тебя мелькали какие-то тени. Кстати, тот, у кого ты только что был в хижине, вовсе не вождь, а колдун, Тако Шестипалый…
Оказывается, молодой вождь утонул перед началом дождей. Теперь вождем мог стать только тот, кто заслужит это право силой, смелостью, умом, хитростью. Временно власть взял в свои руки Тако Шестипалый. Он родился с шестью пальцами на левой ноге, и это так поразило индейцев, что, как говорится, еще с пеленок его возвели в ранг колдуна и предсказателя будущего.
— По-моему, у него не все в порядке с головой, — продолжал Жоан. — При первой же встрече он набросился на меня и…
— Можешь не рассказывать, Жоан! Я догадываюсь, как он встретил тебя. Но послушай, о Большой Глаз, откуда ты получил столь достойное имя? Его Тень хочет это знать.
— А вот… — и Жоан вытащил из кармана увеличительное стекло. — Удовлетворен ли ты ответом, о Его мудрая Тень? А сейчас отвечай, не сходя с места, куда ты исчез?
— Большой Глаз хотел, чтобы ему развязали руки, и Его Тень это сделал, — невозмутимо ответил Сергей.
— Глупое бревно! Как ты мог так подло думать обо мне? Пока ты валялся в палатке, я построил плот, а когда вернулся, ты бессовестным образом исчез. Я тебя разыскивал два дня. Ты же вообразил себя благородным рыцарем и даже не объяснился как следует со мной. Но сейчас настала пора великой мести. Большой Глаз должен расквитаться за позор и унижение. Смерть белокожей обезьяне! — Жоан схватил толстую палку и стал размахивать ею с самым воинственным видом. Сергей не сердился на брань товарища. Он сам так обрадовался встрече, что его глаза искрились.
Понемногу друзья успокоились. Они зашли в хижину. Из веток и пальмовых листьев Жоан соорудил в углу громадную постель, на которой свободно могло уместиться человек пять. На полу были разбросаны циновки и шкуры оленей. В небольшом углублении, вырытом в земляном полу, стояли кувшины, плошки и другие сосуды с питьем и едой. Было видно, что бразилец успел основательно обжиться.
— И давно ты здесь? — поинтересовался Сергей.
— Считай! Скоро исполнится полгода, как наш самолет потерпел крушение. Половину этого времени я прожил среди индейцев-рыболовов, а другую половину — здесь.
— И у тебя нет особого желания вернуться в Рио?
— Сейчас это невозможно. Дождливый период еще не кончился. Ну, хватит обо мне!
Расскажи лучше, где ты пропадал все это время?
— Я полагаю, что по закону гостеприимства сначала ты должен меня накормить, предложить хорошенько отдохнуть и выкурить несколько трубок…
— Вижу, что ты тоже не терял времени в джунглях, если знаешь обычаи. Прошу к столу…
Они позавтракали вяленой рыбой и сухими лепешками, из смеси маниока, тертых орехов и кокосового масла. У запасливого бразильца оказалась и какая-то густая настойка, похожая на какао.
— Гуарана, — объяснил Жоан, когда сам утолил жажду. По старой привычке он вернулся к своим обязанностям добровольного гида Сергея. А тот вспомнил ягоды гуараны, которые однажды им встретились в сельвасах. Бодрые, с приподнятым настроением, старые друзья полулежали в хижине и, не обращая внимания на шум дождя, рассказывали о своих злоключениях.
— И ты так и не знаешь, куда исчез Аоро? — спросил Жоан, когда Сергей рассказал о своей жизни в джунглях.
— У меня теплилась надежда, что именно эти индейцы побывали возле нашего ручья и, возможно, повстречали Аоро. Они интересовались его следами.
Жоан задумался.
— В этом селении индейцы иногда уходят небольшими группами в лес, но они не говорят, с какой целью. По-моему, их походы связаны с религиозными обрядами.
Как-то одна группа вернулась и принесла с собой человеческую голову, но голова принадлежала жителю этого селения, погибшему в джунглях. Вторая группа индейцев ходила совсем недавно и тоже возвратилась с человеческой головой, но опять-таки это была голова их соплеменника, который в пути заболел, и индейцы его убили.
Еще одна группа вернулась из джунглей вчера и, оказывается, принесла тебя. Я слышал, что принесли из джунглей тяжело больного и поместили его в хижине умершего индейца, но мне никто не обмолвился, что у больного белая кожа. Иначе я еще вчера увидел бы тебя. Почему они скрывали это от меня — не знаю.
Сергей намекнул насчет обряда отрезания голов: не угрожает ли им двоим стать жертвами столь милого обычая? Но Жоан это отверг.
— Хотя здешнее племя индейцев и называется по старой памяти — охотники за черепами, но они отрубают головы только у мертвых или безнадежно больных соплеменников. Голова бальзамируется, сушится и хранится в семье родственников.
Ей оказываются всяческие почести, устраиваются ритуальные празднества. У наших индейцев как раз сейчас пора таких празднеств, но белым на них запрещено присутствовать. Наверное, это очень интересное зрелище.
Сергей промолчал, что прошедшей ночью был невольным свидетелем древнего индейского обряда, а Жоан продолжал свой рассказ:
— Через определенное время голова умершего вывешивается над входом в жилище родственников и служит своего рода талисманом или защитой от дурных болезней.
Больше всего в этом селении боятся болезней.
— Зачем же меня принесли в селение, если считали больным? — удивился Сергей.
— Вот это мне не совсем понятно. Своих больных они убивают или изгоняют из селения, что одно и то же. Я думаю, когда-то в этом племени вспыхнула какая-то страшная болезнь — оспа или чума. Отголоски давнишней трагедии докатились до наших дней, поэтому здешние индейцы и боятся всякой болезни.
— Скажи, Жоан, ты знаешь, что такое Злой Сагуртан?
— Нет, понятия не имею.
— Ну, так слушай… — И Сергей подробно рассказал все, что случилось с ним на развалинах храма.
Его рассказ произвел на Жоана огромное впечатление.
— Странно, чертовски странно! Почему же тогда индейцы не прикончили тебя или, в лучшем случае, не оставили там, где нашли? Ты думаешь, потерял сознание от того, что тебя укусила какая-то муха?
— Понимаешь, Жоан, я и сам не знаю. Но когда я находился внутри башни и рассматривал фрески, у меня все время было неприятное ощущение, будто поблизости кто-то находится. Выйдя из храма, я опять-
