Гловацкому, пришлось думать о таких, казалось бы, далеких еще этапах, как летные испытания и эксплуатация «сороковки». Испытания беспилотного аппарата, стартующего по-ракетному вертикально и сбрасывающего ускорители первой ступени, нельзя было проводить на авиационных аэродромах. Это — одна сторона. В то же время крылатая маршевая ступень и другие элементы нового технического комплекса не позволяли отнести этот аппарат к чисто ракетным объектам. Следовательно, и ракетные испытательные полигоны, строительство которых тогда только начиналось, здесь были не совсем пригодны.
Еще одной проблемой был вертикальный старт «сороковки». Он требовал своей материализации, то есть, прежде всего, проектно-конструкторских работ. Кто должен и может заняться этой весьма непростой задачей? И здесь трудности в определении места «сороковки» в привычной классификации техники, ее «промежуточное» положение ('ни рыба ни мясо', как окрестили свое детище острословы) выросли, в проблему. На специальном совещании у Г.Н. Назарова после острых споров решили: хотя «сороковка» и не нуждается в привычном самолетном шасси, но взлететь-то ей нужно, значит, пусть взлетными стартовыми устройствами со всеми элементами и оборудованием занимается отдел шасси Г.И. Архангельского. При этом проектно-конструкторские работы по наземным устройствам взяли на себя смежные организации, но разработка и выдача технических заданий на эти устройства, увязка их с агрегатами «сороковки» и курирование проектных работ были за отделом Архангельского.
Решился вопрос и о месте летных испытаний комплекса «40»: для них был выбран участок широких заволжских степей. Для ознакомления с обстановкой 'на местности' из ОКБ-23 вылетела группа в составе Г.Н. Назарова, Н.М. Гловацкого, Д.Ф. Орочко, П.С. Невернова и автора этих строк. Главный инженер воинской части, расположенной в том районе, весьма радушно встретил группу москвичей и тут же повез их осматривать место будущего «хозяйства» Мясищева.
Степь только еще начинала покрываться бутонами тюльпанов и нежной зеленью полыни, но ее несравненный, бодрящий аромат уже чувствовался в воздухе. Как по заказу, было тепло и безветренно, дышалось легко.
Вопреки ожиданиям мясищевцев оказалось, что монтажно-испытательный корпус на площадке не только существует. В нем уже устанавливалось оборудование для сборки и контроля систем Ла-Х (здесь особенно заметно было заданное опережение в работах по этой теме). А на стартовых площадках, расположенных по соседству, это опережение было особенно разительным: СП (стартовая позиция) в «хозяйстве» Лавочкина уже обретала черты законченности. И главный инженер войсковой части, и другие специалисты разговаривали с мясищевцами так, словно летные испытания «сороковки» — это дело чуть ли не завтрашнего дня. Они с охотой брали на себя все техническое обслуживание предстоящих летных испытаний, заверяя, что от ОКБ здесь будут нужны только конструкторы, хорошо знающие все системы машины. Но командировка в цветущие степи при общем отрадном впечатлении выявила и ряд участков работ, ранее не учитывавшихся мясищевцами.
— В общем, народная мудрость, гласящая: чем дальше, в лес, тем больше дров, и здесь оправдала себя полностью, — вспоминает Д.Ф. Орочко. Перечень работ по «сороковке» ширился. По мере того как жизнь энергично меняла наше первоначальное представление об этой теме, как об относительно простой, — продолжает Орочко, — наши реальные представления о технических трудностях и масштабах работ приходили на смену первоначальному 'мужеству незнания'. А вместе с пониманием и знаниями росли и наш интерес к задаче, увлеченность ею, заботы о ней и горячее желание добиться успеха.
Блестяще выполнив сложнейшее правительственное задание по созданию и постановке на вооружение стратегического дальнего бомбардировщика 103М и его модификации 201М, сделав тем самым существенный вклад в укрепление обороны нашей Родины, коллектив ОКБ-23 твердо верил в свои силы и возможности. И хотя создание беспилотного технического комплекса «40» не совсем соответствовало профилю самолетного ОКБ Мясищева, тем не менее для всего коллектива и его партийной организации «сороковка» не была чем-то чужим, нежелательным, хотя и потребовала дополнительных, в том числе и организационных, мероприятий. Одно из таких мероприятий касалось службы ведущего конструктора темы.
Надо сказать, что прежнее представление о ведущем конструкторе самолета (машины), как об одиноком «всеобъемлющем» специалисте, в ОКБ-23 было нарушено еще при создании самолета 103М, когда у ведущего конструктора В.Н. Семенова образовалась группа ведущего конструктора. Применительно к «сороковке» этот опыт реализовался так. Кроме ведущих конструкторов по проектам Д.Ф. Орочко, Г.Д. Дермичева и А.И. Злоказова был выделен ведущий конструктор ('в. к') по конструктивной разработке изделия «40». Им стал знакомый нам по предыдущим главам В.Н. Некрасов.
По мере включения в разработку «сороковки» конструкторских ОКБ руководство ими переходило к В.Н. Некрасову. И руководство не только решением технических вопросов. В руках этого 'в.к.' оказалось и планирование работ по этому техническому комплексу в различных подразделениях, и контроль за выполнением планов. Так у 'в.к.' В.Н. Некрасова, непосредственно подчиненного Г.Н. Назарову, появился помощник — плановик Б. А. Шелков.
Затем ведущего конструктора В.Н. Некрасова стали одолевать вопросы производственные. Новизна, объем и срочность решения этих вопросов потребовали включения в группу «40» 'в.к.' по производству. Им стал М.М. Трухан. Как только производство занялось изготовлением опытных обрацов, пошли с небывалыми темпами лабораторно-стендовые испытания. Участок этот так стремительно расширялся, что к начавшему работать на нем 'в.к.' В.Н. Успенскому вскоре был подключен 'в.к.' П.Я. Козлов (автор этой книги). А когда чертежи «сороковки» передали на серийный завод для постройки партии изделий «41» и «42» для летных испытаний, группа ведущего конструктора пополнилась 'в.к.' по серии В.И. Брусенковым. И, наконец, был образован отдел № 40. В него вошли все перечисленные ведущие конструкторы, за исключением Дермичева и Злоказова, оставшихся в штате проектного КБ. Начальником отдела № 40 и ведущим конструктором ОКБ- 23 по теме «40» был назначен Д.Ф. Орочко.
Теперь, очевидно, настало время объяснить читателю, что такое 'ведущий конструктор', показать необходимость появления в структуре ОКБ этой должности.
Скорее всего, появление дополнения «ведущий» к должности «конструктор» или «инженер» своими корнями уходит в 'таинственные глубины' основ штатного расписания ОКБ. Сначала были исчерпаны организационные возможности формирования конструкторских групп, бригад и отделов, во главе которых, естественно, ставились достойнейшие с присвоением им титула «начальник». Затем были исчерпаны также возможности градации самих конструкторов по категориям (3, 2 и 1-й категорий). И тогда нашли возможность повысить должностные оклады конструкторам 1-й категории, поручив им техническое руководство тем или иным сложным участком внутри группы или бригады, с одновременным усложнением названия их должности. В качестве «приставки» спереди использовался термин «ведущий», а «приставками» сзади были различные поясняющие слова, например: '… по расчетам'.
Однако вскоре жизнь потребовала расширения области действия 'метода приставок' при назначении технических руководителей работ, выходящих за рамки того или иного структурного звена ОКБ. Появилась должность 'ведущий конструктор изделия', а для сложного технического комплекса — 'ведущий конструктор темы'. Например, должность автора этих строк, работавшего в группе Орочко, называлась: 'ведущий конструктор по испытаниям'.
— Так что же все-таки за должность 'ведущий конструктор' и какова его роль в создании нового объекта? — вправе, спросить неискушенный читатель. Если ответить коротко, то ведущий конструктор — это организатор работ и контролер за их исполнением. Особую заботу 'в.к.' уделяет обеспечению работ на «стыках», увязке между многочисленными устройствами, установками и системами, в изобилии заполняющими современный летательный аппарат или- иной технический комплекс. Конструктор — разработчик каждого из этих устройств, стремясь выполнить все заданные ему требования, подчас может и 'потеснить соседа по объекту' и ухудшить тем самым условия работы другого устройства, что недопустимо. При отработке своего устройства этот разработчик может не учесть влияния его конструкции на другую, создаваемую не в его организации. Все эти и подобные им комбинации различных малоприятных ситуаций обязан знать, учесть и предусмотреть ведущий конструктор.
Можно сказать, что когда у всех соразработчиков элементов технического комплекса обстановка характеризуется словами 'все в порядке', то ведущий конструктор темы и его помощники вроде бы и не нужны — дело идет и без них. Но вот с какого-то участка поступил сигнал об отставании, а на другом участке и того хуже — при испытаниях что-то сломалось… Вот тут все и вспомнят о ведущем: как он мог это
