девушка.
- Дело касается вашего содержателя, досточтимого Бэл-аххе-наиба. По прозвищу Коршун.
При упоминании этого имени девушку охватил трепет иного рода. Она задрожала от страха. Между тем, сыщик зашел с другого края:
- Вы, кажется, мечтаете открыть Школу благовоспитанных девиц, не так ли, сударыня?
- Откуда вам известны мои мечты, господин Сметливый? Разве вы читаете мысли?
- Хороший сыщик должен знать, чем живут люди на его участке.
- Да, я хотела... Но обстоятельства... Вам, наверное, известно, что я сирота... Мать умерла давно; а в прошлом году, когда был весенний мор, скончался отец... Дом, доставшийся мне по наследству, выкупить я не смогла, слишком высокий налог на недвижимость. В отчаянии мне пришлось выйти на панель. Там меня и подобрал Коршун. Он был моим первым клиентом. Потому и предложил стать его содержанкой. Выбора у меня не было, я согласилась. Все-таки он благородный господин, богат... Я привыкла к нему, несмотря на...
- ...несмотря на то, что он омерзителен, - закончил фразу девушки сыщик.
- Да, - прошептала Итт, слегка приоткрывая лицо. Сметливый ей нравился гораздо больше, чем хозяин её тела.
Миленькое личико, подумал сыщик, глаза газели. О, Мардук! Что с нами творит нищета. А вслух сказал:
- Ну, хорошо. А что бы вы стали делать, если б вдруг у вас появились деньги? Много денег и не от Коршуна. Допустим, вот такой мешочек серебра. Здесь почти четыре сикля. Хватит, чтобы арендовать помещение под Школу, обзавестись обстановкой. А когда станете получать доход от учебы девиц, сможете начать самостоятельную жизнь.
- Это было бы хорошо! - в глазах девушки вспыхнули задорные огоньки. - Тогда бы я ушла от Коршуна.
- И не испугались бы его мести?
- Я свободная гражданка, он не посмеет неволить меня. На моей стороне закон, не так ли?
- Истинно так, - заверил слуга закона. - Уж я об этом позабочусь.
- Но к чему эти пустые разговоры. Денег мне никто не даст...
- Эти деньги, сударыня, будут ваши... если вы окажите мне одну услугу...
- Вы хотите перекупить меня у Коршуна?
- Нет, что вы! Я не покупаю любовь, я еще достаточно привлекателен сам по себе... хм... Ну так как?
- Я должна стать осведомителем? Это касается Коршуна?
- Осведомителей у меня и так полно. От вас же мне нужно вот что...
* * *
- Нет, нет и нет! - вскричала Дамка, когда узнала, что ей предлагают. Лучше смерть.
- Чем же лучше? От вас и требуется всего лишь подсыпать в питье Коршуна сонного зелья. Ведь он употребляет возбуждающие снадобья, перед тем как...
- Употребляет... Хотя у него мужской силы и без того хватает.
- Ну вот. Стало быть, усыпить его проще простого. Ведь так?
Девушка, потупивши взор, молчала.
- А когда он уснет, возьмете у него одну вещь. Она похожа на маленький фонарь... с окошечком из прозрачного материала, вроде стекла... Где он его носит?
- На поясе... Он называет его Защитником. Как-то раза два он давал мне его поносить, когда мне надо было сходить по делам в опасные районы города. Объяснил, как надо с ним обращаться.
- Прекрасно! - воскликнул сыщик. - Тогда, пожалуй, и усыплять не придется. Кто знает этого колдуна, может он распознает зелье своим мерзким носом... Поступим так. Сегодня вечером, как он придет, сообщите ему, что заболела подруга. Записку ему покажите. И скажите еще, мол, надо больную навестить. Дескать, зовет она... Скажете, что опасаетесь за свою безопасность. Кварталы там, мол, бандитские... Поняли?
- Понять-то поняла, а ну как не даст?
- А вы хорошенько попросите... А коли не даст, тогда будем думать... Но, если дельце выгорит, отдадите фонарь мне. Я буду ждать вас у кожевенного рынка. Вернетесь домой, расскажете, что выронила по дороге, или отобрали мужики.
- Он убьет меня!
- Это вряд ли. Прибить прибьет, ну да вы, женщины, к побоям привыкшие. Придется потерпеть. Зато потом получите четыре мины серебра. Вот вам мое честное слово! А не верите, так я заранее табличку приготовил с обязательством выдать вознаграждение за помощь Сыскному Департаменту. На вот возьмите, спрячьте.
Дамка прочла клинопись, выдавленную на глиняной табличке с неровными краями, и осталась довольной. Под обязательством стояла личная печать сыщика. В суде, если что, от такого документа отказать будет невозможно.
И все же Итт-Мардук-балету сомневалась, вправе ли она предавать своего, пусть и гадкого, но все же покровителя.
- Зачем вам Защитник?
- Мне он не к чему, - высокомерно ответил сыщик. - Меня защищает государство... А что касается моей просьбы, то она продиктована заботой о других людях... С помощью этого фонаря Коршун совершил преступление. Угрожал смертью одной важной персоне, гостю нашего города... Впрочем, это неважно. А важно конфисковать этот злосчастный фонарь. Это решение Сыскного Департамента. Так что с этой стороны будьте покойны. Все законно, - соврал сыщик опять же для пользы дела. - Однако, зная крутой нрав вашего покровителя, чтобы не терять понапрасну людей, фонарь решено выманить хитростью. Так что своим поступком вы поможете государству.
- Хорошо я согласна.
- Теперь расскажите, как обходиться с Защитником? Потому что говорят, будто он никого чужого к себе не подпускает.
- Надо произнести заклинание. Коршун называет его - 'код'.
- Какое заклинание?
- Нужно произнести шумерское слово 'Поп-корн', после чего приложить большой палец на одно место, там такая впадинка...
- Значит, 'Поп... корн'? - почесал бороду сыщик, даже не заметив, как повредил ее аккуратность задумчивым жестом. - Я знаю шумерский, что-то я такого слова там не встречал...
- Может и не шумерское... Мне кажется, что это имя женщины. Коршун как-то в подпитии мне рассказал о своей возлюбленной, которая живет в иных временах...
- Как это понять?
- Вот и я не поняла. Наверное, в прошлом у него была женщина...
- А! - догадался сыщик, - это поэтическая фигура. Вот бы никогда не подумал, что Коршун склонен к витиеватой речи... Ну ладно. Поподробнее, поподробнее.
- Еще там есть такие пуговки... Если нажать одну...
* * *
- Осторожно! Не касайтесь меня! - вскричал сыщик Бэл-надин-апли. - Сначала произнесите слово 'Поп-корн'. Однажды, произнеся это заклинание, вы навсегда становитесь другом Защитнику, и он вас не тронет. Будет оберегать и защищать лучше, чем тысячная армия.
Астианакс мысленно поворочал на языке незнакомое слово, наконец, решившись, громко произнес:
