Реналдо Креона. Я запомнил его по той простой причине, что он состоял практически из одной цифры — семерки. Вероятно, это должно было напоминать всем и каждому об удачливости его владельца. Удачливости, которая недавно то ли его подвела, то ли выручила… Подумав об этом, я не без удивления поймал себя на ощущении, что и вправду беспокоюсь о его состоянии, поэтому без дальнейших колебаний развернулся и пошел обратно к стойке, где принимали заказы.
На соединение с Вегой Прайм, крупнейшим торгово-промышленным центром Галактики, времени ушло куда меньше, чем на далеко не столь передовую Новую Калифорнию. Так что, когда я преодолел расстояние до своей кабинки, связь уже установилась. Впрочем, самого Креона на мониторе, разумеется, не было — там находилось женское лицо, которое можно было назвать прекрасным без всяких скидок. И на лице этом отразилось заметное недоумение, когда его обладательница увидела в свою очередь меня. Очевидно, небритые оборванцы, а именно так я, к сожалению, выглядел, звонили Креону не часто. Тем не менее она улыбнулась:
— Что вам угодно, мистер?
— Я хотел бы поговорить с Рональде. — Я постарался придать голосу повелительную интонацию, дабы меня не приняли вдруг за сумасшедшего. Отчасти это удалось, — во всяком случае, кнопку «отбой» с той стороны не нажали.
— Разве вам не известно, что он ни с кем не разговаривает без предварительной договоренности? — мягко спросила она, опустив из вежливости «а я сомневаюсь, что таковая у вас была».
— Как это знакомо! — Я не удержался от кривой усмешки. — Но со мной он, я думаю, поговорит.
— А я так не думаю, — заметно холоднее возразила она, но все же пояснила: — Рональде только сегодня вернулся из больницы. Он все еще очень неважно себя чувствует и просил не беспокоить его ни по каким вопросам.
— А! Вот как… — Я понимающе кивнул. — Это действительно меняет дело. И как его здоровье?
Она, казалось, не совсем поверила в искренность моего интереса, но ответила:
— Он уже идет на поправку, но все еще очень слаб. А вообще, выжил чудом — три дня в реанимации, и все врачи твердили, что шансов нет…
По ее тонким чертам пробежала судорога, словно воспоминание о пережитом ужасе, и я, подумав: «Неужели она и вправду так волнуется за Реналдо?» — сказал со всем сочувствием, на которое был способен:
— Ну, не стоит так расстраиваться. Сейчас уже опасности нет, все будет в порядке. Да и врачи, несомненно, преувеличивали — Рональде значительно крепче, чем… кажется. — Я вовремя прикусил язык, но она, похоже, прекрасно поняла, что имелось в виду, и впервые взглянула на меня с живым чувством:
— А вы, собственно, по какому поводу звоните?
— Да так… В основном хотел справиться, как он, — не кривя душой ответил я и чуть пожал плечами: — Думал, может, ему будет приятно поговорить со старым другом.
Она склонила голову с таким выражением, которое возникает у человека, услышавшего нечто заведомо дикое, но в то же время вроде как реальное. Ну, ее можно было понять — по межпланетке не звонили для того, чтобы потрепаться на тему «как поживаешь»…
— А вы не могли бы все же перезвонить? Скажем, через пару дней?
— Боюсь, что ничего не могу обещать. — У меня немного… гм… затруднительные обстоятельства. Теперь уже она кивнула с пониманием:
— Ладно. Тогда придется его потревожить. — Немного отвернувшись, она протянула руку куда-то влево, но тут же вновь взглянула на меня: — А что ему сказать?
— Ну спросите, не хочет ли он побеседовать с Ранье.
— Ранье? — Она достаточно удачно сымитировала керторианское произношение, и я добавил:
— Да. А если не может, просто передайте привет. Она отключила звуковой канал на мой монитор и обменялась с кем-то несколькими фразами, после чего вновь обратилась ко мне:
— Он сказал, что с удовольствием. — Она улыбнулась. — Похоже, действительно обрадовался. Но просит вас чуточку обождать.
Во время возникшей паузы я пытался разгадать загадку, мучившую меня все время нашего разговора: кто же она такая? Для секретарши или какого-нибудь иного варианта наемного служащего она держалась слишком уж уверенно и независимо… Наконец я не выдержал:
— Простите мое любопытство, но кем вы приходитесь Рональде?
Она не удивилась вопросу и просто ответила:
— Я его жена.
— А-а… — слегка обалдев, тонко заметил я. — И давно?
— Мы обвенчались пять лет тому назад. Ее явно забавляла моя ошарашенность, а я немного растерялся, не зная, то ли надо принести свои поздравления, то ли наоборот… В конце концов она откровенно рассмеялась, весьма дружелюбно, впрочем…
— Наверное, с моей стороны тоже не было бы самонадеянностью спросить: кто же вы? Но, мне кажется, я уже догадалась… Вы — Рене Гальего с Новой Калифорнии. Верно?
— Точно. Рональде… то бишь ваш муж… похоже, поделился с вами своим прошлым.
— В значительно меньшей степени, чем мне бы того хотелось, — с нарочитой досадой призналась она и снова стала совершенно серьезной. — Скажите, мистер Гальего, а эта катастрофа с Рональде может быть как-то связана с вашими собственными «затруднительными обстоятельствами»?
— Почти наверняка. — Я не видел смысла скрывать это.
— И вы предпринимаете что-нибудь для исправления ситуации?
— Стараюсь.
— Тогда желаю вам удачи!
— Спасибо, — с признательностью поблагодарил я. Приятно все же, когда тебе желают успеха искренне и бескорыстно — очень редкий случай!..
— Ага!.. Он готов — соединяю. — Она чуть поклонилась. — До свидания, мистер Гальего! Было приятно с вами познакомиться.
Прежде чем я успел произнести ответную любезность (а собирался — с женой Креона было и впрямь приятно познакомиться), экран мигнул и по нему пошла полоса помех. Я мимоходом подумал о стоимости счета, который будет мне предъявлен, но постарался не допустить выражения своих чувств на лице — сигнал вновь стал четким.
Реналдо полулежал на подушках в огромной роскошной кровати, да и вообще все, что попадало в поле камеры, несло на себе отпечаток богатства. Богатства беззаботного, гедонистического… Но сегодня это, к сожалению, лишь подчеркивало, насколько паскудно смотрелся он сам. Круглое румяное прежде лицо было бледным и осунувшимся, лоб покрыт испариной, подведенные мешками глаза ввалились, и лишь где-то в их глубине горел привычный жизнерадостный огонек.
— Что-то мы сегодня не красавцы. Да, Ранье?.. — Голос его звучал сипловато, но интонации оставались прежними. И ответа он, по обыкновению, не дожидался… — Знаешь, я бы с удовольствием с тобой поболтал, но, боюсь, долго не потяну. Так что давай сразу к делу. Ты что-нибудь хотел узнать?
— Да. Как ты себя чувствуешь?
— И все? — Он с секунду изумленно на меня смотрел, а потом насмешливо хрюкнул: — Спасибо, погано. Как, интересно, можно еще себя чувствовать с восьмью переломами и кучей внутренних кровоизлияний?..
— Рад видеть тебя оптимистом. И как тебя угораздило? — Он недоверчиво ухмыльнулся, и я поспешил пояснить: — Я и вправду не знаю. На просмотр новостей времени нет, а Бренн сказал только, что была какая-то катастрофа с флаером…
— А-а… Ты виделся с Бренном. С Денеба, значит, звонишь? Ну, он ничего не перепутал. — В его усмешке явственно прорезались зубы. — Все так и было. Летел домой после работы… Взорвался один из двигателей, флаер несколько утратил летные качества… Попросту рухнул как камень, а внизу были горы. Разбился в лепешку, погибли все, кроме меня, — охрана, пилот… Меня спасло только то, что успел включить силовое поле. Наше… Ну, ты понимаешь…
— Как насчет причин?
