— Тогда просто приходи в любое отделение моих банков… Они есть повсюду. Назовешь им код, и все дела. Код тоже выберем попроще. — Не мудрствуя, он продиктовал мне в обратном порядке первые девять цифр керторианского счета. — Запомнил?
Я подтвердил прием, и на этой ноте мы распрощались.
«Удивительное дело, — подумал я, выходя из здания, где растратил всю достаточно объемистую карточку Гаэли, — если бы мне было что-то нужно от Креона и я догадался вести себя так, как вел, то это был бы прямо-таки гроссмейстерский ход с моей стороны!..» Но мне ведь ничего не было от него нужно. Не так ли?..
Тем не менее этот дружеский разговор — редкость в моей жизни — уничтожил остатки плохого утреннего настроения, я был бодр, весел и даже, повстречавшись с Гаэлью, принялся шутить в противовес обычной, слегка настороженной угрюмости. Она охотно смеялась до тех пор, пока не выяснилось, что хохма про кредитку, опущенную мной в мусоросборник, не соответствует действительности. Тут мы полностью поменялись ролями: она брюзжала, а я стоял и хлопал глазами. К счастью, хватило ее ненадолго — в конце концов, как она справедливо заметила, истраченные деньги все равно возмещать мне, — и мы занялись делом.
Подготовительная часть прошла без сучка, без задоринки — уже в два часа мы загрузились во флаер со вновь закупленным снаряжением и покинули Сван-Сити. Соответственно еще через два часа, в четыре, мы без всяких приключений подлетели к западной стороне интересующего нас хребта. Там пришлось немного поволноваться, потому что автоматика, оставшаяся, естественно, без поддержки наземных навигационных систем, сажать нас отказалась, и я уперся в необходимость делать это вручную. Это была сложная задача для моих достаточно скромных пилотских возможностей, но все же не чересчур: порыскав туда-сюда на небольшой высоте, с которой можно было видеть поверхность скал (бронированную машину швыряло при этом из стороны в сторону, как монгольфьер), я отыскал наконец небольшую ровную площадку неподалеку от гигантского устья одной из пещер, куда благополучно и сел.
Более того, место высадки оказалось выбрано настолько удачно, что расположенный сзади выступ скалы отчасти заслонял нас от ветра, так что, преодолевая стометровку до входа, нам даже не пришлось ползти, цепляясь руками за камни (в целом погода была неважнецкая).
Вдохновленные таким удачным началом похода, мы бойко нацепили на себя обтягивающие костюмы, приладили на лбу фонарики и почесали вперед. Вас может удивить легкость, с которой я об этом упоминаю, — а как же, дескать, опасность заблудиться в этом поистине бескрайнем лабиринте? Ну, такой драматический вариант был совершенно нереален. Сориентироваться где бы то ни было при наличии компаса и карты не так уж трудно, а у нас, разумеется, было и то и другое. Более того, картой нам служил голокристалл, рисовавший при желании в воздухе самосветящуюся трехмерную проекцию этой части гор (хорошо изученную к тому же). Так что не разобраться, куда надо идти, мог только совершеннейший болван, а так как я еще не достиг совершенства в этом вопросе, то и проблем не возникало. Другое дело, что пещеры, как и все во Вселенной, не остаются неизменными и попавшего в подгорный мир всегда могут ожидать пакостные сюрпризы — обвалы, наводнения и тому подобная дребедень. Однако гнев стихий нас миновал, — по-видимому, с их точки зрения у меня и так было достаточно неприятностей.
Тем не менее, как я уже упоминал выше, настроение у меня быстро стало портиться — слишком уж мрачна была окружающая обстановка, даже сырой удушливый воздух наводил на малоприятные ассоциации с могильным склепом. Причем, насколько я мог судить, Гаэль одолевали сходные ощущения… Во всяком случае, если в начале пути она еще пыталась как-то поддерживать беседу и видеть вокруг нечто интересное, то в дальнейшем все реплики между нами свелись к советам внимательнее смотреть под ноги, а часика через три мы и вовсе примолкли. Хотя кое в чем не могу не отдать ей должное. Дорогу для нас никто не мостил, поэтому идти было дьявольски тяжело даже мне. Каково же было Газли, не обладавшей керторианской выносливостью, могу только догадываться. И все же она ни единым словом не пожаловалась.
Однако чем дольше мы шли, тем хуже становилось у меня на душе — я уже всерьез стал проклинать себя за эту авантюру… Что, в общем, выглядело немного странно, ведь из восьми отведенных мной на дорогу часов прошло уже шесть, то есть приблизительно три четверти пути были позади, а ничего дурного с нами не приключалось. Но стоило мне попытаться урезонить этим доводом свою тревогу, как неприятности начались. Увлекшись переговорами с самим собой, я на мгновение забыл смотреть под ноги, в результате чего споткнулся о небольшую ступеньку, потерял равновесие и неуклюже завалился на бок. Там, разумеется, располагалась стена, и, дабы сблокировать удар, я выставил вперед руку, что в итоге вылилось в сильно разбитый локоть. Мелочь, недостойная, в сущности, упоминания, если бы это не был знак, который мне следовало учесть: мы устали, стали терять необходимую для безопасности концентрацию внимания, и требовалось организовать привал. Однако я лишь чертыхнулся и упрямо зашагал по узкому проходу — только бы поскорее выбраться из давящего на психику каменного мешка. Это не могло не кончиться плачевно, и следующая беда, куда посерьезнее предыдущей, не заставила себя ждать.
Миновав узкий перешеек между двумя очередными гротами, мы оказались в достаточно просторном зале, где недавно, вероятно, произошел частичный обвал потолка, — во всяком случае, пол был основательно усеян крупными обломками базальта. Не в восторге от такой картины, я не придал ей особого значения (похожие ситуации нам уже встречались неоднократно) и принялся лавировать между валунами, тщась отыскать кратчайший путь к противоположной стене. Гаэль же решила сократить себе расстояние, перепрыгивая с камня на камень. Я понял это по изменившемуся характеру доносящихся сзади звуков, но даже не обернулся, — наделенная от природы удивительной ловкостью, она с успехом проделывала подобные номера и раньше. Но всему хорошему, как известно, наступает конец, так же, впрочем, как и плохому. К сожалению, в этот раз была очередь хорошего.
Не знаю уж, что именно послужило тому причиной — усталость, неосторожность, случай или всего понемногу, — но факт тот, что за моей спиной неожиданно раздался приглушенный вскрик и шум падения тела на камни, который трудно с чем-то спутать. Развернувшись, я, естественно, бросился назад, и в первый момент показалось даже, что все обошлось. Во всяком случае, когда я подошел, Гаэль уже встала на ноги. В неверном свете фонаря ее подвижное лицо показалось мне пугающе застывшим и осунувшимся, но она храбро улыбнулась и предложила идти дальше. Не тут-то было… Через пару шагов она остановилась, присела на валун и сообщила, что, похоже, подвернула ногу. У меня хватило такта оставить все свои мысли при себе и предложить, с некоторым запозданием, привал.
Но дела, разумеется, на лад не пошли. После легкого перекуса и перекура Гаэль честно попыталась идти, но хватило ее в аккурат на пересечение этого несчастливого зала. Затем она заявила, что не может более ступить ни шагу, и, глядя на ее опухшую лодыжку, сомневаться в этом не приходилось.
Дальнейшее было очевидно, так как тратить силы на сентиментальную чепуху никто возможным не счел. Поэтому я просто посадил ее на спину, перевесил рюкзак на грудь и стал изображать наглядное приложение к пословице «Сила есть — ума не надо». Причем, признаться, напрячься мне пришлось на полную катушку: кажущаяся тоненькой, хотя и не хрупкой, Гаэль оказалась, на поверку, весьма увесистой… Так что если кому-нибудь придет в голову спросить, что я чувствовал во время этого тянувшегося добрых три часа перехода, то, право же, лучше бы ему этого не делать: едва ли на двух известных мне языках найдется хоть одно непечатное выражение, не пришедшее тогда мне на ум.
Когда же в итоге я добрел до восточной стены хребта, то меня шатало в прямом смысле слова. И хоть устраивать себе отдых я, в общем-то, не собирался, но пришлось. Осторожно выглянув из горловины небольшой пещерки (ближайшего, по моим прикидкам, выхода к лаборатории Виттенберга), я увидел почти непроницаемые для света бушующие потоки падающей сверху воды и понял, что погода окончательно испортилась. Преодолеть милю сквозь этот шквал было немыслимо ни с Гаэлью на плечах, ни даже в одиночку. Поэтому мне ничего не оставалось делать, кроме как вернуться в глубь пещеры, устроиться на камнях рядом с Гаэлью, сообщить ей о сложившейся обстановке и закурить. Она последовала моему примеру и после второй затяжки поинтересовалась:
— Герцог, а где находится портал, ведущий на Керторию? Вы говорили, он где-то рядом?
От удивления я чуть не поперхнулся дымом.
— Интересно, а на смертном одре у вас также нашлась бы пара вопросиков?
— Не исключено. — Она рассмеялась. — К тому же не преувеличивайте, я отнюдь не так уж плоха.
