тут думать трусить надо', и все примолкнут, обдумывая другие пути нейтрализации разведчиков, мечтательно закинул.
– Вот бы их в Змеиную балку заманить, там бы они не убежали. Как в Киев ехали, Сулим сказывал, одна тропка там всего, и бурелома кругом нее тьма, пешим не продерешься.
– Да как ты их туда заманишь?
– Вот и я говорю, хорошо бы их туда заманить, – не отвечая на поставленный вопрос, настаивал я.
– Сулим, а что тебе посыл сказывал, куда крымчаки поехали? – После короткой паузы спросил атаман.
– Ничего не сказывал, кто его знает, где их черти носят.
– Да где им быть, крутятся возле того места, где их меняли. Их там недалече в лесу держали, в шатре, может, кто дорогу запомнил, там будут тропки к нашему селу выискивать. – Атаман согласно качнул головой, видно что-то уже придумал.
– Остап, бери свой десяток, и езжай завтра с утра, к Днепру, к большому дубу. Через Змеиную балку езжай. За собой ветки волочите, все одно след останется. Там татар ищите, но даже если найдете, не лезь, дальше езжай. Они, если не дураки, по вашему следу пойдут, а в Змеиной балке уже мы их встретим. – Первый этап вроде благополучно придумали таким, как себе его и представлял, вторая часть уже была более авантюрной, но не закинуть удочки, я не мог.
– Эх, вот бы их всех туда заманить, и одним махом прихлопнуть, вот бы дело было, добыча невиданная. Батьку, а может их целая сотня с Крыма пришла, вперед разведку послали, а сами ждут в степи? Вот бы их всех в балку заманить, славно бы вышло, не то что пятерых прибить.
– Не балакай дурницы, Богдан, зима снежная, коням корм не добыть, одни они пришли тропу разведать, метки на тропе оставить. Всех остальных весной приведут.
– Там где пять прошло, там и сотня пройдет. А даже и весной придут, для такого дела не жалко и до весны подождать, такая добыча часто не приходит. Раз уж ты, батьку, такую засаду задумал, так надо в нее щуку ловить, а не пескаря. – Казаки одобрительно загудели.
– Дело верное, батьку, – поддержал меня Остап, – в Змеиной балке что пятерых, что пять сотен положим, разницы нет. Деревья подпилим, как заедут, засеками тропу перекроем, и биться не надо, коней не выведут, а пеша всех порубим и стрелами посечем, кто лесом выйти попробует.
Атаман молчал, политик в нем боролся с осторожным руководителем, справедливо считающим, что любой риск, если дело можно решить без него, избыточный. Я добавил еще один аргумент.
– Сегодня пятерых побьем, завтра другие пять приедут тропу вынюхивать. Если Бог нам сейчас поможет этих по ложной тропе провести, то можно спокойно спать, других уже не будет. А пристукнем всех одним махом, кто по той тропе в Змеиную балку полезет, другие десять раз подумают, перед тем как к нам в гости соваться.
– Верно, батьку! Одним махом басурман побьем!
Атаман, подождав пока все замолчали, недовольно глянув на меня, подвел итог нашим прениям.
– Остап, выезжаешь, как я сказал, завтра с утра. Шатер возьми, чай не лето на дворе. Как на битую дорогу возле дуба выедешь, там следы искать будешь, заночуешь, еще полдня поищешь и обратно, чтоб до вечера в селе был.
– Сулим, возьмешь Давида и Богдана, завтра к полудню станешь в дозор возле Змеиной балки. Так стойте, чтоб вас ни одна живая душа не заприметила. Если татары пройдут, дождетесь Остапа, и с ним вернетесь, если нет, еще день постоите, и обратно вертайтесь, дальше смысла ждать нет.
– Так мы с Остапом и поедем, чтоб лишнего не следить. Он нас на своих заводных довезет. Дальше мы на снегоступах в сторону от тропы уйдем. Пока место для лагеря найдем, пока пристроимся, как раз время придет на дозор ставать. – Сулим сразу сообразил, что с лошадьми нам в таком дозоре не с руки стоять будет.
– Добро, с Богом, казаки. Пусть помогут нам святые заступники. Чует мое сердце, в этом деле нам их подмога лишней не будет.
Все было оговорено, и казаки вновь обратили внимание на большое колесо, которое не уставал крутить Андрей, отгоняя Лавора пытающегося занять его место. Производительность лесопилки была слабенькой, проход – около погонного метра в час. Зато пилила с одного бревна десять и больше досок.
– Хитрую штуку вы смастерили. Вроде забава, а дерево пилит. Сам придумал, аль святой Илья помог? – Задумчиво разглядывая вращающиеся части, спросил атаман.
– То, батьку еще древние латиняне придумали. Меня сын боярский, погодок мой с собой брал на занятия, ему одному скучно было, в книге старой такой рисунок был. Еще тогда такое строили. Вот я и запомнил, а теперь смастерил. Ладьи строить, много досок надо будет.
– В книге старой, говоришь… А что ж такого никто не строит, один ты, старые те книжки читал?
– А кто будет строить, батьку? Боярину то не в голове, ему бы вина попить, саблей помахать, да девок драть. Монахи только Богу молятся да милостыню у бояр просят. Так и выходит, что некому.
– Сказывают, ты всем, за так, разрешаешь тут доски пилить?
– Брешут, батьку. Половину досок что напилят, тут оставляют, да еще день работы мне должны будут. У меня тут Михайло работать будет, так что баш на баш выходит.
– А казаки если досок напилить захотят? Тоже на тебя день работать будут?
– Договоримся батьку, в обиде не будут. Не хотят работать, значит два медяка дадут, или две чешуйки, я Михайлу так за день работы плачу.
– Много платишь, в Киеве по медяку в день на работу сговариваются.
– Другому и медяка много, а Михайлу я б и три платил. В Киеве медяк с харчами дают, а он дома харчуется Да и вон, десяток пил, тех что пилят, двадцать серебряных монет стоят. Чуть сильнее бревно нажмешь, и нету двадцати монет. А Михайло, тот и мне не даст бревно криво подать, не то что чужому.
– Теперь любой поглядит на твою чудасию, и себе такую заделает доски пилить. Не жалко будет, что другой твоей задумкой пользует и себе мошну набивает?
– Не моя то задумка батьку, другие то придумали. А что мошну он себе набивать будет, так то твоя забота, чтоб и другой для товарищества поработал, а не только на свой кошель. Чай, лес не его, а всему товариществу служить должен.
– Вот почему, Богдан, от всех твоих чудасий у меня голова болеть должна? Иди в дорогу собирайся. Шкуру медвежью найди. Я свою Давиду дам, у Сулима есть, а ты у Керима попроси. Раз он тебя каждый день лупит, пусть шкуру дает, а то околеешь.
– Батьку, ты нам меду дай, греться будем.
– А мать что, не даст?
– Нет, она меня теперь туда где мед делает, на порог не пускает. Говорит, раз мне атаман сказал никого не пускать, то и тебя не пускаю.
– Все у тебя, Богдан, не как у людей.
Наказав Михайлу завтра с утра жердяные стены и ворота мастерить, пусть дядька Опанас со Степаном сами пилят или помощников ищут, у них еще на два дня запасу бревен было, сам побежал к Кериму пострелять из лука, медвежью шкуру одолжить и получить палкой по плечам.
Рано утром, взобравшись на заводных, мы с Остаповым десятком рысью направились к Змеиной балке. Утоптанные тропинки в окрестностях села быстро закончились, и мы шагом двинулись по целине. Снега в среднем лежало около полуметра, но даже в лесу он лежал неравномерно и кое-где лошадки грудью пробивали дорогу в пушистом покрове. Задняя лошадь волочила за собой ветки кое-как маскируя следы лошадей, но следы веток были отчетливо видны, и скроются, скорее всего, через сутки. Легкий ветерок рано
