собирался.
Изображая полного болвана, я упрямо надвигался на противника, и тому, естественно, захотелось провести прием. Я не пытался угадать, что это будет, и лишь надеялся на недостаточную эффективность… Так и получилось. Марандо решил швырнуть меня на пол и выбрал для этой цели бросок через бедро. Работал он со скоростью и автоматизмом высококлассного мастера — пригнул голову, в мгновение ока разорвал дистанцию, произвел захват — одна рука прошла у меня под мышкой, другая уцепилась за ворот рубашки — и попытался подсечь мою правую ногу… Но случилась неожиданность — я не упал. Все-таки не надо забывать, в действительности я был опытнейшим спортсменом, и пусть стойка никогда не считалась сильным местом в моей боксерской технике, тем не менее я весьма прилично умел крепко держаться на ногах, балансировать свои весом и сохранять равновесие. Поэтому у Марандо элементарно не хватило мощи справиться с моей массой при наличии грамотного противодействия.
В итоге в какой-то момент Князь практически повис на мне, скованный собственным приемом, и этого оказалось достаточно, чтобы я смог протянуть правую руку поверх его и сомкнуть пальцы у него на горле. Дальше могли быть варианты, но сути они не меняли — Марандо попался…
Нет, безусловно, он попробовал вырваться, дернувшись назад всем телом и стараясь отодрать мою руку обеими своими, но достиг лишь того, что я в спокойной обстановке присоединил к правой и левую. В ответ Князь отважился на повторение ходов и схватил за горло меня. Не лучшее решение, на мой взгляд. Предприми он нечто более действенное, я бы покончил с ним сразу, а так…
В керторианской борьбе не запрещено душить противника руками, но этим, как правило, никогда не пользовались. Видите ли, наше внутреннее строение и крепость шейных мускулов таковы, что пережать что-либо жизненно важное вроде дыхательных путей или сонной артерии практически нереально, даже моими руками. Поэтому, когда мы встали, намертво сцепившись, мне было слегка больно и неудобно, но ничего фатального. Напротив, появлялись даже кое-какие возможности для творческой инициативы…
К примеру, захотелось проверить, как поведут себя мои друзья, если вдруг мне придется туго. Я не высоко оцениваю свои актерские способности, но сделал что мог — изобразил гримасу боли, известные трудности с дыханием, позволил одной руке соскользнуть с глотки Марандо и судорожно задергаться, как будто я впадаю в панику… Никакой реакции — либо не поверили, либо все мы были очень честными.
Ладно, я без кривляний вернул руку на место и дал в кисти почти максимальное усилие. Как и предполагалось, я не сломал ему шею и не перекрыл кислородный вентиль до упора, но в раздавшихся с дыханием хрипах и дергающемся под моими пальцами кадыке трудно было заподозрить неестественность. Однако в темно-карих узких глазах Князя читались только боль, обида и неистовое желание сражаться до конца…
Ну и шут с ним. Я попросту вытянул руки вперед, тем самым лишив противника возможности дотянуться до какой-либо части моего тела, а затем банально поднял их до уровня головы — между ногами Марандо и полом при этом возник почти двухфутовый зазор. Конечно, тут на язык так и просятся цветистые эпитеты по поводу титаничности приложенного усилия, но по правде — это было нетрудно. Думаю, что смог бы проделать такой номер, даже если б Марандо для увесистости нацепил бронированный скафандр космодесантника…
Вот теперь мой противник и впрямь рисковал быстро задохнуться, но, надо отдать должное, предпринял последнюю попытку сопротивления в надежде, вложив силы без остатка, разжать мои руки. Марандо был намного сильнее, чем можно представить по виду, и не скажу, чтоб он был так уж далек от цели, но по факту его напряжение вылилось лишь в резкое ухудшение самочувствия. Тело Князя Д'Хур обмякло, глаза помутнели и начали закатываться, а дыхание перестало прощупываться — я уже начал бояться переборщить, но тут его ладонь, бессильно лежавшая на моем предплечье, совершила пару легких шлепков, традиционный жест признания поражения… Ладно, я сразу и без затей убрал руки, в результате чего Марандо хлопнулся вниз, не слишком изящно приземлившись на пятую точку. Впрочем, вряд ли такие пустяки могли его в этот момент обеспокоить…
Приветственных криков благодарных зрителей я не услышал, но на лицах у них застыла печать глубокого почтения. И этого я никогда не мог понять — почему в высокотехнологическом, достаточно развитом интеллектуально обществе грубая физическая сила пользуется таким уважением?.. От размышлений над загадкой меня отвлек голос Марандо, севшего поровнее и принявшегося массировать шею:
— Да, не было ни единого шанса, — хрипло пробормотал он. — Хорошо, я в вашем распоряжении.
Момент был ответственейший, и я… промолчал. Не от излишнего гуманизма, просто надо было кое- что сообразить. Остальные же разумно решили не высовываться.
Князь Д'Хур торопить меня явно не собирался. Слегка отдышавшись, он поднялся, нетвердой походкой произвел обратное путешествие вокруг ковра и занял исходную позицию. Обозрев нас оттуда, он чуть подумал и как будто без всякой задней мысли предложил:
— Если кто хочет выпить или закусить, скажите — я распоряжусь.
Я отрицательно качнул головой, мои товарищи, видимо, поступили схоже, потому как Марандо пожал плечами, налил себе в чашку какого-то напитка и понес ее ко рту… Тут я и выступил. Загодя составив фразу, я несколько раз прокрутил ее в мозгу, отшлифовал и теперь выдал:
— Неужели вы всерьез считаете, что ваши покровители на Кертории выполнят свою часть договора и предоставят независимость Стране Д'Хур в обмен на ваши услуги здесь?
Целился я очень приблизительно, исходя из общих соображений, а попал куда как хорошо — Марандо форменным образом окаменел с чашкой в руке, застрявшей на полдороги, и это вдохновило меня на продолжение блефа:
— А мне вот кажется, что кое-кто попросту, извините, дурит вам голову!
Внимательно выслушав фразу, Князь Д'Хур медленно опустил чашку обратно на ковер, и вид при этом у него был такой, будто сейчас что-то произойдет… И действительно, произошло. Но совсем не то, чего ожидал кто-либо из присутствующих в гостиной…
Князя Марандо убили. Снайперским выстрелом из бластера, угодившим точнехонько в глаз. При этом луч вынесся практически из-за моей спины, где никого из друзей не было. Естественно, я моментально обернулся, но… не увидел ничего, кроме портьеры, закрывающей один из выходов из комнаты…
Лишь мгновение мне понадобилось, чтобы догадаться о том, что я не являлся единственным счастливым обладателем генератора невидимости вне Кертории. Но лучше бы я употребил это мгновение на что-нибудь другое — включил собственное силовое поле, например, — ибо следующий выстрел был направлен прямо мне в грудь. Я почувствовал страшный удар и… М-да, я нередко использовал сходные конструкции, говоря о других, но можно и о себе: когда вам в грудь стреляют из бластера, ничего не остается, как немедленно потерять сознание от болевого шока.
Глава 6
Вероятно, то, что я не умер, никого не удивит. Однако без всяких шуток и прибауток замечу: был к этому весьма близок — несмотря на продвинутость керторианского организма, даже ему трудно выжить с разорванным в клочья легким, несколькими перерезанными важнейшими кровеносными сосудами и целым букетом неприятностей помельче. Разумеется, окончательный диагноз стал мне известен позже, но мои личные ощущения на протяжении прискорбно долгого времени тоже сводились к тому, что я готов был откинуться в любое мгновение… Если кого-то интересуют подробности испытанных мной ощущений, могу заметить только следующее. Я неоднократно встречался с описаниями впечатлений тяжело раненных или умирающих людей, как они воспринимают мир, как плавают в неверном бреду, приходя в сознание, и как проваливаются вновь и вновь в пучину странных и страшных кошмаров.
Так вот, в зависимости от талантливости автора и наличия у него личного опыта эти описания могут иметь разную степень адекватности, но в целом на них можно ориентироваться, а я лишь подчеркну главное: в пребывании на грани жизни и смерти нет ничего приятного!
Исходя из чего, я хочу сразу перейти к воистину прекрасному утру, когда критическая стадия осталась
