был на волоске от краха. Помню свои первые смешанные ощущения — потрясение, страх,
неспособность поверить в происходящее. Как сейчас помню реакцию Джона: он, тучный, очки в
толстой роговой оправе, подходит к котировочному табло и, грозя ему кулаком и задыхаясь от
негодования, кричит: «Неужели никто не хочет гарантированно заработать?!» Позже я узнал, что
августовская грудинка не подлежит поставке по февральскому контракту. То есть в первую очередь
неверной была сама схема сделки.
Джону доводилось торговать раньше?
Нет.
Тогда откуда же он взял, что сможет каждые две недели удваивать ваши вложения ?
Понятия не имею. Но эта сделка меня полностью уничтожила. Я заявил Джону, что, теперь мне
стало ясно, что я знаю столько же, сколько и он, — то есть вообще ничего, а потому собираюсь
расстаться с ним. Так что больше никаких чипсов, никакой диетической содовой. На всю жизнь
запомнил его ответ: «Ты совершаешь величайшую ошибку в своей жизни!» Я поинтересовался, что
он собирается делать дальше. «Поеду на Бермуды. Буду мыть посуду и этим заработаю на игровой
депозит.
миллионером и уйду на покой». Что любопытно: он не сказал «Поеду на Бермуды. Найду работу, чтобы скопить на депозит». Он точно знал, чем будет заниматься: зарабатывать депозит мытьем
посуды.
Что сталось с ним в итоге?
Понятия не имею. Могу лишь предположить, что он живет на Бермудах на свои миллионы,
заработанные мытьем посуды.
Я же после этого случая быстро наскреб еще 500 долл. и провел несколько сделок по серебру. Эти
деньги я тоже проиграл. Так что все мои первые восемь сделок — пять в паре с Джоном и три
собственные — оказались проигрышными.
Вам не пришло в голову, что, может быть, биржевая торговля — это не ваше?
Нет. Я ведь всегда хорошо учился в школе и поэтому считал, что здесь всё дело лишь в навыке. Отец
оставил мне страховку в 3000 долл. (он умер, когда мне было пятнадцать), и я решил
воспользоваться этими деньгами, несмотря на возражения матери.
Однако я уже понял, что действительно должен кое-чему подучиться, прежде чем снова начинать
торговлю. Я прочитал книги Честера Келтнера по рынкам пшеницы и соевых бобов и подписался на
его рыночный бюллетень, в котором давались рекомендации по торговле. Я последовал первой из
них — купить пшеницу — и выиграл. Думаю, что заработал 4 цента на бушель (200 долл.). Эта
первая победа была очень волнующей.
Затем, в промежутке между выходом бюллетеней, рынок вернулся к моей исходной цене покупки, я
снова купил и снова выиграл. Теперь уже самостоятельно. Я почувствовал, что у меня развивается
чутье на торговлю. Даже в самом начале мне нравилось действовать самостоятельно. Последующие
события были просто счастливой случайностью. Летом 1970 года, следуя рекомендации Келтнера, я
купил три декабрьских контракта по кукурузе. И как раз в это лето урожай кукурузы был уничтожен
саранчой.
Это был ваш первый большой выигрыш?
Да. К той сделке я прикупил еще кукурузы, пшеницы и соевых бобов, опираясь частично на
рекомендации из бюллетеня, а частично — на собственную интуицию. К концу этого славного лета я
набрал 30 000 долл. — огромную сумму для меня, выходца из средних слоев. «Такой успех — это
лучшее, что есть на свете», — подумал я тогда.
Как вы решали, когда снять прибыль?
Часть я снял на подъеме цен, а часть, когда рынки начали клониться вниз. В целом я заработал очень
