классических торговых принципов. Эд научил меня пресекать убытки, а также объяснил, как важно
сохранять прибыльные позиции.
Эд был превосходным примером для подражания. Например, однажды он держал короткую позицию
по серебру, а рынок изо дня в день отступал лишь на пенс или полпенса за день. Всеми, похоже, уже
овладели бычьи предчувствия: при такой дешевизне серебра цены на него должны были вот-вот
повернуть вверх. Но Эд сохранял позицию. «Сейчас тенденция нисходящая, и я буду медведем, пока
она не изменится», — пояснил он. Его упорное следование за тенденцией научило меня терпению.
Пример Эда изменил вас как трейдера?
Не сразу. Я продолжал проигрывать даже в его присутствии.
Вы помните, что по-прежнему делали неверно?
Я думаю, что мне не хватало терпения, чтобы дождаться четко определенной ситуации.
Вам не приходило в голову просто копировать Эда, раз он был так удачлив?
Нет. Я не мог заставить себя поступить таким образом.
А вы не подумывали о том, чтобы совсем бросить торговлю?
Иногда я думал, что мне следует остановиться — настолько болезненными были постоянные
проигрыши. В «Скрипаче на крыше» есть эпизод, в котором главный герой, возведя очи, обращается
к Богу.
Так и я, вперившись в потолок, вопрошал: «Неужели я настолько глуп?» И кто-то, казалось, четко
отвечал: «Нет, ты не глуп. Но будь упорен». Что я и делал.
Тогда меня поддержал один очень приятный человек — весьма сведущий и преуспевший, но уже
почти отошедший от дел брокер из фирмы «Shearson» по имени Амос Хостеттер. Ему нравились мои
отчеты, и мы часто общались друг с другом. Амос закрепил во мне многое из того, чему я научился у
Эда. Я впитывал одни и те же принципы из двух источников.
Тогда вы все еще готовили рекомендации для своей фирмы?
Да.
И как, удачно?
Мои рекомендации улучшились, поскольку я сам стал терпеливее. Между тем я оказался совсем без
денег и без тех, у кого их можно было бы занять. Но я продолжал упорно верить в то, что каким-то
образом еще вырулю на верный путь. Зарабатывая всего 12 500 долл. в год, я сумел отложить 700
долл. Поскольку этого не хватало даже на открытие счета, я открыл совместный счет с приятелем, который добавил свои 700 долл.
Но торговлей по совместному счету управляли только вы?
Да, мой приятель совсем не разбирался в рынках. Это было в июле 1972 года, когда действовала
политика регулирования цен. Считалось, что она распространялась и на фьючерсные рынки.
Вы имеете в виду никсоновское замораживание цен?
Да. Насколько я помню, цены на фанеру были декларативно заморожены на уровне 110 долл. за 1000
кв. футов. Рынок фанеры был одним из тех, которые я отслеживал для своей фирмы. Когда цены
подобрались к отметке 110 долл., я составил медвежий бюллетень, утверждавший, что, несмотря на
нехватку наличной фанеры, вызванной невозможностью повышения цены выше 110 долл., начиная с
этого уровня можно было безбоязненно играть на понижение.
Как правительство удерживало цены на установленных границах? Что мешало спросу и
предложению диктовать более высокие цены?
Повышение цен было бы нарушением закона.
Вы имеете в виду, что производственники не могли запрашивать больше?
