очень ничего.
— Возможно, мы никогда не выберемся отсюда, — мрачно заявил я. — Чтобы этого не случилось, постарайся вспомнить точно, ты что-нибудь говорила вслух?
— Нет, — ответила Анта. — Я почти все время молчала. Только пела про себя.
— И ни разу не произнесла ни слова?
— Несколько раз я кричала: «Фуфлук! Фуфлук!», — призналась девушка.
— И больше ничего?
— Ничего. То есть… Девушка задумалась.
— Что? Что ты еще говорила? — стараясь умерить охватившее меня возбуждение, спросил я у нее.
— Мне показалось, будто кто-то меня о чем-то спросил. Я не разобрала и подумала, что мне надо назвать себя…
— И ты?
— Я назвала свое имя…
«Звезда!» — вспышкой пронеслось у меня в голове. На языке квиблов «Анта» означает «звезда»! Неужели местные неуклюжие аборигены являются потомками цефаридян? А что, вполне правдоподобно. Вероятно, не все из них согласились послужить сырьем для рождения Великого Кормчего. А может быть, они оставили своих детей на этой планете, кто знает? Так или иначе, за восемьсот лет на необитаемой Проксиде прижился чужой народец, приспособился к тяжелым условиям, забыл о предках, создал новые легенды и мифы.
Но откуда об этом узнал Сорди? Впрочем, сейчас было не время рассуждать.
Я приблизился к стене и, ощущая, как в груди взволнованно бьется сердце, громко произнес:
— Анта!
Тяжелые створки лифта моментально расползлись в стороны.
Свобода! У меня от напряжения даже ладони покрылись мелким серебристым потом.
Я быстро поманил к себе девушку и впихнул ее в зияющий проем кабины.
Центральный зал, или «стадион», за время моего отсутствия ничуть не изменился. Только теперь труп Мархуна лежал чуть в стороне от свисающего с потолка каната лицом вниз. Бедняга! Неужели Вадимыч еще какое-то время был жив? Я представил себе его мучения и содрогнулся от ужаса. Пострадало тело аборигена — это так, но страшную боль испытывал все же Аскольд!
Надо было хотя бы снять с Кричевского обруч, но концентрическая пластина никак не поддавалась, плотно охватив голову аборигена. Ладно, это потом.
Я резво поднялся по веревке до отверстия, почти не отдыхая, последним усилием воли перевалил тело через край и отдышался. Несомненно, этим путем Сорди-Сарделька воспользоваться не мог — комплекция Марион не позволила бы. Но искать другой выход из корабля времени не было.
По моему совету Анта обвязалась шнуром и вцепилась в него мертвой хваткой. Однако силы мои были почти на исходе. Мне даже не удалось оторвать девушку от пола.
— Я сама! — тогда крикнула мне Анта.
Она обхватила канат руками и ногами, после чего с ловкостью обезьяны стала карабкаться наверх. Я стал подбадривать ее всеми ласковыми словами, которые нашлись в моем лексиконе, и, как только у края дыры появилась рука, втянул девушку на твердую поверхность подкупольного пространства.
Мы вместе вышли из пирамиды.
Снаружи стоял прохладный проксидианский вечер. В лучах багрового заходящего светила на севере у самого горизонта сплошной серой массой пылил табун снуксов, возвращавшихся с водопоя. Везделета нигде не было.
Я вышел на тропу и поглядел на каньон — грозные величественные скалы преграждали путь к поселку. От нагревшихся за день камней шло тепло, воздух плыл перед глазами, поэтому казалось, что горы пришли в движение.
Вдвоем на тропе мы не уместились. Мне пришлось идти впереди, то и дело прислушиваясь, все ли в порядке у меня за спиной. Анта не отставала, она дышала размеренно, на крутых спусках подходила совсем близко, иногда даже касалась моих лопаток руками.
Мы миновали большую часть пути в скалах, когда за стеной впереди стоящих утесов желто- лазоревая вспышка разорвала сумрачное небо. Мощный столб света ударил ввысь, по бокам причудливым фейерверком распадаясь на отдельные искрящиеся струйки, и в тот же миг земля под ногами задрожала, горы застонали, а огромные валуны зашатались прямо над нашими головами.
— Беги за мной! Не отставай! — крикнул я Анте и припустил по едва различимой тропке.
Когда я обернулся, девушки позади видно не было. Между тем толчки под землей все еще продолжались, а с окрестных круч сыпалась щебенка и камни покрупнее.
Чертыхаясь, я бросился назад.
Анта ковыляла среди обломков породы, прихрамывая на одну ногу. В этом кошмаре я позабыл, что девушка босая.
Нести ее на себе у меня не хватило бы сил. Я приготовился к самому худшему.
Видимо, Сорди привел в исполнение свой план. Как прореагирует на подрыв Хрустальная Сфера, мне было неизвестно, но если Странники использовали для ее работы атомную энергию, то можно было ожидать все что угодно. Даже ядерный взрыв. А в этом случае шансов выжить не было никаких.
Однако уже через минуту все смолкло. Небо всосало в себя последние сполохи света, горы утихомирились.
«Вот и все! — с горечью подумал я. — Я не успел ни предупредить Кабирова, ни обезвредить Сорди».
А больше всего мне было жаль Сардельку. Недаром клон разоткровенничался со мною! Он, видимо, уже тогда решил подорвать Хрустальную Сферу ценою собственной гибели. Или, правильнее сказать, ценою жизни Марион.
Теперь можно было не торопиться. Я обнял Анту, и мы медленно побрели к выходу из каньона.
— Куда спешите, кэп? — вдруг раздалось за спиной.
Я резко обернулся.
Сорди-Сарделька спрыгнул с ближайшего валуна и упругой походкой космодесантника направился в нашу сторону.
Так… Значит, я рано вычеркнул его из списка живых. Проклятый андроид как-то сумел выбраться наружу из Мертвого города, не получив при этом ни царапины! И как на грех под рукой ничего нет — ни «смагли», ни винчестера, ни даже зубочистки.
— Поздравьте меня, шеф, — с кажущимся простодушием продолжил клон, подходя все ближе. — Хрустальной Сферы больше не существует! Как и группы Кабирова.
— Подонок… — прохрипел я.
Сорди остановился передо мной и Антой, демонстрируя сжатый в руках «смагли».
— Моя миссия выполнена, теперь можно позаботиться и о вас! — усмехнулся он. — Спокойную смерть вы отвергли, Кедров. Наверное, это ваша подружка вытащила вас из корабля? Ну, это мое упущение легко поправить.
Мысленно я с диким ревом бросился на андроида. Успеет ли он выстрелить? Успеет. Тогда что делать? Спокойно ждать конца?
— У меня есть предложение, Ури… — миролюбиво заявил я, не делая резких движений. — Мы возвращаемся на станцию. Я нейрокопирую Сардельку из обруча в твое… то есть в ее тело, при этом, естественно, твоя личность в нем уничтожается. Зачем тебе тело Марион? Твои собратья воспроизведут тебя и так. Зато никто больше не пострадает. К чему еще проливать чью-то кровь?
— Нет, шеф. Не пойдет… Вы сохраните копию моего разума, или, точнее, за вас это сделает машина. А клонам будет очень невыгодно, если данные, которыми я обладаю, попадут в руки землян.
— Даю тебе слово!
Андроид лишь усмехнулся.
— Вы считаете меня идиотом, шеф?
— Подожди… — проговорил я, лихорадочно соображая, что же делать.
