– Валяй, – кивнул Чьянгугу.
– Однажды тувлюх позвал с собой на охоту мавротопца. Идут, видят – берлога. Тувлюх бросил туда камень, из берлоги вылез разъяренный медведь и бросился на охотников. Тувлюх кинулся наутек, за ним мавротопец, за ними – медведь. Бегут, бегут, тут мавротопец сообразил, что у него на поясе болтается «стечкин». Он выхватил пистолет, развернулся и убил медведя наповал. Тувлюх подходит и говорит: «Однако ты плохой охотник. Зачем убил медведя? Надо было сначала до дома добежать, а теперь кто тащить его будет?»
Джадо с Ирвином дружно заржали.
– Что-то мне в этом анекдоте знакомо, – проговорил Косинцев.
– Ты слишком много знаешь, солдат, – неодобрительно заметил Ирвин.
Диверсант уже хотел возмутиться таким принижением своего сержантского звания, но к счастью не успел – в разговор вновь вмешался Джадо.
– Послушай-ка, черный брат, я видел – у тебя есть живая кожа... Продай!
– Ты о чем это? – насторожился Хэмпстед.
– В кармане, – мавротопец понизил голос и заговорщицки подмигнул. – Шкурка, которая укрепляет мужское достоинство. Правильно делаешь, что прячешь ее. У нас тут полно психованных импотентов. Гляди, с руками оторвут – в прямом смысле. А вот я купить могу. Семь метикалов дам.
Ирвин начал доставать из кармана гимнастерки кожу андроида, чтобы удостовериться, что речь идет именно о ней, однако Джадо сделал страшные глаза и жестом показал не делать этого.
– Ну как, согласен?
Хэмпстед изобразил на лице жестокие муки выбора. Наконец заявил:
– Сто двадцать метикалов, и живая кожа твоя. И то только потому, что ты заступился за моего белого друга.
«Да, в денежных вопросах он даст сто очков вперед любому новолиберийцу, – одобрительно думал Косинцев, пока негры ожесточенно, но довольно тихо торговались. – Быстро сообразил, как бизнес закрутить! Потомственный делец, как все янки. А деньги нам не помешают. Глядишь, удастся нанять беспринципного наемника, готового угробить Шамана. Умный у меня солдат, Наср побери».
– Зря так дешево продал, – сказал он по окончании торга, когда довольный соратник спрятал в освободившийся от «живой кожи» карман семьдесят пять полновесных метикалов.
– А-а!.. – беспечно махнул рукой Ирвин, – я и пользоваться-то этим дырявым лоскутом не умею. Мне стимуляторы ни к чему, тем более фальшивые. Грешно не нажиться на предрассудках темных негров, раз они сами несут мне валюту. Бутыль я потерял, так хоть кусок Люсьена продал! Превыше денег ничего нет, брат солдат.
– Сам ты солдат! Говорю, лучше бы себе оставил. Вдруг снова старух насиловать придется? А тут настоящая живая кожа – надел куда надо, и порядок.
– Неужели ты тоже веришь в эту чушь с исцелением импотентов?
– Ха! Да я можно сказать своими глазами видел, как штука вроде этой работает. У майора Ярыгина с орбитальной станции был лоскут.
– Тоже от андроида? – оживился Ирвин. – Эх, зря я Люсьена целиком не освежевал...
– Нет, у майора пленка с инопланетного звездолета была. Помнишь мембрану, которая пробоину затягивала? Кажется, она самая и есть.
– Shit! – огорчился Ирвин. – Что ж ты молчал, когда мы там были?
– Не сообразил. Да и монстр из джунглей попер, не до того стало. Ты, кстати, деньги припрячь получше, они нам пригодятся, чтобы выполнить боевое задание.
Не успел Ирвин выдать сердитый комментарий, как прозвучала автоматная очередь. Шаман, по своему обыкновению, призывал армию строиться и выступать в поход.
– Этак до Малелы патронов не хватит, – проворчал сбитый с мысли американец.
– Ну и что? – пожал плечами Вадим. – Не собираешься же ты стрелять в вонючих киафу.
– Еще как собираюсь! Забыл, сколько стоят их черепушки?
Вадим только махнул рукой и кинулся к БТРу, пока пронырливый Квакваса не воспользовался моментом и не залез в него снова. Тот уже отирался поблизости, однако выступать поперек капрала с маузером и бывшего сержанта Легиона вновь не решился. А может, товарищи сумели вразумить его.
ГЛАВА 11
Единственная в джунглях дорога, до крайности заросшая сорняками и прочими лианами, вывела армию освободителей к очередной речушке. На берегу ее приткнулась деревенька под веселым названием Чикулела. Вадим все это выяснил из карты, которую ему благосклонно отдала Зейла. Наверное, она успела затвердить маршрут войска до последнего стойбища и поэтому в карте не нуждалась.
Вадиму она тоже быстро надоела, и он затолкал ее в бардачок. Так или иначе, в ближайшие десять часов в геодезии и картографии нужды не будет. В Чикулеле армия таха предполагала заночевать, невзирая на возможные акции протеста местных жителей.
Аборигены сначала встретили братьев-таха криками восторга, однако быстро переменили чувства. Стоило фуражирам освободительной армии под руководством капитана Онибабо и капрала Цаво двинуться по деревне в поисках съестного, как негры завопили совсем в другой тональности. Конечно, отнимать реквизированный провиант у воинов Черного Шамана чикулелцы не рискнули. Наиболее сообразительные тут же помчались по домам, прятать самые питательные продукты, остальные удовлетворились размахиванием кулаками и прочими недружелюбными жестами.
Женщины всех возрастов, от зеленых девчонок до седых старух, для чего-то стали задирать юбчонки и показывать солдатам скрытые доселе части тела. Видимо, надеялись испортить им аппетит. Или наоборот, совратить, кто зачем. Воины таха шумно сердились, плевались и топали ногами, но глаз не отводили.
Вадим выбрался на броню и окинул окрестности ищущим взглядом. Хэмпстед обнаружился поблизости. Несмотря на то, что этому малодушному американцу все меньше хотелось быть диверсантом, держался он по-прежнему рядом с бывшим командиром. Вот что значит ООНовская выучка.
– Эй, Ирвин! – позвал Косинцев и спрыгнул на землю. – Двигай сюда.
– Ну, чего? – недовольно спросил тот, приблизившись. – Только не вздумай нагрузить меня какой- нибудь дурацкой задачей. Типа составить план деревни с точностью до метра и все такое. Сейчас принесут жратву, я не хочу опять остаться с крохами. Тебе хорошо, сидел на мягком кресле да рулил, а я тащился по солнцепеку пешком. Знаешь, сколько мегакалорий потратил?
– Слушай, возьми и на меня порцию, камрад.
– А сам-то чего?
– Я пойду ополоснусь в реке. Проклятый крокодил обслюнявил меня с головы до пят. Еще и пыль. Разве не видишь, какое я чучело? Если сейчас не смыть всю грязь, то начнется чесотка, стригущие лишаи и дизентерия. Тебя же первого заражу.
– Почему это меня? – возмутился Ирвин, на всякий случай отодвигаясь подальше от Вадима. – В машине с тобой капрал Зейла сидит. Ее и заражай.
– Ты что думаешь, она во время ночевки будет спать со мной в одной хижине? Нет, со мной будешь спать ты. Не забывай, солдат, что у нас важное задание.
– Если чистюля Ирвин не согласен разделить с тобой ложе, возьми меня, – вылез откуда-то добросердечный воин Джадо. – Я буду спать с тобой в одной хижине, прекрасный Вадим, и оберегать от злопамятного Кваквасы! – В доказательство он свирепо потряс над головой своею фузеей. С нее тут же посыпалась не то пыль, не то ржавчина. – Совсем бесплатно, мой белокожий соратник, по любви.
– Ладно, – поспешно согласился Ирвин. – Можете пока любезничать, а я пошел за жратвой. Так и быть, прихвачу тебе что-нибудь. Только не отдавай метикалы кому попало, чувак.
Он недовольно взглянул на любвеобильного Джадо и двинулся к полевой кухне, роль которой выполняла груда пальмовых листьев. Туда уже спешила большая часть воинства таха. К счастью, голод в организме Джадо пересилил страсть, и он также ринулся к припасам.
