Олег Никитин, Александр Сивинских
Черный Шаман
ПРОЛОГ
От перемещения по А-каналу у Вадима остались самые неприятные воспоминания. Он бесконечно долго падал куда-то, кувыркаясь, будто варежка в аэродинамической трубе и оглушительно вопя – то ли от непереносимого ужаса, то ли от небывалого счастья. Видел зеленых ангелочков и белоснежных крокодильчиков. Слышал занудную «музыку сфер» и чей-то яростный мат. Скорей всего, собственный.
Очнулся в шлюзе орбитальной станции. Как положено, голышом, только за спиной – ранец десантника. Башка после А-перелета чесалась просто дико. Он кое-как обтер пот с морды и жадно выпил «финишный» коктейль из непрозрачного пакетика. Потом ополоснулся под хиленьким душем, достал из ранца форму, надел и совсем уж было собрался покинуть шлюз, как вдруг над финишной платформой задрожал воздух. Канал собирался выплюнуть кого-то еще. Вадим решил подождать «попутчика».
Сначала из марева сформировалось что-то вроде полупрозрачного двухметрового слизня. Потом у «слизня» появились конечности, голова, наконец, он отвердел и превратился в рослого негра. Негр был абсолютно голым, очень потным, через плечо у него висел туго набитый американский армейский мешок. От негра пованивало.
Вадим поморщился и отступил на пяток шагов в сторону. При перемещении по А-каналу человеческий организм обильно исторгает жидкости. Разнообразные. Задействованы при этом практически все отверстия. Первые испытатели А-канала прибывали в пункт назначения с полными штанами и насквозь мокрой от пота одеждой. И частенько теряли сознание от обезвоживания. Именно поэтому сейчас люди предпочитают перемещаться нагишом, а после прибытия пьют быстроусвояемые «финишные» коктейли и моются.
Страшно представить, что произойдет, если однажды А-каналы примутся вдруг исторгать нечистоты, скопившиеся в них за десятилетия эксплуатации.
Вадим подождал, пока негр вылезет из-под душа и оденется, и лишь после этого подошел с протянутой для пожатия рукой.
– Привет, рядовой! – сказал он по-английски. – Я Вадим Косинцев, русское подразделение KFOR.
– Привет, сержант. – Чернокожий солдат обнажил в улыбке крупные зубы. – Я Ирвин Хэмпстед, янки.
– Ваши еще будут? – спросил Вадим.
– Позже, дня через три. Пока я один. Остальные шестьдесят человек прививку переваривают. Слабаки, какой-то укольчик в нокаут отправил.
– С нашими такая же ерунда, – сказал сержант, почувствовавший что-то вроде уважения к американцу, сумевшему не свалиться от комплексной прививки. – Тогда на выход, что ли?
Ирвин кивнул.
Возле шлюза их встретил орбитальный офицер. Майор. Подполковник болтаться на орбитальной станции хрен согласится, а капитан чином не вышел для такой ответственной должности.
Фамилия у офицера была Ярыгин. Как у конструктора лучшего десантного автомата, который не раз выручал Вадима на отвратительной гористой планетке Косово. Майор Ярыгин был коренаст, плотно-пузат, брит наголо, с усиками щеточкой. Облачение его состояло из «немнущейся» камуфляжной майки, таких же шортов и бело-красных кедов на босу ногу. С пояса у майора свисали штык-нож и фляга, а также пистолетная кобура. В кобуре было пусто. Стрельба на орбитальной базе сродни курению в пороховом складе, однако форма одежды есть форма одежды. Хотя веселенькой расцветки кеды были точно неуставными. Да и вместо боевого оружия вполне можно носить станнер. Правда, весит он килограмма два...
Зато во фляге явно что-то имелось, емкость заметно оттягивала ремень. На борцовском плече Ярыгина синела натуральная, а не голографическая наколка. Она изображала змею, выползающую из глазницы продолговатого черепа какого-то животного. Морда у змеи была выполнена кривовато, отчего казалось, что змея зловеще подмигивает.
«Череп, должно быть, лошадиный, – подумал Вадим и поскреб зудящую макушку. – Или верблюжий». Он попробовал вспомнить, в каких частях колют такие странные татуировки, но не сумел. Может быть, в кавалерии? Говорят, будто на Арабской Палестине кони да верблюды – основной транспорт.
Вадим поддернул ранец и принял стойку, которую можно было расценивать и как «смирно» и как «вольно». А также как «я настолько крутой боец, что уставные стойки не для меня». После чего он опять почесался и посмотрел на майора с ожиданием.
Ярыгин забавно подвигал кривоватым носом и сказал:
– Так это и есть все обещанное пополнение?
Могучий «выхлоп» чуть не снес Вадима с ног. После кувыркания в «кишке» А-канала способность организма сопротивляться кувалде крепких мужских запахов заметно снизилась.
– Так точно, – насколько мог молодцевато ответил он, переведя дух. – Сержант Косинцев.
– Рядовой Хэмпстед, сэр! – отрапортовал Ирвин на вполне сносном русском. Он держался заметно более скованно, чем Вадим. Известное дело, янки своих солдат муштруют о-го-го. Для них и сержант большая шишка, что уж говорить о целом майоре.
– Не густо, – выразил Ярыгин отношение к количеству пополнения. – Но вы, судя по всему, воины хоть куда. Каждый целого взвода стоит.
– Отделения, – скромно поправил Вадим, скребя пальцем затылок. Чесотка, вроде бы, постепенно сходила на нет.
– Yes, отделения, сэр, – сказал негр.
– Ну, это мы проверим, – грозно пообещал Ярыгин и непроизвольно побарабанил волосатыми пальцами по фляге. – А вообще, сержант Косинцев и рядовой Хэмпстед, где остальные-то?
– В карантине, товарищ майор. И наши и американцы. У них прививок от инопланетной заразы не было. Ну, вдули им, как полагается, весь комплекс, чтобы жизнь медом не казалась...
– А они с копыт, – коротко гоготнув, проявил осведомленность майор.
– Точно так. Лежат пластом, гадят под себя и видят небо в алмазах. Ирвин вот крепким засранцем оказался, укол на ногах перенес.
– Ну а ты, стало быть, уже привитый. Или тоже крепкий?
– Привитый, товарищ майор.
– Откуда в наши края, воин? Кстати, имя скажи.
– Зовут Вадимом. Перед этой командировкой был на Косово.
– Учил албанский? – заржал Ярыгин какой-то одному ему понятной шутке.
– Учил албанцев. Прародину любить.
– Удачно?
– С переменным успехом, – уклончиво сказал Вадим.
– А ты, рядовой, воевал?
Ирвин вытянулся, прижав ладони к бедрам и оттопырив локти.
– Пока нет, сэр. Но готов, сэр!
Ярыгин пожевал губами, погладил флягу и сказал:
– Вольно, Хэмпстед. – А потом вдруг плутовато улыбнулся: – Сынки, вы как насчет выпить с товарищем майором? За будущее успешное несение службы?
Вадим прислушался к собственному организму – на слово «выпить» тот реагировал адекватно.
– В высшей степени положительно, товарищ майор! У меня и форель а-ля натюрель в сухпайке имеется.
Черт знает, по чьей прихоти этот деликатес входил в паек ООНовского наемника от России. Никто этого точно сказать не мог, предположений высказывалась масса.
Ирвин молча кивнул. Глаза у него, тем не менее, заблестели.
