– Вот и дождались подходящего денька. Готовься отвечать на вопросы, солдат, – заявил Онибабо. – За каждый неверный ответ – штраф десять метикалов.
– Но это несправедливо! – возопил Вадим и с горя утопил педаль газа, отчего капитана мотнуло назад и едва не скинуло с брони. Последняя пара воинов не осталась равнодушной к опасному скачку БТР. Вопя, воины прянули на спины передних соратников. Те – тоже. Словом, армию едва не поразила безотчетная паника.
– Полегче за рычагами! – взвизгнул толстый капитан, колотя каблуком по броне. – Чуть не свалился из-за тебя!
Вадим угомонил сердце и нервы и хмуро уставился перед собою. Он уже готов был смириться с тем, что участие в боевых действиях на стороне армии таха не принесет ему дивидендов, однако все равно было обидно. За что, за что такие невзгоды? Вон черный диверсант Ирвин пожинает финансовые плоды и доволен жизнью! Метикалы лопатой гребет! Даже кусок бесполезной оболочки от робота ухитрился выгодно продать!
Тут Косинцев вспомнил о тридцати монетах, которые он выручил нынешней ночью, и ему немного полегчало. Да еще девять осталось после раздачи в Чикулеле. Чтобы ощутить их металлическое тепло, он потрогал карман гимнастерки... Там было пусто!
«Зейла, – обожгла солдата чудовищная мысль. – Воровка! Проститутка черная! Сука с пистолетом! А впрочем, ладно, пусть. Она их заслужила». Диверсант расплылся в улыбке, когда припомнил ночные приключения.
– Что, заранее смешно? – заорал сверху капитан Онибабо. – Ничего, сейчас грустно станет. Заплачешь у меня, нерадивый солдат! Слушай первый вопрос! По какой команде командира наступает светлое время суток? Отвечай!
– Подъем! – нашелся воин-освободитель.
– Незачет! Трехсекундная очередь из автоматического оружия – вот эта команда!
Онибабо злорадно заухал, а Вадим от досады топнул по педали тормоза, а затем и газа, отчего проклятый капитан снова чуть не скатился с брони. Это по крайней мере принудило его заткнуться. Косинцев виновато взглянул на впереди идущих соратников. Повторно чуть не отдавил им пятки из-за этого пузана.
– Слушай следующий вопрос! – заорал Онибабо. Так грозно, что даже ближайшие воины таха вжали плечи, хотя им-то не грозил пристрастный экзамен. – На какое расстояние высылается дозорная машина во время боевого похода?
– Десять километров, – ляпнул Вадим наугад.
– Незачет! На расстояние зрительной памяти, ясно тебе?
Диверсант впал в уныние. Зрительная память! Это ж надо было выдумать.
– Слушай третий вопрос, солдат! Как подается сигнал к атаке на противника в редколесной местности?
– Очередь из автомата? Трехсекундная? Неужели из гранатомета?..
– Насчет цифры три ты прав, солдат. Но все равно незачет! Три зеленых свистка, чтобы ты знал.
– Да вы издеваетесь, господин капитан, – взвыл Косинцев. – Не бывает таких свистков! Громкие, тихие, сиплые, какие угодно – только не зеленые.
– Споришь с командиром? – зловеще склонился над его макушкой Онибабо.
– Никак нет!
– То-то же. Каким способом наступают танки в безлесной местности?
Тут уж Вадим не стал отвечать наобум, а призадумался. Логика Устава ОАТ была не так сложна, как представлялась, и вытекала из вековых традиций местного населения. А туземцы, как правило, мыслят категориями потусторонними, где-то даже духовными, и чужды земной прямолинейности. Гены африканских предков-ньянга, мать их. А то и великие Номмо замешаны.
– Не знаешь?! – приготовился вынести приговор злобный Онибабо.
– Танки наступают группами по два-четыре человека, – ухватив озарение за хвост, сказал диверсант.
На лоснящейся физиономии негра отобразилось немалое удивление. Словно не веря себе, он открыл засаленный Устав и перечитал статью, шевеля губами. Потом с обидой уставился на солдата и выдавил:
– Ты подглядывал в эту книжку!
– Это обязанность каждого воина таха, господин капитан.
Удачный ответ Вадима настолько обескуражил толстого негра, что тот в ярости разодрал банан и слопал его, а потом не по делу наорал на плетущихся перед бронетранспортером воинов. Это помогло ему совладать с досадой и даже расслабиться.
Вслед за тем капитана принялась одолевать сонливость.
– Все твои неприятности оттого, солдат, что верхняя пуговица не застегнута, – зевнул Онибабо и устало прикрыл заплывшие жиром глазки. – Ну, ты рули пока, а я вздремну... А после обеда продолжим. Тридцать метикалов ты уже, считай, потерял. То ли еще будет...
Он перекатился на корму и разлегся там пузом кверху. Вскоре его зычный храп стал перекрывать своей мощью урчание боевой машины.
К удивлению Вадима, до самого привала капитан его больше не побеспокоил. Бывший сержант даже успел соскучиться по противному голосу Онибабо и его тупым вопросам. А потом вдруг подумал, что вполне мог бы одним глазом изучать дурацкий Устав, пока мучитель спит на броне. Мысль это пришла слишком поздно, потому как впереди идущие солдаты вдруг обернулись и яростно замахали на БТР руками, оповещая водителя о прекращении марша. Война войной, а обед по распорядку!
Диверсант мстительно ударил по тормозам, заглушил движок и выбрался из машины. Капитана нигде видно не было. Очевидно, соскочил с машины и ринулся в кусты, чтобы облегчиться. Вадим поступил так же.
Капрал Цаво уже заканчивал выдавать остатки консервов и подгнивших фруктов, когда бывший сержант пробился к багажнику джипа. Рассчитывать на помощь американца и тем более Зейлы не приходилось. Где и с кем тусовался предприимчивый Хэмпстед, вообще было неясно. А ведь старший по званию не на шутку переживал о его судьбе!
Досталось Вадиму лишь несколько черных банановых шкурок. Он загреб их, одарил Цаво уничтожающим взглядом, попятился – и налетел на лучащегося радостью Джадо. Вадима передернуло, но негр не заметил этого.
– Братишка, раздели со мной трапезу! – вскричал Джадо и повлек диверсанта прочь от скопления воинов-освободителей.
Бивак был шумен, и на возглас черного мужеложца никто не обратил внимания.
– Чего тебе? – недовольно спросил Косинцев. Открытые банки с тушенкой и хлебные плоды в загребущих лапах негра властно влекли его внимание. – Сексом с тобой я заниматься не буду, так и знай. Даже за еду!
– Ах ты, белый красавчик, – расплылся Джадо в сальной улыбке. – Вздорный шалунишка!
Он уселся под пальмой и приглашающе махнул Вадиму. Тот извлек из кармана складную ложку солдата-миротворца и накинулся на пищу. Негр с умилением взирал на него. Впрочем, он тоже не зевал, а рьяно помогал уничтожать припасы. Так с громким чавканьем они и вычистили банки, помогая себе плодами хлебного дерева.
– Анекдот рассказали, – проговорил Джадо. – Значит, купил тувлюх кофе. Сидит, читает инструкцию. «Положить ложку кофе». Положил кофе в рот. «Положить две ложки сахару». Сделал и это. «Залить кипятком». Залил кипяток в рот. «Размешать». Тувлюх встал, начал прыгать и говорит: «И зачем только такую дрянь с Земли тащат!» Ха-ха-ха! Смешно, правда?
– Пожалуй...
За время скоротечного обеда голову диверсанта посетила неплохая, на его взгляд, идея.
– Братишка, давай потолкуем как мужчины, – сказал он, облизав ложку. Джадо насторожился. – У меня в кармане тридцать девять метикалов. Часть я отобрал у предателя Ирвина, который пришел этой
