проводимой работы контролируется» – вернула ее в реалии. Она глянула в окно и тихо произнесла: «Ой!», при этом по-женски красиво приложив палец рук к губам.
Внезапно она увидела себя со стороны и поняла, что выглядит сейчас и глупо, и смешно. Некстати вспомнила она и то, как ее недавно похитили и как омерзительно при этом от одного из похитителей пахло терпким дорогим одеколоном.
Надо было что-то делать. Поразмыслив, Полина вынула из сумочки удостоверение и смело похлопала водителя по плечу:
– Эй, папаша, притормози! Криминальная милиция.
И после этих слов сунула удостоверение во внезапно обернувшееся лицо. Парень уткнулся носом в корочки, через долю секунды глянул на нее, резко затормозил и, заорав: «Ты что, дура?!», выскочил из автомашины.
Затем он резко открыл дверь с ее стороны и вновь крикнул:
– Ты что, дура, что ли?!
– Вы прочитали удостоверение? – спросила Полина и принялась спокойно вылезать из автомашины.
– Какое удостоверение?! – снова заорал парень.
– Обыкновенное. Ваши документы?
На автомате парень очумело полез за правами, потом вдруг спохватился и опять заголосил:
– Я – Дорофеев! Какие тебе еще документы?!
– Вы вынуждены будете пойти со мной, – сказала Полина.
Она никого никогда в своей жизни не задерживала и о том, как это делает криминальная милиция, имела представление только по сериалу «Менты». Но поскольку в этом сериале на филологию оперативников внимания она не обращала, то додумывала текст и линию поведения буквально на ходу.
– Чо я там вынужден?! Ты, сука, чё творишь?! – было видно, что парень так испугался, что до сих пор не владел собой.
Ольховская вздохнула: за последние полчаса она уже слышала про то, какая у нее жопа, а также, что она «коза», «дура», и вот теперь эта «сука» стала последней каплей.
– А ну-ка! – прикрикнула Полина и, схватив парня за рукав куртки, потащила его неизвестно куда.
– Девушка, вам помочь? – спросил проходящий мимо курсант военно-морского училища.
– Вот! Фронтовику руки кручу! – неожиданно для себя ответила Полина.
Моряк пожал плечами и пошел своей дорогой. Малость оклемавшись, Дорофеев вырвал руку и в открытую попер на «криминальную милицию»:
– Я щас сам доставлю тебя куда следует! Ну-ка, покажь корочку!
– Еще чего! – накинулась на парня Полина и снова схватила его за рукав.
Он легко отдернул руку и всей пятерней схватил Ольховскую за шею, хотя и чуть аккуратней, чем мог бы.
– Ноготь! – зашипела Полина и сунула палец в рот. Бог бы с ним, с маникюром, но вот ноготь действительно был сломан под корень.
– А ну! – Полина начала извиваться, а парень нависал над нею.
В этот момент рядом с ними остановилась машина ОВО. Сидевшие в машине менты, не вылезая, с интересом наблюдали, как милые бранятся.
– Да помогите же! – заорала Полина.
Лишь после этого отчаянного крика из машины лениво вылезли два сержанта.
– Я офицер милиции – задержите его! – практически визжала Ольховская.
Дорофеев отпустил ее и обратился к подъехавшим:
– Во-во! Проверьте, проверьте, что там у нее за удостоверение!
– Ну-ка! – подошел к ней первый сержант.
– На! – Полина показала удостоверение. – А теперь прошу вас доставить задержанного до ближайшего отделения милиции.
– Не вопрос! – козырнул сержант. – Ну-ка!
– Ты мне не нукай! – рявкнул Дорофеев, понимая, что этот сет он, похоже, проиграл.
– Не ученый, – спокойно проворчал второй и еще раз спросил: – По-хорошему пойдешь?
– Мне машину надо закрыть, – пробурчал Дорофеев. – А потом поговорим.
Полина, наряд ОВО и задержанный еле-еле втиснулись в ВАЗ-2106. При этом Полина вынуждена была усесться на колени к сержанту. На заднем сиденье было тесно и отчасти эротично. Сержанты переглянулись и подмигнули друг другу.
Первым в дежурную часть зашел Дорофеев и сразу принялся качать права:
– Кто тут ответственный?!
Дальше он забыл, хотя его учили, что в таких ситуациях следует спрашивать не начальника, а ответственного за что-то. (Вообще-то от руководства, если кто не в курсе!)
– Вот тебя только не хватало, – буркнул старший лейтенант за стойкой. – Изыди!
– Здравствуйте, я из криминальной милиции, – снова козырнула удостоверением Ольховская.
Старший лейтенант взглянул не читая и поздоровался:
– Очень приятно.
Из обезьянника донеслось:
– Ну товарищ Лаврищев! – при этом было непонятно, кто вопрошает – мужчина или женщина.
– Мне ваши сотрудники помогли задержать вот этого гражданина, – объяснила Полина и указала пальцем на Дорофеева.
– За что? – спросил дежурный.
Вот тут-то все и началось. Полина абсолютно не представляла, как ей поступать дальше.
– По подозрению в совершении преступления, – нашлась она.
– Очень хорошо, – безразлично кивнул офицер. – В каком?
– Что в каком? – не поняла Полина.
– Вот именно! В каком?! – это к стойке подошел Дорофеев.
– А тебе высказаться даст народный суд, – махнул на него рукой с авторучкой дежурный.
– Он в розыске! – ответила Полина и тут же поняла – слабо, может не прокатить.
– Очень хорошо, – согласился старший лейтенант.
– Ну, Лаврищев! – снова донеслось из обезьянника.
– Определяйте этого! – скомандовал офицер овошникам, и те учтиво взяли под локотки Дорофеева:
– Давай все из карманов на стол!
– Чо происходит-то?! – взбеленился водила.
– В тюрьму идем, – вздохнул один из сержантов.
– Чё?! – взвыл Дорофеев.
– По-хорошему? – заметил другой сержант. – Или катаньем?
Дорофеев дал себя обыскать, после чего его закрыли в «аквариум».
Когда дверь открывали, оттуда попыталось вылезти чудовище со словами: «Лаврищев, будь человеком, а?!» Но выползти чудовищу не дали.
– Чё, я с этим тут париться буду?! – раздался, но уже глуше, голос Дорофеева.
– Напишите рапорт, – попросил дежурный и отдал документы помощнику. – На, пробей по ИЦ.
– Где трудитесь? – улыбнулся Лаврищев Полине.
– В убойном в Главке, по заказным, – соврала она.
– У-у! А вы смелая… – искренне восхитился офицер, что-то при этом записывая.
– Лаврищев! Лаврищев! – раздались вопли из комнаты для задержанных.
Тот, которого упорно кликали Лаврищевым, обреченно вздохнул, набрал какой-то номер и спросил: «Ты скоро своего дебила заберешь?… Хорошо».
Он поднялся, открыл дверь в камеру и ткнул туда книгой для задержанных – внутри что-то протяжно заскулило.
