– «Экспресс-2»? – догадалась Востроилова.
– Естественно, – подтвердил ее догадку Смолов. – Железнодорожный билет приобретался на это имя. Если только и сей паспорт также не был загодя позаимствован нашим «мистером Икс». Но, думаю, это маловероятно, к тому же легко проверяется. Например, элементарным обходом соседей. Надеюсь, с этой задачей вы с Полиной успешно справитесь. Она ведь, если не ошибаюсь, когда-то в установке работала?
– Не ошибаетесь, работала, – подтвердил Козырев, – Конечно, сделаем, не вопрос. Виктор Васильевич, а второго?… Того, который вместе с Линчевским ехал, вы тоже вычислили?
– Со вторым сложнее. Билет брался на паспорт некоей женщины, москвички. Так что, либо наш «мистер Игрек» поменялся с ней местами, либо ее не было вообще, и он попал на свободную полку путем дачи взятки проводнику. Хотя могли быть и иные нюансы. В общем, кроме самого общего описания, в отношении «Игрека», у нас пока ничего толком нет. Знаем примерный возраст и то, что зовут Стасом. Разве что особая примета, на которую обратил внимание Дортюк, – у него было очень загорелое лицо.
– С курорта возвращался?
– Я поначалу тоже об этом подумал. Но Дортюк, который на всех этих Хургадах и Куршавелях собаку съел, утверждает, что загар для простого курортника нетипично ровный. Не обгорело-черный, разово- отпускной, а такой… Не знаю, как объяснить… Въевшийся, светло-шоколадный, что ли. В общем, такой, который приобретается лишь в процессе очень длительного пребывания на солнце.
– Или при регулярном посещении солярия, – добавила Катя.
– Скажешь тоже, – хмыкнул на это Козырев.
– А что здесь такого? По нынешним временам мужики в солярии не редкость.
– Ага, разве что педики. То-то они на пару по столицам разъезжают…
– Я смотрю, ты в этом вопросе большой специалист, – съехидничала Востроилова.
– Ну, знаешь!..
– Ша, народ, – рубанул рукой воздух Смолов. – Давайте вернемся к нашим бакланам. Тем более, что отпущенное на мой воскресный выпас время начинает бить склянки. Да и пиво, между прочим, заканчивается.
– Вы что, уже все вылакали? – удивилась Востроилова и при этом очень неодобрительно посмотрела на Пашу.
– А я что? – немедленно принялся оправдываться Козырев. – Я всего-то вторую банку приканчиваю.
– Виктор Васильевич! Два с половиной литра! На солнце, без закуски! Вам плохо не будет? У вас же гипертония.
– Молчать, женщина! Твое место на камбузе! Что ж такое: от своего женского полу дома спасу нет, так еще и подчиненные начинают голос подавать! Понаберут, понимаешь, баб на службу, да еще на офицерские должности…
– И что же? – с вызовом спросила Катя.
– А то! Мужчина должен воспитываться для войны, а женщина – для отдохновения воина. Все остальное есть форменная глупость. Кстати, кто сказал?
– Какой-нибудь ваш очередной солдафон с одной извилиной во лбу. Да и та выполняет роль кокарды.
– Между прочим, это Заратустра сказал.
– Подумаешь, авторитет, – фыркнула Востроилова.
– Ну да, куды уж нам до Донцовой с Марининой. А ты, Паша, тоже хорош гусар: чуть в твою сторону очами сверкнули, сразу напарника вломил… Ладно, раздаю наряды на понедельник, поскольку завтра меня в городе не будет… Да, Кать, не забудь напомнить Исакову, что завтра мы с Женькой зависаем на точке в Приозерске… Значит, так. Паша, вам с Полиной надо посетить адрес этого хрюна и убедиться в том, что лже-Дортюк и Эдуард Линчевский – одно лицо. Сугубо для очистки совести. Это раз. Второе: Катерина, займешься биллингами Олейника и «визитера». Возьмешь их в моем сейфе. Где лежит запасной ключ, ты знаешь. Я вчера вечером их бегло полистал – там хренова туча соединений, так что работы как минимум на пару дней. Но! Чур, заниматься ею не в ущерб текущей служебной рутине. Уяснила?
– Ага.
– Учти, вернусь из Приозерска, самолично все проверю. В конце концов у нас не частная детективная лавочка. Катьк? Не слышу ответной реакции.
– Да поняла я, поняла…
– Виктор Васильевич, предлагаю поручить Катерине дополнительное задание. На предмет обхода всех мужских соляриев в целях…
– А вот я щас кому-то по лбу дам! Вот этой пустой банкой да по вот этой пустой голове!..
– Наговариваешь на человека, Катерина. Ох, наговариваешь! Как вещал Тимофей Ильич Коломиец: «Пустая голова не бывает абсолютно пустой! В ней, как и в пустой корабельной топливной цистерне, на дне всегда бултыхается полно всякой дряни!»
– Вот именно что дряни, – подтвердила Востроилова. – А с соляриями я, между прочим, нисколечко не шутила. Я же не виновата, что нынче мужичонки сплошь гламурные пошли.
– Типа твоего Виталика? – съехидничал Паша.
– Кажется, я тебе уже говорила, что он не мой. Но, в принципе, ты прав. Именно что «типа Виталика». Такие парни способны стильно пригубить дорогое красное вино и умеют говорить изящные комплименты. Вот только мне всегда почему-то хочется задать им один вопрос…
– Какой?
– Воробушки, а вы не в курсе, почему бабам нравится до сих пор до краев социалистический фильм «Офицеры»?
– И почему же?
– Да потому, что там герои не ходят в облегающих джемперках и не маникюрятся. А «виталикам» даже в трамвай нельзя – вдруг хулиганы прически попортят?
– Про мужские солярии, врать не буду, не слыхал, – признался Смолов, – А вот историю про баню и восемь голых чекистов мне один ветеран КГБ как-то рассказывал.
– Что, действительно восемь и все голые? – заинтересовался Паша.
– Именно так. Примерно в середине семидесятых в Ленинград прибыл новый французский консул – пожилой седовласый красавец. Приставленная к нему наружка быстро выяснила, что дипломат придерживается нетрадиционной сексуальной ориентации. И тогда Комитет решил подсунуть ему своего человека – известного питерского гомика по кличке Книппер-Чехова.
– Надо же, какой кругозор! – усмехнулась Катя.
– Так ведь в ту пору в Комитете люди работали не без образования. Не чета нынешним, – парировал Смолов и продолжил: – В общем, машина с агентом очень долго ездила за консулом, выбирая нужный момент для «случайного знакомства». Наконец чекистам повезло: консул решил посетить баню в Фонарном переулке – традиционное в те годы место сборища голубых. Причем, к удивлению сотрудников, дипломат купил билет в обычный общий класс. Вот тогда вслед за голым консулом туда вошли и восемь голых чекистов. Соответственно, девятым был Книппер-Чехова.
– Да уж, картина маслом! Такую бы Рубенсу заказать. И что потом?
– А дальше все было делом гомосексуальной техники. Пара взглядов, пара фраз – и уже через несколько минут иностранец делал Книппер-Чеховой массаж, а после бани поехал к нему на квартиру. Но, к слову, служба безопасности консульства довольно быстро раскрыла эту опасную связь, и дипломата, якобы неожиданно, отозвали на родину. Ладно, все это лирика…
– Хороша лирика! – фыркнула Катя. – Мерзопакость какая-то.
– Не мерзопакость, а тонкая, изящная комбинация, – поправил ее Смолов. – Так, народ, вот еще что: один телефончик желательно бы установить пооперативнее. Держите… Я его из общего списка чисто машинально выцепил. Просто первые цифры за последние дни дюже примелькались.
– А что за телефончик?
– В том-то и дело, похоже, служебный эрмитажный. Причем звонили на него с трубки Дортюка отнюдь не единожды. Что само по себе для нас очень-но любопытственно. В общем, разберитесь, что к чему, и
