доложите.
– Кать, дай-ка его мне, – потянулся за листочком Козырев. – Я прямо сейчас попробую это дело прокачать.
– Через специально обученных эрмитажных источников?
– Между прочим, не вижу повода для иронии, – буркнул Паша и принялся набирать номер старой подруги Михалевой. Благо добро на общение с нею без посредников нынешним утром было получено.
Козырев торжествовал. После телефонного общения с Илоной неожиданно появился шанс, что его рабочая версия вполне может быть реанимирована. Разве что с небольшой корректировкой. По служебному справочнику внутренних эрмитажных телефонов, который, по счастью, имелся у Илоны дома, та скоренько установила, что заинтересовавший Смолова номер числился за отделом рукописей. И это означало, что под проставленной на пригласительном билете аббревиатурой «ОР» вполне могло подразумеваться сие хранилище свитков и манускриптов. Воспрянув духом, Козырев тут же поручил подруге Михалевой новое разведзадание, схожее с тем, которое она накануне исполнила в отношении сотрудников-русистов. Илона клятвенно пообещала, что с новой темой справится в два счета. Так как именно в этом музейном подразделении у нее имелось несколько очень хороших знакомых.
Распрощавшись со Смоловым, Паша с Катей какое-то время попринимали солнечные ванны, после чего решили приобщиться к мировой культуре. Приобщиться путем… Нет, не посещения навязшего в зубах Эрмитажа, а всего лишь кинокомплекса. Благо таковой наличествовал неподалеку. Козырев, не без тайного умысла, попросил у кассирши билеты в последний ряд. Но Катя раскусила эту нехитрую фишку и заявила, что за последние несколько лет выбирается в кино первый раз. Так что сегодня собирается именно что посмотреть фильм и насладиться Джонни Деппом, а не интимно тискаться на местах для поцелуев. Тем более в ее возрасте – это явный моветон. Но, приметив неподдельное разочарование в козыревском взгляде, Востроилова смилостивилась и как бы невзначай добавила, что места для поцелуев существуют не только в кинотеатрах..
– Например, эксклюзивный сталинский диванчик на Лиговке? – нахально подхватил тему Козырев.
– В том числе. Кстати, действительно очень миленькое и уютное местечко, – неожиданно согласилась Катерина.
В общем, они друг друга поняли. Так что следующие два с небольшим часа Паша в большей степени следил не за продолжением экранных приключений капитана Джека Воробья, а поглядывал на хронометр, нетерпеливо ожидая окончания неоправданно растянутого, как ему сейчас казалось, сеанса. «Ох и любят голливудчики размазывать сопли по столу! С таким убогим сюжетом вполне могли в час уложиться», – терзался Козырев, вожделея и предвкушая.
Ну да все в этом мире когда-нибудь да заканчивается. В конце концов закончились и «Пираты Карибского моря-2». Весело щебеча, Паша и Катя успели вклиниться на два последних места в отбывающей с остановки маршрутке, за рулем которой вольготно развалился невозмутимый абрек-гастарбайтер. В виляющей из стороны в сторону карете прошлого Козырев то и дело «по инерции» прикасался то коленом, то рукой к желанному, примостившемуся рядышком телу, и с каждым таким разом ему становилось все теплее и радостнее. У Паши не было ни тени сомнения в том, что нынешний вечер, плавно переходящий в ночь, принесет ему новые незабываемые ощущения.
Мираж рассеялся, когда они, влюбленные и страждущие, выскочив из маршрутки и затарившись в ближайшем магазинчике теплым шампанским и холодными фруктами, свернули в финишную лиговскую подворотню и… И попали прямиком в дружеские объятия Лямки.
Иван безмятежно сидел на загаженной голубями и местной гопотой кривобокой скамейке. Он тянул джин-тоник из полуторалитровой пластиковой бутылки и вкупе с единственным на весь двор чахлым деревцом, давно не поддающимся видовой классификации, вносил элемент оживляжа в застоявшийся убого-унылый окрестный пейзаж. Учитывая, что более двух третей жидкости в бутылке было оприходовано, – отсвечивал он здесь долго. Однако вовсе не этот момент напряг и насторожил Козырева: сваленные у ног Лямина пузатая дорожная сумка вкупе с чемоданчиком для ноутбука недвусмысленно указывали на то, что вечерний экспресс укатил на родину Ивана Сусанина, недосчитавшись, как минимум, одного пассажира.
– Н-да, явление хлыста народу, – вполголоса ругнулся Паша. – Здорово!
– Привет. Я тебя второй час поджидаю.
– Как это мило с твоей стороны. Кстати, знакомьтесь: Иван – это Катя. Катя – это Иван.
– Очень приятно, – протянула ладошку Востроилова.
– Мне тоже. Пашка много про вас рассказывал.
– И что же он вам рассказывал?
– Только хорошее.
– Ну тогда ладно. Засим переходим на «ты», – улыбнулась Катя, а вслед за ней и Лямка. Один лишь Козырев мрачно смотрел на сваленный у скамьи Иванов скарб, начиная догадываться о неотвратности совсем некстатишного форс-мажора.
– Если мне не изменяет память, ты уже с час как должен был ехать в поезде?
– А я сдал билет. Вернее, поменял. На следующее воскресенье, – беззаботно пояснил Иван.
– Позволь поинтересовать: на фига?
– Я сегодня ночью с Иркой разосрался. Ой, извиняюсь…
– Да ничего-ничего, – успокоила Востроилова. – Судя по всему, в вашем случае глагол «поругались» не вполне точно отражает ситуацию?
– Ну да. Так и есть.
– Тем более! Сам Бог велел на время мотануть из города и развеяться, – перебил Козырев. – В нашем деле главное – вовремя смыться.
– Поначалу я так и хотел. Но, пока ехал на вокзал, подумал: «Я там буду, блин, две недели дурака валять, а ребята в это время здесь напрягаются, жилы рвут, друга с кичи вызволяя». Вот и решил: задержусь на недельку и чем смогу – помогу. Я все подсчитал: если Игорю не успеют предъявить обвинение, то в субботу по-любому должны отпустить. А уж когда он выйдет, то всяко без нашей помощи управится. По крайней мере, уж без моей точно. Вот тогда я со спокойной душой и поеду. Логично?
– Допустим. Но здесь-то ты что делаешь? – включил дурака Паша. В целом уже догадываясь о краткосрочных планах транзитного пассажира Лямина.
– Понимаешь, неохота мне сейчас домой к Ирке возвращаться. В конце концов – уехал и уехал. А на неделю или на две – какая ей разница?
– А родители?
– Я маме в Кострому позвонил и все объяснил. Соврал, что в последний момент на работе задержали. А Ирка, даже если и соберется позвонить-проконтролировать, то только на трубу. Она домашнего родительского и не знает.
– Не слишком заботливая невестка, – прокомментировала Катя. – Со свекровью надо если не дружить, то хотя бы внешне обозначать дружбу.
– О чем и толкую – стерва! В общем, Паш, я все предусмотрел.
«Ага, предусмотрел он! Всё, кроме того, что у меня, вообще-то, тоже есть право на личную жизнь. В том числе, жизнь ночную», – недовольно подумал Козырев, но вслух процитировал лишь незабвенного Васисуалия Лоханкина:
– Понятно. «Я к вам пришел навеки поселиться».
– Ну, не навеки, а всего лишь на недельку, – педантично уточнил Лямка. – Не боись, я тебя не объем. Я отпускные получил. Плюс премию.
– Погоди, а как же твоя бабушка? – ухватился за последний спасательный круг Паша. – Отдельная квартира, душ, горячая вода из крана и высококалорийные пирожки с капустой?
– Да ты что! Если я, вот так вот, с вещами да на неделю к ней заселюсь, ее точно кондрашка хватит. Обязательно начнет Ирке звонить, выяснять, что да как. Морали читать станет. На тему: «Семья – ячейка общества». Не, к бабушке при таких раскладах никак нельзя.
Всё. Иных козырей в загашнике у Козырев не имелось. На некоторое время в воздухе повисла не
