этом Сухоткину и генерал поблагодарил его таким взглядом, от которого звезды слетают с погон…
…Возможности агентства «Манхэттен» были достаточно высоки, но несравненно ниже возможностей ГРУ. Информация на Фролова у них была минимальной. Если говорить конкретно: почти нулевой. Из возможных связей Джинна они знали только Мукусеева и Зимина. И то потому, что Антон подбросил… С такой информацией много не наработаешь, но Большаков решил отработать все, что доступно. «Случайно» он встретился у здания Генеральной прокуратуры с Зиминым. На правах старого знакомого повел Илью Дмитриевича в рюмочную, стал аккуратно прокачивать на Югославию. Но Зимин — стреляный волк — ничего не сказал по существу… Более того, что-то, кажется, заподозрил.
А Мукусееву в тот же день позвонил «коллега-журналист». В этой роли выступил Славка Синцов. Он действительно был по образованию журналист, окончил ЛГУ и даже поработал несколько месяцев в районной газетке «Новый путь» в Новгородской области. Но потом авантюрная жилка потянула его в уголовный розыск… Синцов позвонил, представился корреспондентом питерской «Вечерки» и попросил об интервью. Мукусеев очень неохотно уступал натиску «коллеги», согласился. Договорились, что Синцов придет к Владимиру домой завтра, 13-го, в восемь вечера.
Двое сотрудников СВР тоже пытались по своим каналам изучать связи Фролова. Они вышли на бывшую Жену Фролова, но не добились от нее ничего, кроме того, что «он — сволочь» и, что у него «есть баба». Кажется, Ирина. Кажется, живет в Реутове… Разрешения на обыск в квартире Фролова опера СВР попытались получить по официальным каналам, но получили отказ. Что еще раз подтверждает: законный путь в России — не самый короткий путь. Опера СВР двинулись в Реутов — искать Ирину.
А проще всех поступили менты из МУРа. Уже через сутки после визита Нургизова-младшего они «дали результат».
Нургизов-младший развлекался с двумя малолетками в номере гостиницы «Звездная», когда ему позвонил старший оперуполномоченный МУР и сказал:
— Ну что, Эдик… нашли мы отморозка.
— Где? — закричал Этибар-Эдик, отталкивая голову малолетки, делавшей ему минет. — Где он?
— В морге, Эдик, в морге.
Нургизова отвезли в морг, где и показали труп убитого накануне неизвестного кавказца. Для убедительности продемонстрировали липовую квитанцию на штраф из медвытрезвителя на Нургизова Олега Гафаровича… Сказали, что и паспорт убитого злодейски брата был при трупе. И пистолет. Но уж это — извини, Эдик — в прокуратуре, в сейфе. Оттуда не вытянешь, с этим строго.
Ослепленный жаждой мести, азербайджанец пожелал купить труп врага. Опера сначала опешили, но потом сходили к эксперту-патологоанатому, пошептались… и труп был Нургизову продан! На милицейской машине покойника вывезли за кольцевую. Там Нургизов с ментами рассчитался, и они от греха уехали… Помолившись, Этибар отсек мертвецу уши, а тело облил бензином и сжег.
Брат был отомщен.
Двенадцатого числа оперативники ГРУ с Ириной Кольцман так и не встретились — дома она не появилась. Дело в том, что Ирина последние дни прямо с работы уезжала на дачу. Днем она перевела «кассету Широкова» в бытовой формат и поспешила к Джинну.
Два оперативника Службы внешней разведки в это время перебирали «несгибайки» в паспортном столе Реутова. Детективы «Манхэттена» установили бывшую жену Джинна и собирались ехать к ней. А муровские опера хорошо сидели в кабаке, отмечая удачную «операцию»…
Джинн выгрузил из багажника сумку с видиком и портативной «сонькой», унес в дом. Ему не терпелось узнать, что там на кассете, из-за которой погиб Гойко… Он включил в сеть телевизор, подключил видеоплеер. Ирина наблюдала за ним с улыбкой.
— Посмотрим кино? — спросила она.
— Я посмотрю один, — ответил Джинн. Она удивленно распахнула прекрасные свои глаза. Кажется, обиделась. Стараясь смягчить сказанное, Олег добавил:
— Извини, Иришка, но так будет лучше.
Она не ответила. Взяла со стола сигареты и демонстративно ушла в кухню… Ирина не знала всей правды о ремесле Джинна, но о многом догадывалась. Тем более после того случая в Туле два года назад, когда он в одиночку справился со стаей шакалов… И все равно женское самолюбие было задето: кассета эта ему нужна! Кассета, конечно, важнее. Она привезла хорошее португальское вино… свечи… а он ухватился за свою долбаную кассету и даже поужинать не дал — выставил за дверь, как ефрейтора.
Ирина села в кухне и закурила. За окном горел закат, на стенах «замка» через дорогу копошились строители-молдаване… Джинн в комнате вставил кассету в пасть видеоплеера «супра».
Прежде чем Олег вошел в кухню, Ирина успела выкурить две сигареты. Закат и осенний вальсочек листьев за окном… и даже скрип лебедки, поднимающей бадью с раствором на стены «замка» — все это настраивало на лирический лад.
Когда вошел Джинн, она, не оборачиваясь, спросила:
— Интересное кино посмотрел?
Он ничего не ответил, опустился на табуретку. Она обернулась, увидела его лицо — стало тревожно.
— Что случилось?
— Ничего, — сказал он.
— Но я же вижу, Олег… На тебе лица нет.
— Да ну? — он слегка улыбнулся… Натянуто, криво… И сказал:
— Пойдем ужинать, Иришка.
За ужином Джинн молчал, к португальскому вину не проявил никакого интереса, зато выпил граммов триста водки. Ирина поняла, что все дело в кассете. И решила, что когда Джинн уснет, она потихонечку посмотрит, что же там такое… Однако, когда Джинн действительно уснул, она кассеты — сколько не искала — не нашла. В печку он ее отправил, что ли?
Джинн кассету в печку не отправил. Он просто ее спрятал. Он лежал с открытыми глазами и слушал, как Ирина шебуршит в комнате в тщетных поисках кассеты… Потом она вернулась — стройная как девочка, в длинной ночной сорочке до пят. Легла рядом, поцеловала его в плечо и скоро уснула.
Джинн осторожно встал, вышел… Он еще раз просмотрел проклятую кассету. На сей раз — совсем без звука. Но звук был и не нужен. Зачем звук? Все и так предельно обнажено и понятно. Он выпил водки, закурил и сел у окна. Бледная висела в небе половинка луны, источала свет хворый… Не звенели цикады. Нет их в Подмосковье…
Майор Фролов, беглый убийца, которого искали одновременно три спецслужбы, просидел в кресле у окна весь остаток ночи. И «лег спать» за двадцать минут до того, как зазвенел в семь утра будильник.
Сотрудники ГРУ вели активную разработку Ирины Кольцман. Со слов соседей, Кольцман уже несколько дней дома не появлялась. Ни ее, ни автомобиля никто не видел… Возможно, говорили соседи, на даче живет… А где дача?… А кто его знает? Вроде, где-то неподалеку… В условиях Подмосковья «неподалеку» означало тысячи квадратных километров и сотни поселков и садоводств.
У дома Ирины Кольцман надежно обосновался «рафик» с оперативниками ГРУ. Параллельно отрабатывались другие варианты, но результатов пока не было. Все отлично понимали, что если Фролов решил окончательно «лечь на дно» — найти его будет невозможно.
Илья Дмитриевич Зимин сначала не придал особого значения «случайной» встрече с Большаковым. Ну встретились и встретились… Москва — город тесный. Но потом Зимин «въехал», что Павел направленно сводил разговор к югославской командировке Зимина и, конкретно, интересовался его коллегами по командировке. Большаков делал это умно, ненавязчиво и не обладай Илья Дмитриевич огромным следственным опытом, он бы этого и не понял.
Зимин призадумался: а что это может значить? Ответа на этот вопрос он так и не нашел и решил на всякий случай позвонить Мукусееву — поинтересоваться: не «нарисовался» ли Большаков на горизонте Мукусеева?
Если бы Илья Дмитриевич сделал это сразу, все дальнейшие события могли бы развиваться по другому сценарию. Но в тот самый момент, когда Зимин собрался позвонить Мукусееву, его отвлек телефонный
