поводу ваших кошмаров у меня есть один совет: найдите себе такое дело, которое захватило бы вас целиком.
— Хорошо. Спасибо. Я что-нибудь придумаю.
Стало слышно легкое посвистывание ветерка. Все смотрели на розочки, доверчиво подставляющие горячим лучам свои атласные лепестки, и, находясь в плену их влажного упоительного благоухания, молчали.
— Ребята, а, между прочим, роза — символ молчаливости, — блеснула эрудицией Зоя.
— Вот оно что! — воскликнул Владимир. — А я все в толк не возьму, почему мне так хорошо возле этого куста?
Зоя, понимая, что Анатолий вот-вот засобирается в обратную дорогу, предложила ему:
— Толя, а пойдем-ка в сад за яблочками сходим. Своим ребятишкам возьмешь.
— Не откажусь, дорогуша, — озорно улыбнулся он.
— Не скучай, — бросила она Владимиру.
Оказавшись в саду, они подошли к яблоне. Анатолий ласково взял ее за подбородок.
— Ну, что, лягушонок, если я не разучился угадывать твое настроение: тебе уже не хочется путешествовать?
— Я не знаю, — с отчаянием сказала Зоя. — Мне пора уже прийти к какому-то решению, вероятно, самому трудному в моей жизни, и я никак не отважусь. Ты мне поможешь?
— Конечно. Насколько я понимаю, речь идет о Владимире?
— Да. Только я не знаю, что и сказать тебе.
— Это неважно. Вы давно знакомы?
— С середины зимы, — ответила она.
— У тебя была возможность прекратить с ним общение?
— Конечно. Но он очень интересный человек…
— Я заметил. Очевидно, за время знакомства вы о многом переговорили, многое узнали друг о друге и, по всей видимости, духовно сблизились. Я прав, Зоенька?
Зоя кивнула.
— И ты, девочка, привезла его в родительский дом.
— Это случайно.
— Вряд ли. Думаю, в глубине души тебе хотелось познакомить его хотя бы с бабушкой. Уверен, все, кроме тебя, давно поняли, что ты привезла его на смотрины.
— А ведь, правда, Федька именно так и подумал. И к Даниловым мы ходили вместе…
Анатолий ласково потрепал ее волосы.
— Вот видишь.
Зоя вздохнула.
— Наверно, так и есть. Знаешь, Толя, я пыталась изменить ситуацию, старалась устроить свою жизнь иначе, но у меня ничего, ничего не вышло. Володя полон достоинств: чуткий, умный, решительный, словом, у него есть все, что я искала в мужчине. У него всегда есть, чем удивить. Но если бы ты знал, Толя, как я боюсь, что однажды не выдержу трудностей. Понимаешь, у меня до сих пор практически не было ни забот, ни серьезных проблем. И вдруг такая ответственность.
— А ты, Зоя, не страшись: я уверен, Божие содействие тебе не изменит. И потом, не нужно особой проницательности, чтобы заметить, что Некрасов так влюблен в тебя, что ревнует ко всем без исключения, — усмехнулся Анатолий. — А любовь питает души. Она для счастья — самое важное. Да и бабушка воспрянет духом. Она еще и тебе поможет, вот увидишь.
— Спасибо, Толя. У меня прямо камень с души. А то я извелась в сомнениях: сердце желает одного, а рассудок требует другого. Страшно ошибиться.
— Ты верь своему сердцу, Зоя, и мужеству Володи, и у вас все будет замечательно. Я это чувствую.
— Хорошо. Спасибо тебе, Толя.
— Тогда давай так: сегодня ты посоветуешься с бабушкой и поговоришь с Владимиром, а завтра около полудня я заеду к вам. Если все будет решено, я готов обвенчать вас хоть завтра. На всякий случай я приглашу своего друга с машиной, у него микроавтобус.
В ответ Зоя не смогла произнести ни слова, только благодарно уткнулась в его плечо.
Когда с пакетом яблок они вышли из сада, Володя внимательно посмотрел на них и чему-то улыбнулся (интересно, чему?). Прощаясь с ними, Анатолий благословил их и уехал.
Владимир забрался в сарай, а Зоя отправилась к бабушке. Она стояла на коленях под образами и молилась. Услышав ее шаги, бабушка еще два-три раза перекрестилась и, опершись о стул, с трудом поднялась.
— Ну, что, Зоенька, проводили батюшку?
— Да, бабушка. Он велел спросить у тебя совета.
— О чем же это, внученька?
— Бабуль, Володю ты уже немного знаешь, что он, по-твоему, за человек?
— Хороший человек, внучка: добрый, уважительный, — ответила она и ободряюще взглянула на нее.
— Бабушка… я хочу выйти за него замуж. Что ты на это скажешь?
Лицо ее осветилось улыбкой. Она подошла к Зое.
— Ну и умница. Надумала-таки.
Непослушной рукой погладила ее волосы.
— Знаю-знаю, нелегко тебе это далось. Но я одобряю. И где же ты жить с ним собираешься? — дрогнул ее голос.
— Здесь, вместе с тобой.
Бабушка всхлипнула и судорожно обняла ее.
— Спасибо, спасибо, внученька. Слава Богу!
— Бабушка, только Володе пока ни слова.
— Ну, конечно, милая, конечно.
Пошел третий час. Зоя заканчивала варить уху, когда у двери летней кухни раздался голос Владимира.
— Зоя!
Она выглянула из дверного проема. Одежда, голова и коляска Володи были припудрены белой пылью, а в руках он держал увесистую, грушевидной формы деревянную ложку. Девушка вышла к нему.
— Это для бабушки. Из липы, — пояснил он. — Спешил закончить.
Зоя взяла ее в руки. Ручка была достаточно удобной и длинной, с вырезанным на ней орнаментом и отверстием для гвоздя.
— Здорово сработано, Володя. Молодец.
— Но осталась еще одна операция. Я бы тебя не беспокоил, однако порожек здесь крутоват. Ты мне поможешь?
— Что за вопрос? Конечно.
— Тогда разогрей, пожалуйста, немного растительного масла и обработай им ее. Только не обожгись.
— Все понятно.
Через две минуты, держа липовую ложку за самый кончик черенка, Зоя аккуратно поливала ее из столовой ложки горячим маслом. Оно пенилось, шипело и сбегало на сковородку. Владимир подсказывал.
— Смачивай ложку до тех пор, пока у нее не появится золотистый оттенок.
— Ну как, годится? — показала она ложку.
— Подходяще. Пусть на тарелочке сохнет.
Вскоре они отобедали. Уха получилась наваристой и душистой.
Владимир подмигнул девушке.
— Зоя, принеси, пожалуйста…
