– Решил.
– Ну что же, ты – парень взрослый. Чем на гражданке займешься?
Числов неопределенно пожал плечами.
– Закончу юридический… Пойду в адвокаты в конце концов…
Полковник не смог сдержать скептической улыбки:
– В адвокаты – это хорошо. Их сейчас, как собак нерезаных. Думаешь, они тебя с распростертыми объятиями встретят?
– Как нибудь да встретят… Надоело мне все… Я, Александр Васильевич, смерть много раз видел. Как и вы. Офицер должен спокойно относиться к возможности гибели, но – за Отечество, а не за эту московскую пидарасню. Не ради их каких то бизнес муток и капризов.
– Ты считаешь, мы здесь… ради них?
– А ради кого?
Примаков вздохнул, негромко, но очень тяжело:
– В государстве у нас, конечно, не все ладно. Но… Есть государство, а есть Россия. И ее интересы, кроме нас – так получается, защищать здесь некому.
– Я не курсант уже, товарищ полковник. Зачем вы мне политинформацию читаете?
– При чем здесь политинформация?! – Примаков вскочил, пометался немного по палатке и снова сел. – При чем здесь политинформация, если это – правда? И потом – может, что и изменится… Сейчас вот президентские выборы…
– Конечно, – без улыбки, устало кивнул Числов, – как Путин придет, так все и изменится. Через день.
– Перестань, Сережа! Он, между прочим, как только исполняющим обязанности президента стал, сюда, в Чечню, прилетел.
– Ага, – снова кивнул капитан, – ножиками именными награждал. Чтоб по телевизору показали.
– Ножиками – не ножиками, а, между прочим, в новогоднюю ночь прилетел, вместо того чтобы водку жрать… А через день, конечно, ничего не изменится. Строить – не ломать. Дров то наломали – будь здоров. Разгребать все это говно будет нелегко. И Россия…
Числов поднял голову и, сверкнув глазами, перебил полковника:
– Александр Васильевич! Я Родину тоже люблю. Думал, что доказывать это уже никому не надо. Россия… Но ведь есть еще и моя собственная жизнь! И что же? Мне ее обязательно вот в такой убогости надо провести? Разгребая говно? Да еще не свое, а насранное богатыми жирными ублюдками? Увольте…
Они переждали еще одну длинную паузу. Потом Примаков кивнул нехотя:
– Ну, уволить то… Что ж, перепишешь рапорт, как положено, я посодействую. Только все же… Понимаешь, Сережа, вот при всем при этом не могу с тобой согласиться. Понимать тебя понимаю, а согласиться все равно не могу. Про тебя разное говорят, но я то знаю – ты создан для армии. Именно ты. И если такие офицеры из армии будут уходить, а они и уходят, то… Неправильно это. Ты подумай. Давай ка вот что сделаем: завтра борт на Моздок… Отвези ка «двухсотого», Витю Крестовского, в Питер… Предписание получишь, в госпитале бумажки быстро оформишь… По Невскому погуляешь… Ты в Питере бывал?
– Нет, – сквозь зубы ответил Числов.
– Ну вот, тем более… И завязывай пьянку, один уже пьешь, как… а вернешься – будем с рапортом решать. Как тебе?
Сергей угрюмо молчал. Полковник вздохнул и, чтобы как то заполнить паузу, зачем то снова вернулся к больной теме:
– Разведка говорит, тебя там не хаттабовские… встретили, а отряд Хамзата Алихаджиева… хотя это почти одно и то же. По радиоперехвату… Потом туда вертолеты посылали, они отработали, но… Позабивались, гниды, в норы…
– Разведка, – хмыкнул Числов. – Та самая, которая где то там Хаттаба сначала нащупала. А мне то до одного места – что Хаттаб, что этот… Хамзат… Все достали. Тошно мне, Александр Васильевич…
Примаков вдруг сел с Числовым рядом и как то совсем по отцовски погладил его по голове, Сергей даже вздрогнул. Но ничего не сказал. Они еще посидели так в молчании, потом Примаков взял числовскую бутылку и сделал из нее глоток.
– Ладно, помянем давай. Светлая им память, мальчишкам.
Он передал бутылку капитану. Числов легко, как воду, выпил остаток.
– Вечная память, пацаны. Слава ВДВ.
Последнюю фразу он сказал без иронии, хотя Примаков чуть даже напрягся сначала. Полковник встал:
– Ну, так как насчет моего предложения? А? Слетаешь в Питер? Давай. На несколько дней подальше от всяких Хамзатов… А вернешься – продолжим разговор. Чего сейчас то с горячей головы рубить… Хоп? Договорились?
Капитан молчал, угрюмо глядя в горлышко пустой бутылки. Примаков кивнул и направился к выходу:
– Будем считать, что договорились. Молчание – знак согласия…
…На следующий день, получив от ротного предписание и полторы тысячи рублей (столько насобирали в
