взмахнул поднятыми вверх руками, и с кончиков его пальцев устремились вперед по прямой два переливающихся золотом и оставляющих после себя золотистые завихрения сгустка. Достигнув линии остановившихся и приготовившихся дать залп ифов-кабуфов, сгустки оглушительно взорвались, породив две сотни разлетевшихся во все стороны разноцветных искр. Подавляющее их большинство с шипением упало в воду; остальных искр хватило для того, чтобы пять или шесть оказавшихся в пределах досягаемости чудовищ имели возможность ощутить на собственной шкуре воздействие магического огня. Впрочем, ощутить совсем на короткий промежуток времени, буквально на мгновение, потому что в следующее мгновение после соприкасания искр с чудищами последние, вспыхнув, тут же превратились в обугленные фигуры, в следующее мгновение неслышно растворившиеся в воде.
Остальные маги в основном воспользовались несложными заклинаниями, вызывающими направленные, либо зигзагообразные, либо разноцветные шаровые молнии. Успех имели зигзагообразные как более стремительные; против всех без исключения шаровых «Ифы-кабуфы» применили тот же контрприем, что и против эльфийской стрелы, – попросту говоря, погасили их своими слезами-струями.
Заметный урон ифам-кабуфам, расположившимся полукругом со стороны правого борта, нанес профессор биологии Химей. Сотворив в воздухе что-то наподобие кокона серого цвета, он плавно послал его в сторону противника по диагонали вверх. Когда очередная струя-слеза прервала его полет, кокон лопнул, и из него, словно из потревоженного улья, вырвался целый легион жужжащих ос, устремившихся на разрушителя своего дома, а заодно и на его соседей. Осы ненадолго облепили трех ифов-кабуфов, после чего дружным роем устремились вверх и скрылись в тумане, оставив на воде лишь бесформенные пятна.
Доктор Борриис, колдовавший над кучкой синеватого порошка, высыпанной из пробирки на борт парусника, после команды Кшиштовицкого аккуратно подул на нее три раза под разными углами, и в сторону ифов-кабуфов унеслось три еле заметных синеватых облачка. Вскоре три ярко-синие вспышки недвусмысленно указали на то, что они нашли тех, кого искали.
Кольцо ифов-кабуфов сильно поредело, но оставшиеся невредимыми чудища немедленно нанесли ответный удар, на этот раз достигший цели. Последствия его были ужасны. Стоило слезной кислоте коснуться обшивки парусника, как дерево тут же начинало пузыриться и растворяться. В бортах «Андрэоса» засияли дыры. Спасательный круг, который Женуа фон дер Пропст бросил барахтавшемуся в воде Шермилле, был растворен в полете метко выпущенной струей. Еще две струи, как нож масло, разрезали борт слева и справа от опершегося на него Женуа фон дер Пропста, борт подломился, и профессор вместе с ним рухнул в воду чуть ли не на голову отплывающему коту.
Первым, что услышал фон дер Пропст, вынырнув на поверхность, был истошный вопль главы Коллегии Контроля рыболовных соревнований профессора Меналы. На руку профессора попала струя кислоты, мгновенно разъевшая плоть от плеча до кисти. Только что она была рукой живого человека, и вот уже это, словно отполированная, сияющая белизной кость скелета…
Еще одна струя угодила прямо в грудь эльфу Храпниеку, и он бесшумно осел на палубу.
Левый борт парусника, вдоль которого расположились эльфы, будучи наименее защищенным, пострадал больше всего. Ближе к корме, где теперь лежал бездыханный Храпниек, борт впору было сравнить с дуршлагом. Посмотрев влево, Малач с ужасом понял, что еще один подобный залп со стороны ифов-кабуфов, и эта часть корабля просто перестанет существовать. А очередной залп обещал быть нешуточным – вокруг парусника неумолимо сужалось очередное кольцо чудовищ, еще более многочисленное.
– Нам надо прорываться! – закричал он Кшиштовицкому. – Если мы сию же минуту рванем вперед, у нас будет шанс!
– Да, господин декан, надо поднимать паруса и идти вперед! – тут же крикнул Лукиин. – Мы можем не успеть сотворить новые заклинания.
Эразм Кшиштовицкий понимал это не хуже эльфов. Для восстановления израсходованной магической энергии требовалось время. До приближения на соответствующее расстояние очередного кольца ифов- кабуфов сам он новое заклинание сотворить успел бы, но оно получилось бы как минимум в два раза слабее первого. Что уж говорить про более слабых, чем он, магов…
Декан поднес сложенные лодочкой ладони ко рту, что-то прошептал, затем, раскрыв ладони, сильно на них подул, и парус на главной мачте тут же наполнился порывом ветра. Корабль резко тронулся с места.
Из-за этого рывка Зуйка, карабкавшаяся на мачту, едва не сорвалась вниз. В зубах ведьмочка зажимала вытканное Воль-Дер-Маром знамя, собираясь привязать к самой верхушке мачты, которая терялась в густой пелене тумана. Перед тем как подняться еще выше и погрузиться в этот туман, Зуйка бросила взгляд вниз. Сотни торчащих из воды, извивающихся белых стеблей с ярко-зелеными бутонами, образовавшие, насколько хватало глаз, неровные кольца, неумолимо сужались вокруг парусника. Но что гораздо больше ужаснуло ведьмочку, так это хорошо заметные в толще прозрачной воды еще три кольца силуэтов чудовищ, первое из которых приблизилось к паруснику почти вплотную!
Вытащив изо рта холст, она что было мочи закричала:
– Малач! Твари под водой подплыли совсем близко! Они сейчас вынырнут!!!
Эльф перегнулся через борт и тоже разглядел приближающуюся опасность. Помимо Воль-Дер-Мара он был единственным магом на корабле, пока не применившим заклинания, поэтому в полной мере задействовал свой неистощенный магический арсенал, как только из воды показались белые и зеленые головы тварей. С каждого из его растопыренных пальцев спорхнули зигзаги фиолетовых молний, и каждая из них нашла свою жертву – уничтоженными оказались все ифы-кабуфы, оказавшиеся в поле зрения Малача в непосредственной близости от парусника.
Однако одновременное применение такого количества магии не могло не отразиться на том, кто это количество сумел задействовать. Малач еле стоял на ногах и какое-то время, будучи не в силах хоть что- нибудь предпринять, мог только наблюдать за происходящим.
Он видел, как еще раз, но с меньшим эффектом применил заклинание его сосед Борриис, как потряс кулаками Лукиин, со второй попытки нанесший урон в стане врагов, как Эразм Кшиштовицкий направил вперед по курсу корабля целую стену огня…
Еще он увидел, как из-за противоположного к нему борта ударили вверх три струи-слезы, и как все три попали в центральную мачту, верхушка которой скрывалась в тумане. Только что бывшая стройной, толстой и крепкой, мачта переломилась в нескольких местах, словно гнилой сучок, обломки ее посыпались на палубу, и вместе с ними, визжа и размахивая руками, полетела вниз Зуйка.
Треск ломающейся мачты разнесся по всему озеру Зуро, словно это произошло в огромном пустом помещении с низким потолком. Сейчас такой потолок заменял нависший над озером, клубящийся туман. Расстояние между ним и водой постепенно увеличивалось, но все равно туман был столь плотным, что его не пробивал ни один солнечный луч, а звук отражался от него, как свет отражается от зеркала. Воздух в пространстве, заключенном между водой и туманом, имел серовато-зеленый оттенок. И так же, как вода в озере – чем глубже от поверхности, тем менее прозрачной она становилась, так и воздух становился все более и более непроницаемым по мере увеличения расстояния от островов.
От островов, где несколько десятков пар глаз, и среди них Ксана, Четвеерг двести второй, Курт, Мухоол, Кызль, Пуслан, Железяка и Тубуз, вглядывались в эту серовато-зеленую густоту в надежде понять, что же происходит там, в самом центре озера Зуро, над самым глубоким его местом – воронкой Чернокаменной ямы. Но сколько ни вглядывались, видеть в этой серо-зеленой густоте они могли лишь хаотичные всполохи различных цветов и оттенков. Зато раздавшийся вслед за треском сломанной мачты крик они услышали очень отчетливо. А те, кто сейчас, истекая кровью, стоял в воде, сразу догадались, чей это крик…
Зуйка падала слишком быстро. Малач, даже если и был в состоянии, вряд ли успел бы произнести заклинание направленной левитации. Но Зуйке не суждено было найти свою смерть на досках палубы, вместо этого она угодила в объятия стоявшего внизу и успевшего подставить свои крепкие руки Воль-Дер-Мара.
Удержаться на ногах он, конечно, не смог, но, даже упав и, помимо прочего, пребольно получив от Зуйки локтем по носу, Воль-Дер-Мар ее не выпустил. Он склонился над ней, и несколько капель крови из разбитого носа упали на ее лицо.
– Ты не ушиблась? Что с тобой? – одновременно спросили они друг друга. И одновременно ответили: –
