Схватившие его солдаты принесли несколько яблок. Эрих сделал вид, что заставляет себя есть. Затем он снова вскрикнул, словно все его тело пронизали ужасная боль после того, как он проглотил несколько кусочков яблока.
Этот театр продолжался два часа. Затем те же самые два солдата положили его на брезент и понесли обратно к грузовику. Так как они направились на восток, дальше в русский тыл, Эрих понял, что ему нужно смываться. И как можно скорее. Иначе он проведет весь остаток войны в советском плену. Он оценил ситуацию. Грузовик уже проехал 2 мили вглубь русской территории. Один солдат сидел за рулем, второй находился в кузове, охраняя раненного немецкого пленного. Мысли Эриха мчались галопом. Но тут на западе показался характерный силуэт пикировщика Ju-87.
Немецкий пикировщик пролетел низко над землей. Грузовик затормозил и едва не свалился в канаву. Часовой в кузове испуганно уставился в небо. Тут Эрих вскочил на ноги и ударил его кулаком. Часовой ударился головой о кабину и рухнул на дно кузова.
Откинув задний борт, Эрих выпрыгнул в поле, заросшее высокими подсолнухами, по которому шла дорога. Как только он нырнул в заросли, скрип тормозов показал ему, что бегство замечено. Пригнувшись, он побежал дальше в поле. Эрих слышал треск винтовочных выстрелов и свист пуль над головой. Часовые стрелялись по колеблющимся стеблям, которые показывали, где он бежит.
Выстрелы быстро остались позади и больше не представляли опасности, однако Эрих продолжал свой забег еще по крайней мере 5 минут. Он не бегал со времен школьных состязаний по легкой атлетике. Каждый шаг между ним и врагами означал новый шаг к безопасности. Запыхавшийся, он выскочил с поля и оказался в маленькой долине, напоминавшей сказочный уголок.
Деревья, зеленая трава и полевые цветы окружали небольшую речку. Сцена более чем соответствовала возвращению к жизни. Он упал на траву и принялся жадно глотать холодный воздух воспаленными губами. Отдышавшись, Эрих начал размышлять над тем, как ему пробраться на немецкую территорию.
Он поднялся и зашагал на запад. По положению солнца Эрих определил, что сейчас около 9 утра. Получасовая прогулка по сельской местности, почти приятная летним утром, вывела его на дорогу, ведущую в маленькую деревушку. Укрывшись в кустах, он начал присматриваться, чтобы не попасть в ловушку.
На другой стороне дороги он заметил нескольких людей в шерстяных пальто. Присмотревшись повнимательней, он понял, что это русские. Теперь не было никаких сомнений, что он оказался на другой стороне фронта. Осторожно пройдя около полумили вдоль дороги, он увидел вдалеке холм. Солдаты рыли на нем блиндажи и укрытия. Это означало, что линия фронта совсем недалеко, возможно на другой стороне холма.
Ледяное спокойствие, которое всегда помогало ему в бою, очистило голову. Он подавил желание немедленно двинуться дальше и уже днем обойти холм и русских. Германская армия может находиться на другой стороне холма, однако он не слышит стрельбы. Более того, днем он может налететь на русских солдат или крестьян где угодно. Он спокойно заговорил сам с собой, как делал всегда в трудные минуты.
«Ясно одно, Эрих. Здесь ты никогда не пройдешь днем, тебя схватят. Иди назад в долину и дождись темноты».
Он постарался запутать следы, чтобы не привести русских к своей волшебной долинке с ручьем и деревьями. Он нашел небольшую промоину возле реки, насыпал песка и камней, чтобы получше укрыться. После этого Эрих улегся за этой жалкой стеной и заснул. Он проснулся в начале вечера, совершенно готовый к ночному броску.
Биммель ждал на аэродроме после того, как Эрих поднялся в воздух. Он всегда ждал. Остальные механики разошлись и пили кофе или сидели кружком и перекидывались в картишки, пока истребители находились в полете. Биммель предпочитал в одиночку ждать на поле, не сводя глаз с неба. В то утро командир Биммеля не вернулся вместе с остальными. Огорченный и встревоженный, он метался по аэродрому, вглядываясь в восточный горизонт, пытаясь заметить или услышать возвращающийся Ме- 109.
Еще несколько часов после того, как в самолете Хартманна кончилось топливо, Биммель ожидал Эриха, теряя рассудок прямо на глазах. Никто из вернувшихся пилотов не знал точно, что произошло. Лейтенант Пульс видел, как самолет пошел вниз, волоча хвост дыма. Однако в этот момент его атаковали русские истребители, и он больше не мог следить за Эрихом. Остальные пилоты тоже были слишком заняты, так как вели бой более чем с 80 самолетами красных. Они не видели, что произошло с Эрихом.
Биммель уже просто бегал по полю. Все чаще и чаще он заходил в штабной блиндаж, чтобы узнать новости. Ничего. Остальные механики из его команды видели, как сержант Мертенс зашел в свою палатку, засунул одеяло и немного продуктов в ранец.
«Куда ты собираешься, Биммель?»
«Я пойду за линию фронта. Я хочу найти своего командира».
«Тебя пристрелят или схватят».
«Я говорю по-русски. Люди помогут мне найти Эриха».
Биммель Мертенс не спрашивал разрешения отлучиться и не просил увольнения. Он просто взял винтовку и пешком отправился в направлении линии фронта. Если его командир остался жив, он найдет его и приведет назад. Между Белокурым Рыцарем и его верным начальником наземной команды существовали тесные узы, идущие из глубины сердца. Поэтому когда широкоплечий Биммель уходил, остальные механики только качали головами.
Вспышки орудийных выстрелов мерцали в ночи, трассирующие пули и осветительные снаряды метеоритами мелькали в небе, когда Эрих пробирался к линии фронта. Треск пулеметных очередей и винтовочных выстрелов звучал совсем рядом, когда он подобрался к холму с окопами, который видел утром. Он поднялся на холм, осторожно пробираясь между окопами. По противоположному склону он спустился в широкую долину, поросшую цветущими подсолнухами.
Эрих пробирался между подсолнухами, держа курс на запад и стараясь как можно меньше трясти стебли. Частые остановки сослужили ему хорошую службу. Он сохранял силы и мог прислушиваться к передвижениям врага. Прошагав более часа через подсолнухи, он устроили себе большой отдых. Металлический лязг амуниции пехотинцев заставил его насторожиться. Прижавшись к земле, Эрих проследил, как русский патруль из 10 человек шел сквозь подсолнухи. Он решил, что скорее всего это разведывательная группа. Они должны знать, где находятся германские позиции, или у них есть какие-то дела вблизи передовой. Эрих взвесил шансы и решил последовать за патрулем.
Держась на почтительной дистанции сзади, Эрих следил, как в темноте колышутся верхушки подсолнухов, отмечая передвижения патруля. Через несколько минут русские вывели его к краю поля подсолнухов. Прижавшись к земле, он следил, как 10 солдат пересекают луг, и проходят мимо 2 маленьких домиков, виднеющихся справа.
Потом русские поднялись на следующий холм и через несколько мгновений исчезли в тени деревьев. Эрих рванул через луг и укрылся за бревенчатой стеной домика. Он пролежал там пока патруль не поднялся на холм и не исчез во мраке.
Тишину разорвал треск автоматных очередей и разрывы гранат. Остатки патруля, крича и ругаясь, скатились вниз с холма. Неуклюжие фигуры русских исчезли среди подсолнухов. Эрих следил за всем этим с большим облегчением. Германские передовые линии должны быть на вершине следующего холма.
Он побежал вверх по склону. Приближаясь к вершине холма, Эрих начал насвистывать немецкую песенку. Он не хотел, чтобы его срезала следующая пулеметная очередь. Через несколько минут он стоял на вершине. Там не было немцев, не было укреплений, вообще никаких признаков жизни. Его ботинки зазвенели по куче гильз. Сейчас он находился на месте боя, который видел. По прикидкам Эриха сейчас было около полуночи.
Эрих снова двинулся на запад. Через 2 часа он спустился в следующую долину, окруженную холмами. Он начал подниматься по ее западному склону, почти валясь с ног от голода и усталости. Вдали гремели пушечные выстрелы. Единственным звуком, который он слышал кроме них, было его собственное дыхание. Тишина была почти мертвой.
«Хальт!»
И сразу за предостерегающим криком раздался винтовочный выстрел с близкого расстояния. Эрих
