городка во время «оранжевой революции». Выйдя из переулка, они направились в сторону стеклянного купола, под которым располагался многоярусный торговый центр «Глобус» — именно сюда и пробирался Алексей в надежде отыскать что-либо ценное или просто полезное. Под ногами хрустело и шуршало.
— Воздух! — закричал один из сопровождающих.
Из-за башенки Дома профсоюзов вынырнул беспилотник. Похожий на игрушку маленький самолетик покружил над домами, словно отыскивающая след охотничья собака. Почуяв что-то заинтересовавшее его невидимых хозяев, сидящих где-то за пультом, заложил крутой вираж и пошел на снижение. Ему навстречу, оставляя неровный инверсионный след, с крыши Почтамта вынеслась легкая противовоздушная ракета. Сверху негромко хлопнуло. Салютом брызнули в стороны пластиковые осколки и куски электронной начинки.
— Круто тут у вас, — сказал Алексей старшему.
— А ты думал, — ухмыльнулся тот. — Мы — военные, понял? Это тебе не золотишко по хатам тырить, парень.
Крыть было, по большому счету, нечем, и Алексей промолчал.
Вестибюль, ведущий в подземную часть бывшего торгового центра, перегораживала добротная баррикада; из-за ее верхней кромки выглядывал длинный раструб пламегасителя. «Крупнокалиберный пулемет — из тех, что ставят на „Хаммеры“», — отметил про себя Алексей, протискиваясь вслед за одним из бойцов в узкую щель между заграждением и стеной.
С тех пор как он побывал здесь недели три назад, бывший торговый центр перестал быть захламленным подвалом, в котором, рассчитывая на хабар, рылись все кому не лень. С галереи второго яруса просматривалось огромное подземное помещение, превращенное в хорошо оборудованную крепость. Бывшие бутики, мимо которых они проходили, были превращены в склады, казармы, арсеналы и подсобные помещения. По дороге им то и дело встречались деловитые люди в камуфляже. В основном это были парни двадцати-тридцати лет, но иногда попадались и люди постарше. Были здесь и женщины — последние разительно отличались от существ с затравленными взглядами, которых изредка можно было встретить среди опустевших домов. И за всем этим четким армейским порядком явственно ощущалась чья-то железная воля. Бойцы говорили о каком-то полковнике…
Они прошли по галерее в дальний конец зала. У дверей, ведущих в подземный переход и на станцию метро, дежурил караул. Старший тихо переговорил с хмурым дядькой с красной повязкой на рукаве, кивнул несколько раз в сторону Алексея, а затем, получив согласие, требовательно махнул рукой: «Следуй за мной!»
Если подземный торговый центр, который они только что миновали, представлял собой крепость, то выстроенный еще в начале восьмидесятых переход под центральной частью площади, прозванный киевлянами «Труба», был превращен в настоящую цитадель.
Эту дверь Алексей знал хорошо. Раньше здесь находился фаст-фуд, ресторанчик быстрого обслуживания, куда он часто забегал, мотаясь по центру. Теперь же, судя по отдельной охране, несущей службу в касках и бронежилетах, здесь было что-то вроде местного штаба.
Старший пропустил его вперед и подтолкнул к дальнему концу просторного помещения с зашторенной картой на полстены.
— Товарищ полковник! Вот, еще один горе-сталкер — у бандитов отбили.
Из-за массивного письменного стола поднялся человек лет пятидесяти. Кивнул и жестом подозвал поближе к столу. Гость-пленник оглянулся на старшего и сделал несколько неуверенных шагов.
— Как зовут? — спросил полковник, цепко ощупав его глазами.
— Алексей.
— Чем жил все это время?
— Хабарил по ничьим домам.
— Людей убивал? — голос полковника похолодел.
— Н-нет. Честное слово! — торопливо ответил Алексей, подумав, что застреленного им безумца- людоеда вряд ли можно считать человеком.
— Домой хочешь?
— Мой дом, — парень натужно улыбнулся, — сейчас фонит, как майская роза.
— А на Большую землю не тянет?
— Куда, в концлагерь к свидомитам? У меня кредит с февраля не выплачен…
— Тут уж как повезет. Могут и отпустить.
— Ага. Знаю я это везение. Радио слушаю каждый день.
Полковник подошел к краю стола, куда старший выложил вещи, обнаруженные при обыске. Взял в руки радиометр, кивнул. Покрутил в руках плеер-приемник, пробежал глазами по прочему нехитрому скарбу, долго смотрел на книжку.
— Это он за пазухой держал, — пояснил старший. — Все они эту чушь читают.
Полковник ничего не ответил. С яркой глянцевой обложки, сжимая в коротких толстых пальцах с грязными ногтями обшарпанный АКМ, щерился звероподобный бородач.
— Правители от нас отказались, — свинцовым голосом произнес полковник, будто бы не обращаясь к присутствующим, а рассуждая вслух. — На нас охотятся, как на диких зверей. Газа нет, электричества нет, воды нет. Город в блокаде, в некоторых районах уровень радиоактивного заражения зашкаливает. А бывшие студенты и школьники, — на скулах офицера вздулись желваки, — убивают друг друга, охотясь за побрякушками. Вместо этого дерьма читали бы лучше воспоминания тех, кто пережил блокаду в Ленинграде. Полезнее.
— Да понял я уже все, — хмуро ответил Алексей. — Вот перечитывал вчера — смеялся. Тот, кто это насочинял, наверное, даже в подвал настоящий никогда в жизни не спускался, а автомат видел только на картинке. Товарищ полковник, — он непроизвольно вытянул руки по швам, — а можно мне остаться?
— «Можно» Машку за ляжку, — по-армейски ухмыльнулся сержант.
— Прекратить, — жестко оборвал его полковник. — Эти свои дедовские штучки забудь, если хочешь лычки носить.
Сержант смешался и замолчал.
— Остаться можешь, — продолжил полковник, прохаживаясь вдоль стола. — Но здесь у нас не банда, а армия, сынок. Одиночки и банды обречены. Мы объявили себя автономными силами самоуправления. Еще месяц назад моя дружина насчитывала семь человек. Сегодня нас более восьмисот, а к ноябрю мы сами выставим блокпосты и объявим Зону суверенной территорией. Наша главная задача — доказать всему миру, что мы, киевляне, ни в каких гуманитарных оккупантах не нуждаемся и сами в состоянии контролировать свой город. Если не поймут, станем доказывать это наглядно, пока все их базы не сбегут за кольцевую. В общем, будем снова собирать державу, как бы странно это сейчас ни звучало.
— А мне что придется делать? — голос Алексея предательски дрогнул.
— Сначала то же, что и всем новобранцам. Прежде всего принесешь присягу перед Советом офицеров, послужишь рядовым. А дальше — дальше все зависит от тебя самого, парень. От добровольцев отбоя нет, а толковых командиров не хватает, так что выращиваем их сами. Вот устроим ускоренные офицерские курсы, будем лейтенантов присваивать. Через пару лет, если проявишь себя, то и до комполка дорастешь.
Сталкер — уже бывший — молча кивнул головой.
— Вот и славно, — подытожил полковник. — Сейчас тебя сержант проводит в приемный пункт. Там заведут на тебя личное дело, выдадут форму. Через неделю стажировки примешь присягу и получишь оружие. Удачи, боец!
Алексей, еще ощущая ладонью крепкое рукопожатие полковника, в сопровождении сержанта подошел к прозрачной двери. За стеклом, в мерцающем свете потолочных светильников, дожидаясь своей очереди на беседу, переминались с ноги на ногу несколько потрепанных заросших ребят. Алексей протянул было руку, чтобы открыть дверь, но понял вдруг, что ни за что на свете не хочет расстаться с ощущением, которое осталось после твердой руки старого офицера. В левой руке парня все еще была зажата книга, и он бросил ее в стоящую рядом урну.
— Подбери, — сказал вдогонку полковник. — Зима не за горами. Длинная зима. Очень длинная. Эти
