— Ага, он жив. Пришлось покрутиться, но в итоге мы выяснили, что он находился на борту «Лотарингии», когда корабль был захвачен. После войны его отправили обратно в Германию через Марсель. С корабля он сошел, а вот на поезд до дома решил не садиться. Он живет с внучкой. Адрес у меня…
На следующее утро они встали и отправились в кафе «Ле Капри» на Бейи-де-Суффрен, с видом на Вьепорт, или Старый порт, заполненный парусными судами всех размеров. Мягкое дуновение морского бриза ласкало паруса, и те колыхались в завораживающем танце. Яркое утреннее солнце играло бликами на воде. На северном и южном берегах, охраняя вход в гавань, возвышались форты Сен-Жан и Сен-Николас. Чуть выше на холмах расположились аббатство Сен-Виктор и церкви Сен-Венсан и Сен-Катрин. Напротив порта, в самом Марсельском заливе, лежали четыре острова Фриульского архипелага.
Вместе Сэм и Реми бывали в Марселе уже три раза, в последний — несколько лет назад, проездом по пути в Камарг, расположенный чуть выше. Ежегодно в мае около двадцати тысяч цыган из Восточной и Западной Европы собирались там на большой праздник, воспевая богатое наследие своего кочевого народа.
Позавтракав, Фарго поймали такси, дав таксисту адрес в Паньере, живописном, пропитанном духом Средневековья квартале с узкими улочками и окрашенными в пастельный цвет домами, втиснутыми между зданием ратуши и музеем Вьей-Шарите. Вольфганг Мюллер жил на улице Кордель в светло-желтом двухэтажном домике с белыми ставнями. Они постучали, дверь открыла светловолосая девушка лет двадцати пяти.
— Бонжур, — поздоровался Сэм.
— Бонжур.
— Parlez-vous anglais?
— Да. Я говорю по-английски.
Сэм представился сам и представил Реми.
— Мы ищем месье Мюллера. Он дома?
— Да, конечно. Могу я поинтересоваться, зачем он вам?
Обсудив заранее этот вопрос, Фарго сошлись на том, что лучше сказать правду.
— Мы бы хотели с ним поговорить о «UM-77» и о «Лотарингии», — объяснила Реми.
Женщина слегка вздернула подбородок, во взгляде промелькнуло беспокойство. Видимо, дед ей рассказывал о военных годах.
— Подождите минутку. — Оставив дверь открытой, она направилась в глубь дома. До Сэма и Реми донесся приглушенный разговор, а затем девушка вернулась. — Пожалуйста, проходите. Меня зовут Моник. Сюда, прошу.
Она проводила их в переднюю. Мюллер сидел в кресле-качалке перед телевизором с выключенным звуком; судя по изображению на экране, старик смотрел французский вариант канала с круглосуточным прогнозом погоды. Он был одет в серую, застегнутую на все пуговицы серую кофту, колени укрывал желто- синий шерстяной плед с узором «ромбики». Совершенно лысый, с изборожденным морщинами лицом, Мюллер смотрел на них своими спокойными голубыми глазами.
— Доброе утро, — произнес старик на удивление энергичным голосом.
Трясущейся рукой он указал на расшитый цветочным узором диван напротив.
— Прошу вас. Будете кофе?
— Нет, спасибо, — ответила Реми.
— Моник мне сказала, что вы нашли «Ильзе».
— Ильзе? — переспросил Сэм.
— Так я называл свою «семьдесят седьмую». В память о жене; она погибла в Дрездене во время бомбежек, через несколько месяцев после того, как мы отплыли из Бремерхафена. Вы нашли ее на Ромовом острове, в пещере?
Реми кивнула.
— Мы проводили там кое-какие исследования и наткнулись на вход. Она лежала на дне, почти как новенькая.
— Она все еще там?
Сэм улыбнулся.
— Ну, не совсем. Возникли… сложности. Мы использовали ее как… вы бы, вероятно, назвали это спасательным плотом.
— Не понимаю…
— Главный вход обвалился. Мы проплыли на «семьдесят седьмой»…
— «Ильзе»!
— Проплыли на «Ильзе» по подземной реке до другой пещеры.
Глаза Мюллера широко распахнулись, затем он просиял.
— Поразительно. Я рад, что моя «Ильза» тряхнула стариной.
— Мы собирались переправить ее в США, но если вы хотите, можем…
— Очень любезно с вашей стороны, но нет. Оставьте ее себе. Позаботьтесь о ней. — Он улыбнулся и покачал пальцем. — Вряд ли вы проделали весь этот путь, только чтобы рассказать мне о своей находке.
— И еще мы нашли «UM-34».
Мюллер подался вперед.
— И Манфреда?
— Капитан Бем все еще был на борту. — Сэм рассказал, как они нашли лодку, пропустив лишь ту часть, что касалась их встреч с Архиповым и Холковым. — Сейчас власти занимаются ее подъемом со дна.
— Mein Gott… Мы волновались из-за погоды. Эти лодки не годились для открытого океана. — На несколько секунд глаза Мюллера затуманились, словно он перенесся обратно в прошлое, затем он моргнул и вновь устремил взгляд на Фарго. — Мы с Манфредом дружили. Хуже всего было не знать, что с ним произошло на самом деле. Спасибо вам!
— Мы здесь из-за вина, — сказала Реми.
— Вина? Ах, бутылки… мы собирались отпраздновать окончание миссии. Хотите сказать, они уцелели?
Реми кивнула.
— Одна на борту «тридцать четвертой», одна на борту «Ильзе».
— А третья? Вы ее нашли? Манфреду досталось самое сложное задание, поэтому я дал ему две.
— Мы нашли осколок рядом с местом, где затонула его лодка. Нам неизвестно, как она попала наружу.
Мюллер махнул рукой.
— Превратности войны.
— Просто из любопытства… — сказал Сэм, — можете рассказать нам о ваших заданиях? Что было поручено вам с Бемом?
Мюллер нахмурился и наморщил лоб.
— Думаю, уже можно… — через несколько секунд сказал он. — Да и какая теперь разница. Это было абсурдное задание, с самого начата — выдумка Гитлера. Манфред получил приказ заплыть в залив Чесапик и атаковать военно-морскую базу в Норфолке. Одновременно я должен был взорвать склад боеприпасов в Чарльстоне, но у «Ильзе» возникли проблемы с винтом, поэтому наше отплытие задержали. К тому времени как я ее починил, поступил приказ вернуться в Бремерхафен. Остальное вы знаете, про «Лотарингию» и прочее…
— Вы заплыли на Ромовый остров для переоборудования? Что за переоборудование?
— Должны были установить более мощные аккумуляторы, чтобы увеличить дальность. Еще один идиотский план. Мы оба, и Манфред, и я, знали, что это задание — чистой воды самоубийство.
— Почему же вы вызвались?
Миллер пожал плечами.
— Чувство долга. Юношеский энтузиазм. Ни он, ни я не испытывали особой любви к Гитлеру или к
