Незнакомец рассмеялся.
— Ну, тогда вы еще в самом начале. Если желаете передохнуть, у меня есть кофе.
— Конечно! Почему бы нет? Где…
— Посмотрите влево.
Фарго обернулись. Спустя миг над кустами, футах в тридцати, показался горящий конец ветки.
— Еще шагов десять — двенадцать по прямой, и выйдете на звериную тропу. Она выведет на меня.
— Уже идем!
Через пять минут, продравшись сквозь заросли, они вышли на поляну, окруженную карликовыми баобабами. Между двумя из них покачивался сетчатый гамак. В центре потрескивал костерок, а по обе стороны от него лежала пара бревен. Седоволосый мужчина лет семидесяти пяти, с козлиной бородкой, дружелюбно заулыбался гостям, зеленые глаза озорно блестели.
— Добро пожаловать! Присаживайтесь.
Скинув рюкзаки, Сэм и Реми уселись на бревно напротив старика и представились.
Тот, коротко кивнув, тоже с улыбкой представился:
— Все зовут меня Кид.[4]
— Из-за этого? — Сэм указал на револьвер у бедра.
— В некоторой степени…
— «Уэбли»?
— А у вас наметанный глаз! Модель «Марк-шесть», калибр четыреста пятьдесят пятый. Примерно тысяча девятьсот пятнадцатого года выпуска.
— Ребята, давайте не будем об оружии, — весело сказала Реми. — Спасибо за приглашение. Такое чувство, что бродили по лесу двое суток.
— По мадагаскарскому времени часа два.
Сэм посмотрел на часы.
— Верно! — Тут он заметил у ног старика двухфутовую пирамидку из грязных комьев. — Можно узнать…
— А! Это? Мадагаскарские трюфели. Лучшие в мире!
— Впервые о таких слышу, — заметила Реми.
— Их в основном продают в Японию. Тысяча долларов за фунт.
— Хм… — Фарго улыбнулся. — Значит, у ваших ботинок валяются несколько тысяч долларов!
— Ну, чуть больше, чуть меньше…
— Как вы их ищете? — заинтересовалась Реми.
— По запаху, по особым местам, по следам животных. Когда имеешь десятилетний опыт, скорее срабатывает интуиция.
— Десять лет? Но, я надеюсь, вы тут не постоянно?
Кид рассмеялся.
— Нет, конечно! Сезон сбора трюфелей длится всего пять недель. Остальные сорок семь я провожу в домике на побережье, у Андеворанто. Немного рыбачу… немного ныряю… прогуливаюсь… и до-о-олго любуюсь закатами.
— Мм… По-моему, здорово!
— Так и есть, мадам. Только не нравятся мне ваши царапины…
Сэм и Реми оглядели свои руки и ноги, расписанные алыми «узорами». Из недр старого холщового рюкзака, приваленного к бревну, старик, пошарив, извлек склянку без опознавательных наклеек.
— Местное зелье. — Он протянул ее Реми. — Творит чудеса! Только не спрашивайте, из чего оно приготовлено.
Фарго послушно натерли зудящие раны зеленоватой, мерзко воняющей мазью. Неприятные ощущения мгновенно исчезли.
— По-моему, пахнет мочой животных и…
Кид загадочно улыбнулся.
— Я же сказал: не спрашивайте. — Подхватив стоящий у костра начищенный сажей кофейник, он проворно разлил по чашкам кофе. — А вот я спрошу, если не возражаете: что же вам тут, уважаемые, понадобилось?
— Ищем одно место, которого, возможно, и в природе не существует, — ответил Сэм.
— A-а, сладкая песнь сирены о затерянных землях… — понимающе протянул он. — Кстати, поиск таинственных мест — одна из моих специальностей.
Фарго вытащил из внутреннего кармана рюкзака карту Моро и передал ее Киду. С полминуты тот внимательно всматривался в изображенный ландшафт, затем вернул распечатку Сэму.
— Есть добрые вести, есть дурные. Вам какие?
— Начнем с дурных, — выбрала Реми.
— Вы лет на восемьдесят припозднились. Этот участок Пангалана смяло землетрясение тысяча девятьсот тридцать второго года.
— А хорошие?
— Там теперь суша. Возможно, я сумею провести вас до нужного места — примерно, конечно. С поправкой на несколько ярдов.
Когда они допили кофе, старик забросал костер землей, подобрал снаряжение, и троица двинулась в путь: впереди Кид, за ним Реми, в хвосте Сэм. Без компаса и мачете, Кид шагал строго на северо-восток, определяя нераспознаваемые с первого взгляда тропы по зазорам в листве. Несмотря на почтенный возраст, двигался он ровно, экономно расходуя силы, — чувствовалась привычка к жизни на природе.
После сорока минут дружного молчания Кид вдруг спросил через плечо:
— А то место, что вы ищете… Что там такого особенного?
Реми вопросительно взглянула на мужа. После короткого раздумья Сэм ответил:
— Вы производите впечатление честного человека, Кид. Я не заблуждаюсь на этот счет?
Старик обернулся. На губах его играла улыбка.
— Не заблуждаетесь, — сказал он, останавливаясь. — За свою жизнь я сохранил секретов больше, чем отмерил шагов.
Какое-то время Фарго изучающе смотрел ему в глаза, а затем кивнул:
— Хорошо. Идемте дальше. Мы расскажем нашу историю по дороге.
Кид снова двинулся вперед.
— Вы слышали о корабле конфедератов «Шенандоа»?
Еще через час пути кустарник начал редеть, постепенно сменяясь саванной, усеянной баобабовыми рощицами. Слева на целую милю раскинулся зеленый луг, за которым высилась стена дождевого леса, простирающегося до склона оврага. Справа сверкали озера Пангалана, а вдалеке голубел Индийский океан.
Они остановились немного перевести дух и утолить жажду. Сделав большой глоток из фляги, Кид произнес:
— Ваш парень, Блэйлок… похоже, тот еще персонаж!
Реми согласно качнула головой.
— Беда в том, что мы не знаем, где правда в его истории, а где выдумки, записанные в малярийном бреду и под грузом свалившегося горя.
— Да-а, в этом вся радость приключений, в этом же их проклятие, — заметил Кид. — Я считаю, всегда нужно использовать случай пройтись по нетореной дорожке.
Сэм с улыбкой воскликнул:
— За нетореные тропы!
Все трое чокнулись флягами.
— Может, отдохнете? — предложил старик. — А я схожу на разведку. Думаю, мы уже близко, но нужно осмотреться.
