В то время как Гэмей оделась в функциональный комбинезон, Траут счел неуместным менять давние привычки и наряжаться специально для погружения под воду. Как обычно, на нем были изрядно потертые джинсы, застегнутая на все пуговицы рубашка фирмы «Брукс Бразерс» с большой цветастой бабочкой, которые он коллекционировал уже много лет. Впрочем, для этого случая он специально подобрал бабочку с изображением моржей. Кроме того, Пол надел короткую курточку из прекрасной итальянской кожи. Даже его шелковое белье отличалось превосходным качеством и полностью отвечало прихотливому вкусу обладателя. Каштановые волосы были аккуратно разделены пробором и зачесаны назад, что делало его похожим на какого-то героя из романа Скотта Фицджеральда.
– Это будет несложно, – беззаботно заявила Сэнди, когда баки наполнились водой и сфера начала медленное погружение на глубину две с половиной тысячи футов. – «Элвин» погружается со скоростью примерно сто футов в минуту, стало быть, мы достигнем дна менее чем через полчаса. Если бы мы погружались на максимальную глубину пятнадцать тысяч футов, пришлось бы ждать этого около полутора часов. Обычно во время погружения мы слушаем классическую музыку, – с легкой улыбкой сказала Сэнди, – а когда всплываем, предпочитаем мягкий рок. Впрочем, сейчас вы сами можете сделать выбор.
– Думаю, Моцарт вполне подойдет, – предложила Гэмей.
В ту же минуту тесное пространство кабины заполнилось мелодичными звуками фортепианного концерта.
– Мы достигли середины пути, – сообщила Сэнди минут через пятнадцать.
Траут ответил на это сообщение широкой ухмылкой:
– Не могу дождаться, когда увижу этот подводный мегаполис собственными глазами.
Пока «Элвин» опускался на дно океана, «Атлантис» медленно обошел место погружения, а в это время команда вместе с учеными собралась в верхней лаборатории, расположенной между капитанским мостиком и картографической комнатой, где были установлены мониторы, контролирующие процесс погружения. Сэнди сообщила им о том, что все в порядке, по акустическому телефону, получила ответ, а потом повернулась к чете Траут, оставив на минуту без внимания быстро опускающийся аппарат.
– А что вы, ребята, знаете о Затерянном городе? – хитро спросила она.
– Я прочитала, – первой откликнулась Гэмей, – что это место впервые было обнаружено в 2000 году. Если верить сообщениям, все произошло неожиданно для исследователей и стало для них сюрпризом.
Сэнди удовлетворенно кивнула.
– Словом «сюрприз» невозможно описать нашу реакцию на эту находку. Лучше сказать «потрясение». Мы спустились сюда на подводном аппарате «Арго II» с борта исследовательского судна в поисках признаков вулканической активности. Около полуночи начальник второй смены подводников вдруг увидел на экране монитора нечто, напоминающее рождественскую елку, и подумал, что мы обнаружили какой-то мощный гидротермальный источник Правда, при этом мы не заметили ни пара, ни пузырей, которые обычно сопутствуют таким источникам. Но вы ведь знаете, что слова распространяются со скоростью лесного пожара. Через некоторое время все члены экипажа этого судна сгрудились у мониторов и таращили глаза на невиданное зрелище. Между тем мы наткнулись на первые башни.
– Я слышал, какой-то ученый сказал, что если бы этот Затерянный город находился на земле, то непременно стал бы национальным парком, – вставил Траут.
– Дело не в том, что мы нашли, а в том, где именно мы нашли этот «город»! Большинство подводных гидротермальных источников, которые были обнаружены ранее, как, например, «черные курильщики», всегда находились вблизи глубоких океанских разломов, сформированных движением тектонических плит. А наш Затерянный город находился на расстоянии девяти миль от ближайшего вулканического центра. На следующий день мы послали туда «Элвин».
– Насколько я помню, некоторые башни достигают высоты двадцатиэтажного дома, – сказал Траут.
Сэнди включила внешние фонари и пристально вгляделась во мглу.
– Сами скоро увидите.
Пол и Гэмей уставились сквозь прозрачную сферу кабины и на какое-то время потеряли дар речи. Они не раз видели фотографии Затерянного города, но были явно не готовы к тому странному доисторическому пейзажу, который предстал перед их глазами. Пол растерянно заморгал, когда батисфера медленно проплывала над величественным лесом грандиозных колонн. Гэмей, – она тоже была вне себя от восторга, – не преминула заметить, что эти колонны напомнили ей «снежные призраки», которые образуются на вершинах гор, когда быстро охлажденный туман оседает на ветках деревьев.
Огромные столбы из карбоната и слюды были самых разнообразных цветов, от ослепительно белого до бежевого. Гэмей знала по своим многочисленным опытам, что белый цвет означает более активную субстанцию, в то время как темные цвета говорят о затухающей активности. В своих верхних частях огромные башни начинали расслаиваться, а на самых концах превращались в замысловатое оперение, создававшее видимость какой-то чудесной ауры: нежно-белые отростки расходились во все стороны, как грибы на старом прогнившем стволе дерева. А на самых кончиках формировались новые кристаллы, причудливые формы которых чем-то напоминали знаменитые испанские кружева.
В какой-то момент Сэнди замедлила спуск «Элвина», и они медленно проплыли мимо огромной «дымовой трубы», плоская вершина которой растянулась как минимум на тридцать футов. Эта громадная башня, казалось, была живой. Ее поверхность, покрытая толстым слоем морской растительности, шевелилась под действием морского течения, будто в каком-то музыкальном ритме.
Гэмей издала давно накопившийся звук неописуемого восторга:
– Похоже на какую-то сказочную страну!
– Я видела подобные вещи раньше и все равно не могу удержаться от восхищения, – поддержала ее Сэнди, направляя корпус подводного аппарата к самой большой башне. – А вот с этого момента все становится действительно интересным. Теплые струи воды поднимаются из-под морского дна и попадают в эти заросли. На самом деле все то, что вы сейчас видите, – огромное скопление микроорганизмов. Эти заросли задерживают в себе теплый щелочной раствор, нагретый под океанским дном до ста шестидесяти градусов по Фаренгейту. При этом сам пласт океанского дна сформировался как минимум полтора миллиарда лет назад. Эта вода насыщена метаном, водородом и многочисленными минералами, которые поступают сюда из глубоких источников. Некоторые специалисты считают, что мы, возможно, наблюдаем сейчас за зарождением новой жизни, – сказала она притихшим от волнения голосом.
Траут повернулся к жене:
– Я легко поддаюсь на новые идеи, а что ты, как биолог, думаешь насчет этой теории?
– Такое вполне возможно, – спокойно ответила Гэмей. – Во всяком случае, условия в этой среде практически такие же, какими они были в момент зарождения жизни на Земле, а микробы, живущие вокруг этих башен, напоминают первые формы жизни, зародившиеся в древних морях и океанах. Если процесс возник и развивался без помощи вулканического тепла, то все эти микроорганизмы могли быстро распространиться по поверхности морского дна и завоевать себе жизненное пространство. Кроме того, подобные подводные источники вполне могли стать своеобразными инкубаторами жизни на других планетах. Спутники Юпитера, к примеру, могут иметь на поверхности замерзшие океаны, которые когда-то были наполнены жизнью. Срединно-Атлантический хребет имеет в длину сотни миль, так что возможности для новых открытий здесь практически безграничны.
– Поразительно, – тихо произнес Траут.
– А где находится эпицентр распространения этой горгоны? – поинтересовалась Гэмей.
Сэнди бросила быстрый взгляд на приборную доску:
– Немного на восток отсюда. Скорость нашего аппарата не такая уж высокая, максимум пара узлов в час, так что расслабьтесь и наслаждайтесь приятным путешествием, как обычно говорят пилоты пассажирам воздушного лайнера.
Вскоре башни поредели, а потом и вовсе исчезли – батисфера вышла за пределы Затерянного города. Однако через некоторое время перед их глазами открылась новая захватывающая картина.
Сэнди первая обратила внимание на новые башни и даже присвистнула от удивления.
– Боже мой, еще один Затерянный город! Невероятно!
Подводный аппарат медленно проплывал мимо огромного количества высоких башен, уходивших далеко за пределы досягаемости закрепленных на борту фонарей.
– Это делает первоначальный Затерянный город похожим на какой-то пригород, – пошутил Траут,
