тесно связан с ним, что слышит его сердцебиение и чувствует дыхание. Шорас точно знает; насколько близок Старк к физической смерти. Он должен удерживать его на самой границе между жизнью и смертью. Малейший перевес в одну сторону — и душа Старка вернется в тело. Малейший перевес в другую сторону — и его душа уже никогда не сможет возвратиться обратно.
— А как он узнает, что можно заканчивать? — спросила Афродита, невольно зажмурившись, когда Шорас вновь полоснул дирком по телу Старка.
— Старк очнется — или умрет. В любом случае, это будет следствие его собственных поступков, а не дело рук моего Хранителя. Шорас лишь дает Воину возможность принимать самостоятельные решения и делать свой выбор, — Ских обращалась к Афродите, но при этом смотрела только на Шораса. — Ты должна сделать то самое.
— Я? — вздернула брови Афродита. — Хотите, чтобы я тоже его резала? — уточнила она, хмуро уставившись на королеву, которая лишь улыбнулась, не сводя глаз со своего Хранителя.
— Ты Пророчица Никс, не так ли?
— Да. Я ее Пророчица.
— Тогда используй свой дар, чтобы помочь Воину.
— Черт побери, можно подумать, это так просто! — взорвалась Афродита. — Да я бы уже давно это сделала, если бы знала как!
— Но, Афродита, ты не должна... — начал было Дарий, взяв ее за руку и пытаясь отвести подальше от Ских. Очевидно, даже ему казалось, что его обожаемая Пророчица ведет себя с королевой недопустимо.
— Нет, Воин. Не нужно пытаться увести свою асу. И не стоит закрывать ей рот. Если судьба связала тебя с сильной женщиной, то тебе придется принять одну горькую истину — очень часто ее слова могут вызвать последствия, от которых даже ты не сможешь ее защитить. Но это ее слова, и ее последствия, — Ских посмотрела на Афродиту. — Используй часть силы, что превращает твои слова в разящие кинжалы, для того, чтобы найти собственные ответы. У настоящей Пророчицы в этом мире почти нет опоры, кроме ее дара. Лишь твоя сила, укрощенная мудростью и терпением, может научить тебя правильно его использовать. — Королева подняла руку и сделала знак одному из стоявших в темноте вампиров: — Проводите Пророчицу и ее Воина в отведенные им апартаменты. Им нужен покой и уединение.
С этими словами Ских вновь вернулась на свой трон и застыла, не сводя глаз с Шораса.
Плотно сжав губы, Афродита последовала за рыжеволосым гигантом с вампирскими татуировками в виде тугих спиралей из крошечных сапфировых точек.
Вернувшись к лестнице, они повернули в коридор, стены которого украшали драгоценные мечи, таинственно сверкавшие в свете факелов. Еще одна лестница, поуже и поменьше, привела их к сводчатой деревянной двери, которую воин распахнул, знаком приглашая гостей проследовать внутрь.
— Нам ведь сразу сообщат, если в состоянии Старка вдруг произойдут перемены? — спросила Афродита, прежде чем он успел закрыть дверь.
— Да, — с неожиданной мягкостью ответил воин и оставил их одних.
Афродита повернулась к Дарию.
— Ты тоже думаешь, что мой язык может довести меня до беды?
Ее Воин приподнял брови и с улыбкой покачал головой:
— Этого я постоянно боюсь, моя аса.
— Между прочим, — насупилась Афродита, — мне не до шуток. Я серьезно спрашиваю.
— Я отвечаю серьезно, и с этим шутить не намерен.
— Но почему? Только потому, что я говорю, что думаю?
— Нет, королева моя, потому что слова твои, словно кинжалы, а обнаженный кинжал неизбежно беду привлекает.
Недовольно фыркнув, Афродита опустилась на огромную кровать под балдахином.
— Но если у меня кинжал вместо языка, то как я вообще могу тебе нравиться?
Дарий сел рядом и ласково взял ее ладонь в свою огромную ручищу.
— Разве забыла моя королева, что я обожаю метание кинжалов?
Афродита робко заглянула ему в глаза, внезапно обезоруженная его ласковым тоном.
— Я серьезно, Дарий. Ты же знаешь, какая я стерва. Честное слово, я не могу тебе нравиться. Я вообще никому не нравлюсь, и мне плевать.
— Несправедливы слова твои, аса, и ты это знаешь. Нравишься всем ты, кто знает тебя — даже Ских ты понравилась сразу. Если же речь обо мне, то неправильно выбрано слово. Ты мне не нравишься, аса, в тебя я влюблен, как мальчишка. Ты — моя жизнь, ты душа моя, аса, Пророчица и королева. Я пред тобой преклоняюсь, любуюсь тобой и робею. Силу люблю твою, гордость, и острый язык, и улыбку. Твердый характер и преданность дружбе, и смелость, и юмор. И я люблю в тебе то, что когда-то сломалось, но стало сейчас исцеляться.
Не сводя с него глаз, Афродита часто-часто заморгала, чтобы не расплакаться.
— Но это всё делает меня такой жуткой стервой!
— Все это делает асу мою Афродитой, возлюбленной и королевой, — Дарий поднес ее руки к губам и нежно поцеловал. — Именно это поможет тебе догадаться, как Старку помочь в его деле.
— Но я понятия не имею, как это сделать!
— Помнишь, как ты поняла, что у Зои душа раскололась? И как почувствовала, что Калона в плену, а душа его с телом рассталась? Что если тем же путем ты сумеешь почувствовать Старка?
— Но в тот раз я просто увидела, что души Зои и Калоны покинули их тела. А сейчас мы и так знаем, что Старк ушел.
— Значит, тебе не придется к нему прикасаться, чтоб вслед устремиться.
— Тем же путем, говоришь? — вздохнула Афродита.
— Да, королева.
Афродита доверчиво посмотрела на своего Воина, крепко сжав его руки.
— И ты, правда, веришь, что у меня получится?
— Верю я твердо, что мало на свете найдется такого, что не по силам моей королеве, когда она этого хочет.
Кивнув, Афродита еще раз стиснула его руки и отпустила. Потом расстегнула свои черные кожаные сапоги на шпильке и забралась в постель, откинувшись на гору подушек.
— Будешь защищать меня, пока я буду странствовать по Потусторонним помойкам? — спросила она Воина.
— Всегда и везде, королева моя, — ответил Дарий.
С этими словами он встал рядом с кроватью, и Афродита подумала, что сейчас ее Дарий очень похож на Шораса возле трона своей королевы.
Черпая силы в том, что ее тело и сердце будут находиться под надежной защитой Дария, она закрыла глаза и приказала себе расслабиться.
Потом сделала несколько глубоких вдохов и стала думать о Богине.
Голос Никс был подобен колыханию прозрачной шелковой занавески — невесомый, легкий и невероятно прекрасный.
