Когда он смолк, вождь откинулся назад, прижавшись спиной к прозрачному стволу дерева, прикрыл глаза и больше в разговоре участия не принимал.
Сидящий рядом с ним белый часто посапывал носом, молча разглядывая Гану, и тот наконец сам задал вопрос:
– Давно здесь добывают алмазы?
– Мы не знаем, – неторопливо произнес мужчина тихим голосом. – Те, кто создал прииск, понятия не имели о том, как дух Аквалона влияет на людей. Видимо, когда-то давно община отцеубийц поселилась в этом провале. Люди, которые практическую сторону своей веры превратили в добровольное жертвоприношение всех, кому исполнилось сорок лет… Ты должен понимать: такие люди уже безумны. Здесь же они окончательно свихнулись. Ну а после Уги-Уги каким-то образом нашел это место, провал и поселившихся в нем сближенцев, обнаружил, что в земле здесь много алмазов, ну и решил организовать добычу, подчинив отцеубийц себе.
– Уги-Уги? – переспросил Тулага удивленно.
– Ну конечно! Уги-Уги – хозяин прииска. Он и один торговец с Да Морана.
– А ты кто? – спросил Гана.
Глава 12
Из-за стекляшки правый глаз казался больших размеров, чем был на самом деле, словно выпученным в приступе ярости, одновременно угрожающим и беззащитным. В коричневом зрачке виднелось колечко желтых пятен, но едва заметных, тусклых. Этот человек почти постоянно негромко сопел и часто моргал, а еще у него была привычка между словами складывать губы трубочкой и прищелкивать языком.
– Меня зовут Траки. Траки Нес, я с Бултагари, служил там школьным учителем. Ты знаешь, что такое «школа»? Такой дом, место, где обучают…
– Я знаю, – перебил Гана. – Джудиган рассказывал.
– Джудиган? Так вот, это звучит по-детски, но я всегда мечтал попутешествовать, чтобы наконец увидеть мир, про который рассказывал своим ученикам. После смерти старшего брата я получил небольшое наследство, смог уволиться со службы и отправиться в плавание. Посетил Тхай, Грош, побывал на Да Морана. Когда возвращался через Коралловый океан, наш корабль захватили пираты. Они продали меня работорговцам, а уж те – каким-то людям, которые привезли меня сюда. Мы с вождем давно в провале, хотя, как видишь, смогли сбежать от надсмотрщиков. В самом начале здесь еще было несколько последних отцеубийц, но затем все они либо умерли, либо стали безкуни и бежали вниз. Лан Алоа все грозился устроить карательную экспедицию в глубины провала, но так ни разу и не занялся этим. С нами еще примерно два десятка беглых рабов. А ты? Как твое имя?
– Меня называли Красный Платок, – сказал Тулага. – Еще… – вдруг он замолчал и уставился на дремлющего Фавн Сива. Траки Нес тоже перевел на него взгляд.
– Что такое?.. – начал белый, но Гана мотнул головой, с трудом отвел от Молчуна взгляд и продолжал:
– Еще меня называют Гана. Я пират. Но это не я продал тебя работорговцам, людьми я не торговал… лишь убивал их. Я хочу многое узнать, Траки Нес. Сейчас я буду спрашивать, а ты отвечай. – Он покосился на вождя, но тот сидел все так же с прикрытыми глазами, и неясно было, осознает ли он вообще, что происходит вокруг. – Ты сказал: Дух Аквалона. Но синие говорят про какую-то Марлоку…
– Все это лишь их легенда, – возразил Нес и вдруг махнул рукой перед своим носом, дернув при этом головой, будто мимо его лица пролетела муха и белый попытался поймать ее, хотя никаких насекомых Гана не видел.
– В земной толще сидит демоница Марлока, та, что породила младших демонов, которые создали острова, – ведь туземцы долгое время ничего не знали про другие материки и полагали, что помимо островов более ничего нет… А ты, Красный Платок, скажи мне, ты веришь в огромную демоницу? Собственно, неважно, демоница она или нет, – просто в какое-то колоссальное существо, пусть даже необъятного земляного червя, который засел там, на дне… Ты веришь в это?
После непродолжительного молчания Тулага сказал:
– Нет. Если оно дышит, то должно вдыхать и выдыхать. Но поток идет только вверх.
Белокожий пощелкал языком, посопел и произнес:
– Да, но оно может быть настолько огромным, что все это время лишь выдыхало и вдыхать начнет еще нескоро…
– Такое может быть. Но все равно… то, что идет из провала, – это не воздух. Не дыхание. Оно… – Гана пошевелил пальцами, не в силах описать то горячечное, дрожащее и незримое, что било из глубин.
– Дух, – сказал Траки. – Некая… энергия. Когда я сказал «Дух Аквалона» – это была метафора. Мы не знаем, что идет снизу и почему оно действует на людей подобным образом. Но в чем-то влияние схоже с тем, что оказывает укус серапиона или когда кто-то много лет употребляет гношиль: человеческая сущность покидает этих людей, они теряют естественную для нашего племени не только психическую, но и телесную форму.
– Так ты не веришь в демонов? – спросил Гана. – Я уже говорил про человека по имени Джудиган. Он был ученый и механик. Он рассказывал, что мир погружен в Канон, обиталище великанских глобул. Их так называют, потому что тем, кто попробовал гношиль и увидел Канон, эти создания напомнили глобул. Хотя другие говорят, что это небесные киты. Но на самом деле они – боги. Один из них, вернее, одна из них, Канструкта, и создала Аквалон с Кавачи. Кроме людей и неразумных тварей, здесь еще живут серапионы со всякими другими созданиями и демонами…
– Канон… да, кажется, там, – Траки развел руками, – есть нечто… некая среда. И она полна
