желтоватой, с осадком воды. Батняцкий жадно выпил, железо стучало о стекло. Поставив стакан, он вытер рот ладонью.
— Опер разговоры задушевные заводит да про Яблоневую дачу расспрашивает, и как-то само собой получается, что если я там был, то заявление кобылы исчезает. Ну понятно — за «мокруху» лучше сидеть… Так и поднял чужое дело! Потом уже смекнул: обвел меня опер вокруг пальца — кобыла небось взрослой была и никакого заявления вообще не подавала…
— И не надоело лес валить?
— С моим характером на воле не удержаться, зона — дом родной. Так что все равно… Паханы уважают, авторитет небольшой имеется, пайку дают.
Жить можно. Только климат да лес к земле гнут. Ничего, через год на поселение переведут, перетопчемся.
Губы Батняцкого сложились в издевательскую усмешку.
— Пожалели? Для протокола ничего не скажу, не старайтесь. Где вы раньше были со своим сочувствием?
«Вот ведь сволочь», — подумал Старик.
— Я всегда был на своем месте. И сейчас, и тогда. А жалеть тебя нечего и не за что. К тому же я не больно жалостливый для вашего брата. Мне больше людей жалко, которых вы грабите, калечите, убиваете. Так что не попадайся мне на дороге! — Сыщик говорил тихо, но с напряжением и один раз даже непроизвольно скрипнул зубами.
Сизов собрал фотографии, документы, сложил в папку, щелкнул застежкой. Батняцкий неотрывно следил за каждым его движением.
— Как-то вы со злобой ко мне, начальник, не похорошему. А чего я сделал, если разобраться?
— Ничего путного и доброго ты в своей дрянной жизни не сделал. Зато бандитам поспособствовал: сел вместо них — пусть еще людей убивают! А нам помочь не хочешь, хвостом крутишь, даже шерсти клок с тебя не возьмешь! Обиженного строит! Мы эту падаль все равно отыщем, дело времени! И берегись, если они еще что-то успеют заделать! Крепко берегись!
Стриженый человек в черной робе с прямоугольной нашивкой "Батняцкий.
Второй отряд" на правой стороне груди беспокойно заерзал.
— Да какая с меня помощь? Что я знаю? — просительно заныл он. — Ну слышал краем уха, что на дачах местные ребята фраеров динамили: девчонку подставляли и брали на гоп-стоп… А кто, что — без понятия. За что же на мне отыгрываться?
— Вспомни, кто и что про это рассказывал, — перебил майор, не проявляя, впрочем, особого интереса.
— Век свободы не видать — не помню… Так, болтали… Девка, говорили, красивая, ресторанная краля… Больше, честно, не знаю. Я ведь как откинусь, не в Америку приеду, а в Тиходонск, какой мне резон вас дразнить?
Сизов нажал кнопку, и рослый сержант увел осужденного.
Почти сразу же в кабинет вернулся Лезвин. Он был в хорошем настроении.
— Как поработали? Успешно? — улыбаясь, спросил начальник колонии.
— Пока трудно сказать… — Сизов сосредоточенно делал какие-то записи в своем блокноте. — Кое-что, похоже, зацепил.
Он дописал и захлопнул блокнот.
— А у вас, я вижу, хорошие новости? Лезвин кивнул.
— С пятого участка два лесовоза прошли, и ребята свои рапорта забрали. Нормально!
Через час пожилой прапорщик вез тиходонского сыщика к поселку. На том месте, где вчера Лезвин тормознул перед сгнившим бревном, два лейтенанта ремонтировали лежневку. Выбравшись на бетонные плиты, «УАЗ» увеличил скорость. Стаи мошкары красно-черными брызгами залепляли ветровое стекло. Прапорщик, выругавшись, включил стеклоочистители.
Глава девятая
Тиходонск встретил Сизова обычными для лета пыльными бурями и новостями. Кружащиеся по асфальту окурки, сигаретные пачки, взлетающие у лотков выносной торговли обрывки газет, людей, защищающих глаза от порывов ветра, обильно насыщенных песком, — все это Сизов увидел, как только вышел из аэровокзала. Новости он узнал, когда прибыл в управление, сразу угодив на оперативное совещание отдела.
— Общительный, веселый, представился земляком сержанта, пирожками угостил, в общем, вошел в доверие. Дело к обеду, этот Саша зовет всех в вагон-ресторан. Двое пошли, третий — первогодок — остался, сидит на рундуке с оружием, стережет. — Веселовский докладывал обстоятельно и солидно. Он тоже успел слетать в командировку, и Сизов не сомневался, что результаты их поездок будут сопоставляться Мишуевым с особенной тщательностью. — Вдруг прибегает Саша, растрепанный, возбужденный. «Скорей, ребят бьют!» Ну и третий побежал. Никакой драки, товарищи спокойно борщ едят. Саша куда-то пропал. Вернулись — в рундуке пусто, и с боковой полки попутчик исчез. Видно, соучастник…
— Задешево отдали оружие, — нравоучительно сказал Мишуев. — И вот результат — сами под трибунал, десятки жизней под угрозой! Цена беспечности! Скажите, Александр Павлович, — подчеркнуто уважительно обратился он к Веселовскому, — удалось идентифицировать стволы?
— Тысячи гильз просеяли на стрельбище, нашли совпадающие с нашими.
Значит, по крайней мере один украденный автомат — у «сицилийцев».
— С достаточной долей вероятности можно сказать, что и второй у них.
Это уже не голые догадки. — Начальник отдела одобрительно покивал. — Что еще сделано?
— Ориентировки с приметами и фоторобот магаданские товарищи разослали по всей стране. Результатов пока нет, — скромно пояснил Веселовский. Он избегал смотреть на Старика. А тот, напротив, внимательно разглядывал капитана и пришел к выводу, что он напоминает Мишуева в молодости. Хотя внешне они не были похожи.
— Ясно… — сказал подполковник. — Теперь послушаем товарища Сизова.
Он не знал, что услышит, поэтому на мгновение утратил обычную невозмутимую вальяжность.
— Слушать особенно нечего, для протокола Батняцкий ничего не сказал.
Так, ориентирующая информация и личные впечатления.
Мишуев перевел дух.
— Подведем итоги. Сизов съездил за тридевять земель вхолостую, Губарев уперся в тупик. А Веселовский и под его руководством Фоменко заметно продвинули розыск! Я настоятельно рекомендую остальным брать с них пример.
Сизов раздраженно двинул стулом.
— Тем более что линия Сероштанова майором Сизовым до конца не отработана. Преступление совершено на восемнадцатом километре междугородной автотрассы. А мы так и не знаем, где и зачем потерпевший посадил «сицилийцев» в машину, куда вез, где и почему его убили.
— Чтобы это узнать, надо раскрыть преступление, — подал голос Старик.
— Что и является нашей прямой задачей! — парировал Мишуев. — А потому Сизов должен заняться частниками, промышляющими междугородным извозом.
Пройдите по местам их сбора — аэропорт, автовокзал, железнодорожный вокзал и постарайтесь выявить очевидцев. Тех, кто видел, как Сероштанов брал пассажиров. В помощь вам придается Губарев. Веселовский и Фоменко работают по своему плану. Вопросы есть? Нет. Все свободны.
Веселовский, Фоменко и Губарев вышли из кабинета, Сизов остался на месте.
— Что у вас? — недружелюбно спросил начальник.
— Отработка частников представляется мне бесперспективной.
— Объем работы большой, но делать ее надо. — Подполковник смотрел сурово и требовательно.
— Дело не только в объеме работы. Эта публика не любит попадать в свидетели. Даже если что-то знает — предпочитает молчать. К тому же, по моим данным, Сероштанов редко искал клиентов на вокзалах: возил по предварительной договоренности.
— Что вы предлагаете? — Мишуев раскрыл папку с бумагами и занялся своей работой, давая понять,
