иной мир и одновременно помогала вновь вернуться обратно. Скорее всего, именно отсюда Джейризма путешествовала в другие времена и пространства, где обитали могущественные чародеи и маги – хранители многовековой мудрости, и, шагая из мира в мир, из века в век через заколдованные дверные проемы, обогащалась колдовскими знаниями. Теперь Джарел точно знала, что один из этих загадочных проходов ведет к тому месту, где она впервые увидела Джейризму и несчастную дриаду, другой – к горному кряжу, где на нее напала чудовищная клыкастая кошка. И в том и в другом случае – после эффектного исчезновения колдуньи и ее воплощений – она слышала звук закрывающейся двери.
Исполненная исследовательского пыла, Джарел снова принялась открывать двери. Из одного проема на нее пахнуло болотными испарениями, гнилью и падалью. Ядовитый туман стлался между стволами гигантских папоротников, издалека слышался трубный рык неведомых созданий. За другой дверью простиралась безжизненная пустыня, озаренная тусклым светом маленького багрового солнца. Горячий воздух обдал лицо Джарел сухим жаром, словно из раскаленной печи.
За каждой новой дверью открывался иной, неведомый мир – странный, ужасный или благостный, но одинаково чуждый. В конце концов Джарел обнаружила дверь, за которой уходила вниз прорубленная в скале спиральная лестница. Из каменного колодца не доносилось ни звука, и тщетно Джарел старалась увидеть, куда ведут ступени. Бессмысленное ожидание бесило ее, и поскольку лишь эта единственная лестница соединяла помещения башни, Джарел решила обследовать ее. Как знать, может быть, именно здесь найдет она беглеца Джиро. Прежде всего следует выполнить обет – Джейризме придется подождать со своей местью. И Джарел торопливо устремилась вниз.
Через некоторое время Джарел больше не могла прыгать по ступенькам: слабый свет, падавший сверху из отворенной ею двери, почти исчез. А спуск между тем не кончался. В полной темноте Джарел нащупывала ногой очередную ступеньку, опираясь рукой о стену колодца, и ей уже казалось, что бесконечная лестница не кончится никогда. Но вот в очередной раз нога больше не нашарила края ступеньки – и Джарел ступила на ровную поверхность. Раскинув руки в стороны, она обнаружила, что попала в каменный коридор, и, касаясь ладонью холодной неровной поверхности стены, медленно двинулась вдоль него. Вырубленный в скале туннель то поднимался, то опускался, многократно поворачивая вправо или влево, и Джарел вскоре начисто утратила чувство направления. Это блуждание в темноте утомило ее, но старания наконец оказались вознагражденными: вдали появился свет, и одновременно с ним возникла тягостная, монотонная мелодия – это, скорее всего, музицировала Джейризма.
Туннель заканчивался аркой, пройдя сквозь которую можно было попасть к источнику света. Но именно это и насторожило Джарел: в помещении за аркой ослепительные одиночные вспышки хаотично чередовались со спокойным свечением, сменявшимся, в свою очередь, огненными каскадами. Немного притерпевшись к всполохам, Джарел вступила под арку и заглянула внутрь помещения. Эту сумасшедшую игру бликов, вспышек и сверкания создавали движущиеся зеркала, подчинявшиеся, по-видимому, своеобразному напеву флейты, отчетливые завывания которой указывали на близость источника звука.
Джарел переступила порог комнаты. Царящее вокруг безумие не позволяло определить, велико помещение или мало, пещера это или дворцовый зал. Появление Джарел внесло в жуткое мельтешение света дополнительный хаос: теперь в движущихся во всех направлениях зеркалах она видела свое отражение – многократно размноженное лицо, кривящееся с сотен сверкающих плоскостей, скользящих по невероятным траекториям. У нее закружилась голова, на глаза навернулись слезы. Чтобы не упасть, Джарел оперлась спиной о косяк.
Внезапно, повинуясь какой-то команде, зеркала изменили направление движения, потому что Джарел перестала видеть в них себя. Теперь она заметила Джейризму: колдунья, все в том же лиловом одеянии, с праздным любопытством разглядывала ее с сотни золотых диванов, отражающихся в сотне зеркал. Сотня Джейризм держала у сотни ртов сотню флейт, издающих монотонные вибрирующие звуки. Хорошо, подумалось Джарел, что сотня флейт – лишь отражение одной, иначе их завывания давно убили бы ее. Но вот мелодия прервалась, и на всех зеркалах возникла стократно размноженная глумливая улыбка.
Лишь только замолкла флейта, остановился и сверкающий водопад света. В уставших глазах Джарел все вокруг завертелось в обратном направлении, и чтобы справиться с дурнотой, она зажмурилась. Открыв через мгновение глаза, она увидела перед собой оригинал только что мелькавших отражений – статную женщину в лиловом, удобно расположившуюся на золотом диване.
Помещение, у входа которого так до сих пор и стояла Джарел, оказалось просторным круглым залом, разделенным надвое занавесом лилового – под цвет платья – колышущегося тумана. Хрустальные стены зала венчал куполообразный потолок.
Затянувшееся молчание прервала хозяйка башни. Она заговорила уверенным тоном сознающего свою силу властелина:
– Что же ты не входишь, Джарел из Джойри? Входи. Ты так стремилась добраться сюда. Твое появление здесь весьма кстати – все готово для обещанной мною церемонии. И еще. Я оказала тебе великую честь, пригласив на казнь изысканное общество, равного которому еще не видела вселенная. Единственное в своем роде собрание знаменитостей. Гордись! Хотя человеческий ум не в состоянии постичь всего величия происходящего, – снисходительно добавила Джейризма. – Ну да все равно. А пока что становись внутрь круга.
Помедлив немного, Джарел коснулась пальцами рукоятки кинжала, покрепче сжала талисман Эслы и направилась к центру зала. Только теперь она заметила, что диван расположен в центре начерченного на полу круга с таинственными каббалистическими знаками. Позади дивана завивались спиралями языки плотного тумана. Как только Джарел шагнула внутрь круга, колдунья удовлетворенно усмехнулась, и флейта вновь оказалась возле ее губ.
Снова раздалась терзающая слух мелодия. Обескураженная Джарел увидела, что извлекаемые Джейризмой звуки становятся материальными: пульсируя в такт музыки, из флейты изливался стремительный поток серебряных лучей-игл! Коснувшись стен, пола или потолка, лучики отскакивали от преграды уже в компании с собственным отражением, чтобы при следующем прикосновении к чему-либо вновь умножить свое число. И вторя все возрастающему числу мечущихся лучиков, росла и крепла чудовищная сила колдовской песни. Джарел внезапно поняла, что оглушившая ее при выходе из леса звуковая волна была, скорее всего, именно такой бессчетной армией многократно усиленного звука одинокой флейты. Тем временем к безумию музыки подключилось и беснование сотен зеркал.
И то, что предстало теперь изумленному взгляду, заставило Джарел мгновенно отвлечься не только от тяжелой, давящей музыки, но даже от собственной незавидной участи. Среди мелькания и блеска зеркал возникали, чтобы тотчас исчезнуть, отражения скрытых за затворенными дверями миров, уже знакомых ей, – и не только они. Вот силуэт угрюмых черных гор на фоне кроваво-красной зари неведомого мира под темными небесами сменился видом неподвижного мертвого моря, в безжизненных водах которого отражались низкие свинцовые тучи; яркая зелень лугов, озаряемая ласковым светом солнц-близнецов, исчезала за видением бесконечных пустынь… и еще множество неведомых миров пронеслись мимо в калейдоскопе сверкающих бликов..
Внезапно Джарел показалось, что эти видения возникают в хрустальном зале в ответ на призыв колдовской мелодии: словно в неведомых, неимоверно отдаленных краях, услышав призыв чародейской
