на них быстрый взгляд, она махнула рукой и снова припала к телефонной трубке. — Отлично. В ангар М, бокс А-4... проходите, Джай, он вас ждет... тысяча девятьсот узлов J44, запасные. Ангар 3, боксы № 3 и № 4...
Джай провел Чаза через другую дверь в кабинет, который оказался немногим больше приемной. Пол был устлан коричневым ковром, почти все пространство комнаты занимал комплекс связи и компьютерный терминал. В центре стоял крупный мужчина средних лет; Чаз отметил нервные движения рук и нездоровый оттенок лица.
— А, Джай... мистер Сант. Входите, садитесь... возьмите стулья... — хрипло сказал Лебделл Марти. В его голосе улавливался легкий французский акцент. — Сейчас я освобожусь... Этрия?
Он склонился над интеркомом. Статуэтка, сидевшая в приемной, тотчас отозвалась:
— Слушаю.
— Постарайтесь, чтобы минут пятнадцать нам не мешали. Думаю, этого достаточно.
— Хорошо. Я свяжусь с вами через пятнадцать минут.
— Спасибо. — Лебделл Марти опустился в кресло, жалобно скрипнувшее под ним. Потом снова вскочил и протянул Чазу руку.
— Добро пожаловать.
Все сели; Марти покопался в бумагах и извлек толстую папку со слегка пожелтевшими страницами.
— Ваше досье, — пояснил он и, дав Чазу полюбоваться на папку, небрежно сунул ее в стопку других бумаг. — На мой взгляд — ничего необычного. Все наши работники закоренелые индивидуалисты, так что вы не исключение. Как вам у нас нравится?
— Нормально, — ответил Чаз. Марти кивнул.
— Другого ответа я и не ожидал, — сказал он и откинулся назад, кресло снова жалобно скрипнуло. — Джай показал вам предупреждение, которое красуется над внешним шлюзом? Отлично. Дело в том, что мы все тут крайне серьезно относимся к этой фразе. Пообвыкнув, вы сами разберетесь, что к чему. Но помните — работа с таким сложным психологическим объектом, как Масса, требует полной отдачи всех творческих способностей. Масса должна стать для каждого из нас всем. Абсолютно всем. А это значит, что любые обязательства перед Землей должны быть выброшены из головы. Ну а теперь... что вы знаете о Массе?
— Я прочел о ней все, что нашлось в библиотеках Земли.
— Хорошо, — произнес Марти. — Тогда я дам лишь краткий стандартный обзор, предназначенный для новичков. Возможно, большая часть из того, что я скажу, вам уже известна, но нам хотелось бы, чтобы с самого начала отпало любое непонимание. Итак, что вам известно?
— Идея создания Массы принадлежит Джиму Причеру. Насколько я знаю, он лишь выдвинул теоретическую основу построения подобного объекта. Но Причер умер, не надеясь, что кто-нибудь всерьез возьмется за создание Массы.
Марти согласно кивнул.
— Продолжайте.
— Да вроде и все, — усмехнулся Чаз. — Причер был психологом, он занимался исследованиями в области паранормальных явлений и экстрасенсорики. Он утверждал, что паранормальные способности одной личности нельзя считать совершенными, но если объединить целую группу людей, обладающих подобным даром, то появится возможность создать некую духовную конструкцию. И подобный нематериальный объект может совершить то, что материальным конструкциям недоступно из-за физических ограничений, свойственных всем вещественным субстанциям. Основываясь на данной теории, мы предположительно можем создать нематериальную конструкцию, способную вести поиск на огромных расстояниях и входить в контакт с мирами, отстоящими на несколько световых лет от Солнечной системы. Именно для таких целей и создается Масса.
— Хотелось бы... — с сомнением в голосе пробормотал Джай.
Взглянув на него, Чаз вспомнил слова заместителя директора о том, что Масса Причера может работать на человечество лишь в качестве побочного эффекта.
— Совершенно верно — хотелось бы... — эхом отозвался со своего места Марти. — Все дело в том, Чарльз...
— Обычно меня зовут Чаз.
— ...Чаз... когда дело доходит до этого пункта, то выясняется, что в действительности мы понятия не имеем, какую конструкцию строим. Масса Причера — это нематериальный объект, но в то же время она реальна. Это субъективная и зависимая реальность. Масса — как произведение искусства, музыкальная пьеса, картина или роман; способности созидателей Массы опираются не столько на сознание, сколько на подсознание. Возможно, нам только кажется, что мы строим именно то, на что замахнулся наш разум, — средство для поиска нового мира, способного принять человеческую расу. На самом деле Масса может оказаться чем-то совершенно противоположным или будет отвечать тем желаниям, которые таятся в глубине нашего подсознания.
— Значит, вы считаете, что Масса может не соответствовать своему предназначению?
— Вот именно, — согласился Марти. — Она может оказаться недееспособна. Или действовать не так, как надо. Мы знаем лишь одно — что-то мы все-таки создаем. Об этом свидетельствует своеобразная обратная связь — ощущение присутствия Массы. Вы уже почувствовали ее?
Чаз утвердительно кивнул.
— Таким образом, мы поступаем не лучше сообразительных туземцев, — продолжал Марти. — Соединяем отдельные части механизма, в котором ни черта не смыслим, действуя по принципу джигсо[4]. Но конструкция может и не заработать. Или взорваться в наших руках. Конечно, за последние пятьдесят лет мы многому научились. Например, мы узнали, что некоторые люди обладают паранормальными или особыми психологическими способностями — называй их как хочешь. И эти способности невозможно измерить или полностью подчинить. Но за те же пятьдесят лет мы подобрались к самому краю пропасти. Взять хотя бы нашу родную планету, которую мы загадили до такой степени, что на ней теперь невозможно жить. А ведь нам было известно, к чему мы идем. Однако люди не прекратили поганить Землю — а ведь ее еще можно было спасти. Человечество продержится на родной планете еще пятьдесят — а может, и все пятьсот лет, — но оно все равно обречено на вымирание. И все благодаря недальновидности и легкомыслию наших прадедов. Словом, всем нам ясно, что человечество обречено. А раса, которой вынесен смертный приговор, может обладать самыми невероятными и непредсказуемыми стремлениями, притаившимися в подсознании отдельных индивидуумов. Даже среди тех, кто создает Массу Причера.
Марти замолчал и пристально посмотрел на Чаза. Тот не знал, что ответить, но поскольку остальные продолжали молчать, заговорил первым:
— Вы хотите знать, что я думаю по этому поводу?
— Да, — коротко ответил Марти.
— Ну хорошо... Даже если ваши слова являются правдой, мне не понятно, какое это имеет значение. Масса — это единственное, чего мы добились. Мы все равно будем ее строить. Так к чему же беспокоиться о деталях? Ведь у нас нет другого выбора. Так не лучше ли выкинуть из головы все сомнения?
— Ладно, — сказал Марти. — Но что, если какое-то, пусть самое незначительное, отклонение в подсознании хотя бы одного из работников испортит все дело? Что, если какой-то пустяк не позволит Массе стать такой, какой она должна стать? Или не даст конструкции заработать, когда завершится строительство?
— А что, разве есть повод для опасений? — спросил Чаз.
— Кое-что есть, — сухо ответил Марти. — Время от времени мы замечаем, как странно реагируют на Массу сами работники. Вы еще с этим столкнетесь. Может, даже через несколько минут, а может, через несколько месяцев, поэтому я не стану вдаваться в подробности. Но факт остается фактом — мы сами не знаем, что создаем. Вот это я и пытался вам объяснить. К тому же, в любом случае, у нас нет опыта подобного строительства. Остается лишь одно — продолжать начатое. И тут я с вами согласен. Но мы можем принять соответствующие меры предосторожности.
Чаз вопросительно поднял брови.
— Мы должны попытаться добиться максимальной концентрации наших работников на
