15 августа недалеко от деревни Ямки в небольшом лесу мы установили свою пушку на лужайке, замаскировали ее и ждали дальнейших распоряжений. Нас было восемь человек — полный орудийный расчет и вместе с нами лейтенант Воронин.
День был солнечный. Появился вражеский истребитель «Мессершмитт», длинный, серебристый. Вдруг из-за леса вынырнули наши два «Ястребка» — коротыши, они быстро набирали высоту, нацелившись на вражеский самолет. Завязался воздушный бой, но скорость «Мессершмитта» превосходила скорость наших истребителей в два с лишним раза. «Мессершмитт» развернулся, зашел в хвост нашим самолетам и стал в них стрелять. Слышны были редкие пушечные выстрелы. «Ястребки» повернули в сторону елового леса, пошли на снижение и скрылись. «Мессершмитт» не преследовал их.
От Советского Информбюро
На днях 60–70 немецко-финских самолетов пытались совершить массовый налет. <…> Отряды вражеских самолетов встретила наша истребительная авиация. Завязался крупный воздушный бой. Наши летчики первым же стремительным и мощным ударом расстроили боевой порядок противника. Немецко- финские самолеты потеряли общее управление и рассыпались небольшими группами. Началось истребление отдельных самолетов и групп фашистских бомбардировщиков.
Одна шестерка немецких бомбардировщиков, увидев сильный натиск наших летчиков, пыталась выйти из боя. Она быстро снизилась и начала удирать на юго-запад. Наперерез немцам бросилось звено наших истребителей. Два фашистских бомбардировщика, заметив, что на них стремительно летят советские машины, начали еще больше снижаться. Один из фашистов не рассчитал и врезался в землю на высоте К. Раздался сильный взрыв. Второй немецкий самолет получил повреждение и быстро уменьшил скорость. Советские летчики настигли его и подстрелили.
На высоте 5 тысяч метров советские самолеты рассеяли девятку вражеских бомбардировщиков и окружили 4 из них. В течение нескольких минут враги яростно отстреливались, падали вниз, вновь набирали высоту, но уйти из кольца советских самолетов не смогли. Наши летчики всюду настигали их. Два фашистских самолета, пронзенные пулями, загорелись и гигантскими факелами рухнули на землю. Два других вражеских бомбардировщика были сильно повреждены.
Лейтенант Воронин послал четырех человек из нашего расчета выяснить обстановку, в направлении шоссейной дороги, которая в этом месте проходила густым лесом. По пути, недалеко от нашей пушки, мы встретили группу пехотинцев, около 50 человек. Они ушли с переднего края. Сказали, что удержаться на переднем крае нет сил, что немцы открыли сильный автоматный, пулеметный и минометный огонь, появились танки.
Когда мы подошли к шоссейной дороге в плотном лесу, увидели охваченную паникой толпу, беспорядочно бегущую на дороге на Волосово. На повозке везли раненого. Он стонал и просил перевязать его. Тут же недалеко шла девушка с санитарной сумкой через плечо, она боялась снизить темп движения. Позади, по пятам за бегущей толпой, лязгали гусеницами немецкие танки. Кто-то закричал на девушку, чтобы она немедленно перевязала раненого. Мы повернули обратно и быстро пошли к тому месту, где оставили пушку, но ни пушки, ни людей на том месте не оказалось. Вышли на опушку леса, с правой стороны на открытом месте увидели движущуюся по проселочной дороге четвертую батарею. Но что это? Около движущейся батареи от разрывов снарядов появлялись и сразу же падали столбики рыхлой земли пашни. Вражеские танки шли по шоссейной дороге, увидели батарею и открыли по ней огонь. Батарея помчалась, лошади пошли вскачь, потом они скрылись из виду, въехали в лес. Недалеко позади батареи шла обозная повозка, везла разное имущество. Снаряд разорвался у ног лошади, она вздыбилась и рухнула на землю. Повозка была близко, на ней остались наши шинели, но возвращаться к ней было рискованно: попасть в плен никто не хотел. Немецкие танки и бронетранспортеры с автоматчиками уже шли впереди нас по дороге к Волосову. Дивизии пришлось срочно переходить на новые рубежи. Вражеские самолеты безнаказанно кружили над нами. Они бомбили и обстреливали каждую повозку и даже одного человека. На дороге с разорванными частями тела лежали убитые. Появляться на дороге было опасно, шли больше лесом.
От Советского Информбюро 14–15 августа 1941 года
В течение ночи на 14 августа на фронтах чего-либо существенного не произошло.
В течение ночи на 15 августа наши войска вели упорные бои с противником на Эстонском участке фронта.
В ночь на 16 августа пришли в Волосово. Огней никто не зажигал, было полное затемнение. Нас было уже семь человек. Ночевали в траншее на тюфяках, брошенных на доски, под досками хлюпала вода. Утром вышли из траншеи рано, в гимнастерках было прохладно. По улице недалеко от станции мимо нас проезжала повозка с хлебом, солдат дал нам две буханки хорошего теплого хлеба. Разделили и, не останавливаясь, на ходу съели его. На платформе что-то лежало, покрытое большими брезентами, часовой с винтовкой не подпускал на близкое расстояние к платформе. Волосово немцы уже бомбили, всюду были воронки и разрушенные дома. Одна большая бомба упала на дворик дома, на этом месте образовалась огромная воронка, а дом взрывной волной перекинуло на другую сторону улицы. Он не развалился, а как-то встал боком вместе с крышей. На рельсах под березами стояли два наших бронепоезда, возможно они не принимали никакого участия в боях. У них не было зенитных средств, они были уязвимы с воздуха.
Слышна была артиллерийская стрельба наших батарей. Мы, все семеро, пошли туда, где стреляли пушки. Не очень далеко от Волосова, на перекрестке дорог, увидели наших военных, группу около человек двадцати. Знаков отличия на воротниках гимнастерок у них ни у кого не было. Небольшого роста военный, отделившись от группы, пошел нам навстречу и стал кричать нам: «Сюда, сюда, товарищи, идите!»
Мы не знали, кто он. Говорили потом, что это был командир нашей дивизии. Присоединились к этой группе и пошли по проселочной дороге вместе с шестой батареей, остановились около деревни.
От Советского Информбюро
Германская армия несет огромные потери. Пленные немецкие солдаты в своих показаниях рассказывают, что командиры многих частей беспрерывно требуют от командования новых и новых пополнений взамен убитых, раненых и пропавших без вести. Пленный офицер 8-й германской танковой дивизии К. Бренинг показал: «Наша дивизия потеряла три четверти своего личного состава». Пленные солдаты той же дивизии Б. Кивстлер и Э. Гартман подтвердили, что их роты целиком уничтожены. В них осталось не более 5 солдат, которые и сдались в плен. Пленный солдат 284-го полка 96-й пехотной дивизии Р. Меллинг заявил: «В бою, в котором я участвовал, уничтожен весь наш батальон. 80 солдат было взято в плен, а остальные убиты или ранены». Солдат 52-го артиллерийского полка Г. Крафт сказал: «Наш полк понес очень большие потери. Тяжелые орудия застряли: лошади пали от истощения. Русская артиллерия непрерывно нас обстреливала. Вся дорога была усеяна трупами немецких солдат». Пленные солдаты 394-го пехотного полка И. Лауб и В. Шмунк рассказали: «При переправе через реку М. наш полк был полностью уничтожен. Уцелели только те немногие, кто попал в плен». Солдат 486-го пехотного полка О. Фельзинг заявил: «Наша рота была уничтожена в течение 15 минут пулеметным огнем и штыковой атакой. От целой роты осталось только двое: один, раненный накануне, и я».
