17 августа шестая батарея вела активный огонь. Переночевали в лесу, недалеко от станции Волосово.[6]
18 августа утром почти вся дивизия расположилась на огромной поляне вблизи Волосова. К Волосову прошли три немецких самолета. На станции в это время стоял поезд. На него что-то грузили военные. Самолеты стали делать круги и стрелять из пулеметов по людям и по поезду. По Немецким самолетам из двух спаренных пулеметов системы «Максим», установленных в кузове грузовой автомашины, бойко строчил моряк. Один самолет был подбит, он стал ковылять, пошел в нашу сторону и приземлился на луг, в самую середину, кругом были люди, так что стрелять в него было нельзя. Менее минуты самолет находился на земле, потом сделал небольшой разбег и тихо пошел над лесом к своим.
19 и 20 августа переезжали с места на место раз пять в день. Немецкие самолеты кружат над нами, бомбят и обстреливают нас. Усталые, измученные, поздно ночью ложимся спать в лесу на траву. У меня шинели не было, она осталась на повозке, когда вставали рано утром. Один раз утром проснулся и почувствовал под боком толстую веревку, но когда поднял плащ-палатку, то увидел не веревку, а мертвую змею — я ее задушил своим телом. Усталые, мы валились, куда попало.
От Советского Информбюро
18 августа 1941 года
После упорных боев наши войска оставили город Кингисепп.
21 августа приехали в Ропшу, в парке у пруда установили две пушки. В воздухе появился немецкий самолет. День был солнечный. Видим, как от самолета отвалилась большая кипа, и по воздуху в разные стороны на большие расстояния разлетелись листовки. В листовке было отпечатано довольно неуклюжее обращение к солдатам и офицерам нашей Красной Армии. Что, мол, сопротивляться бесполезно, переходите в плен. В листовке в рамке фотография — сын Сталина в середине, а справа и слева держали его под руки два улыбающихся немецких офицера. Внизу написано: кто перейдет добровольно в плен, с тем будет такое же вежливое обращение.[7] Но эта геббельсовская стряпня, ложь успеха не имела. Днем митинг, записывают добровольцев в отряды народных мстителей.
Немецкая артиллерия стала обстреливать нас. Поехали на новое место, остановились в лесу около деревни Телизи, вблизи Красного Села. Нас, двадцать пять человек, послали в Красное Село. Ночевали в военном городке за Красным Селом. Немецкая артиллерия обстреливает Красное Село из дальнобойных орудий. На следующий день, 23 августа, пошли обратно через Красное Село. В Красном Селе хлеб военным продают свободно. Перешли укрепленный район, пришли в густой еловый лес, к своему подразделению.
С 24 на 25 августа втроем: я, Чудаков и Иванов ночевали под елкой. 25 августа устроили шалаш на троих. Немецкие самолеты летают по несколько раз в день, по ним бьют наши зенитки. Кухня пока кормит неплохо.
28 августа шел дождь более суток, в шалаше все промокло, солома как кисель. Пошли в деревню Телизи вчетвером: я, Чудаков, Иванов и Федорец, ночевали в избе, хозяев не было. Федорец протопил печь и напек четыре круглых душистых хлеба. Пришел старшина Андронов, приказал нам немедленно пойти обратно в лес.
3 сентября приехали в Горелово. Ночевали в лесу, в сосняке. В лесу было много грибов. В магазине, в Сельпо, я купил мыло, мыльницу и зубной порошок.
4 сентября в 12 часов поехали на новое место через Стрельну к Новому Петергофу. Ночевали в сараях в деревне Марьино. Непрерывно летают немецкие самолеты. Виден авиагородок. Над Ленинградом сплошные дымки от разорвавшихся в воздухе снарядов, наши зенитки активно бьют по немецким самолетам. Высоко поднимаются клубы густого дыма, — горят Бадаевские склады, огонь пожирает продукты, запасы всего населения Ленинграда на шесть месяцев.
От Советского Информбюро
На допросе пленный летчик Эмиль Фрост рассказал следующее: «За первые два месяца войны наша авиационная группа потеряла три четверти своих самолетов. Пополнение, которое наша группа получила, далеко не покрывает потерь. Кроме того, нам стали посылать самолеты старых марок, например «ПЗЛ-24», «Арадо-47» и другие. Еще хуже — с летными кадрами. Много опытных летчиков убито. Сейчас летает преимущественно молодежь в возрасте от 17 до 23 лет. Проблема пополнения летного состава очень беспокоит германское командование. Наши летчики, особенно молодые, боятся советских истребителей. Мы, пилоты бомбардировщиков, неоднократно наблюдали, как наши истребители при появлении советских самолетов бросаются в бегство и оставляют нас без защиты».
Многочисленные попытки фашистской авиации прорваться к Ленинграду неизменно отбиваются отважными советскими летчиками. На днях на подступах к Ленинграду произошел воздушный бой, в котором участвовало более 100 самолетов. Фашисты, потеряв в этом бою 17 бомбардировщиков, были отогнаны.
Немецкие самолеты в дождливую погоду сбросили несколько бомб в направлении аэродрома. Ходим в караул, охраняем ящики со снарядами.
9 сентября недалеко от деревни Марьино на небольшой высоте завязался бой «Мессершмитта» с нашим истребителем. Они кружились и стреляли друг в друга. Вражеский истребитель превосходил в скорости, и это и, возможно, опыт немецкого летчика создали перевес. Наш самолет загорелся и быстро пошел вниз. Взрыв, и все разлетелось в разные стороны. Одно совершенно новенькое колесо далеко катилось по лугу. На колесе слова: «Ярославский шинный завод».
Метрах в трехстах от деревни Марьино, в сторону Стрельны, на берегу речки, стояла наша зенитная батарея. Еще было светло, когда появились три немецких бомбардировщика. Они шли очень низко. Зенитчики торопливо свернули стволы орудий в горизонтальное положение и побежали в траншеи. Мы стояли и смотрели.
Самолеты шли прямо на нас, бежать было уже поздно, все легли на землю. Бомбы повалились с каждого самолета штук по десяти на пашню недалеко от зенитчиков. Разрывом каждой бомбы поднимало столб земли. Зенитную батарею не затронуло, бомбы упали в стороне от нее.
10 сентября отослал в Ленинград черные ботинки сыну Толе (купил их в сельпо в Горелово). Отослал с женой Закревского.
11 сентября ночевали около шоссейной дороги, идущей в Ропшу. Ночью был мороз, замерзла вода в лужах. Немецкие самолеты непрерывно летают, наши зенитки бьют по ним.
12 сентября первый раз получили по сто грамм водки. Расположились недалеко от деревни Н на горе. Немцы обстреляли эту деревню. С горы от деревни по шоссейной дороге шли раненые, военные и гражданские. По дороге ехал верхом старший политрук тов. Киреев, он меня и Чудакова направил в пятую батарею.
13 сентября нас зачислили в огневой расчет. На следующий день вечером поехали из лесу. Расположились у самой опушки. Немцы стали обстреливать из минометов. Переехали по шоссейной дороге к Стрельне. Ночевали у шоссейной дороги под деревьями. Ночь была холодная. Немцы стали стрелять по нам из минометов, но мины не долетали до нас.[8]
15 сентября утром снова поехали по шоссейной дороге в лес, свернули к
