свободу сил. И ныне мы готовимся к этому часу.
Лидана вздохнула, не в силах издать ни звука.
– Дочь моя, прими Дар Великой и используй его так, как Она прикажет тебе. Мы должны собрать армию – не только против этого несчастного запутавшегося императора, но в первую очередь против, той Тьмы, что стоит за ним.
Снова вспышка, и стеклянная поверхность опять потускнела.
Зения молитвенно сложила руки, и Лидана, чувства которой были обострены тем, что она услышала и увидела, ощутила яростную силу ее мольбы. Но сама она собиралась не молиться – это был не ее путь, хотя несколько часов назад она молила Богиню дать ей силы. Она собиралась действовать.
Она быстро встала, подняла рубин, расшнуровала корсаж, открепила брошь и, немного отогнув застежку, увидела, что может с обратной стороны спрятать камень.
Она не стала беспокоить Зению и тихо покинула комнату. Она слышала, как в часовне сестры поют молитвы, желая преподобной Адели упокоиться с миром.
Войдя в маленькую келейку сестры Папании у внешней двери, Матильда сняла рясу и головной покров. Хорошенько заколола косы. Ее поношенное платье лежало, аккуратно сложенное, в стороне. Она переоделась.
Лидана почувствовала голод. День был долгим, а она и так ела от случая к случаю. Повода для поста не было. Особенно сейчас, когда ей нужны силы. Она пошла на кухню и отломила большой кусок хлеба, нашла горшок засахарившегося меда, смазала им хлеб и медленно съела, запив фруктовым соком, найденным в одной из бутылей.
Жуя, она размышляла. Захватчикам все равно не удастся замять эту историю с чудом. А судя по лицам тех, кого избили солдаты в Храме, это подстрекнет людей перейти от боязливого смирения к действию. У Джонаса были свои глаза и уши, и он знал людей, которые разили тихо, не вступая в открытый бой.
Но Саксон – Саксон мог сделать гораздо больше У него всегда было много последователей, верных людей, которые были его щитом и мечом. Сейчас им нужен был именно Саксон, военачальник и стратег, как он уже не раз доказывал в прошлом.
Значит, тут не может быть вопросов. Она должна вызволить Саксона из застенка и устроить Катхалу западню Лидана выглянула в маленькое окошечко. Хотя в него было видно только темный двор, можно было понять, что близится закат. Другого выхода из двора не было, но у дальней стены стоял сарай для садовых инструментов. Она неторопливо съела еще один ломоть хлеба, изучая сарай. Она была уверена, что это решение ее проблем.
Солнце садилось очень быстро – она различила дальний раскат грома. Ненастная ночь – что может быть лучше для ее целей? Она последний раз огляделась. Ее взгляд упал на крепкую скалку. Можно ли придумать лучшее оружие для женщины? Удобно нести, шума никакого, да и руке привычно.
Она вышла в садик и добралась до сарая, когда прямо у нее над головой прогремел гром, да так, что она чуть было не поверила, что маг обрушил удар какого-то магического оружия на сам монастырь. Но потом вспыхнула молния, и она прижалась к стенке сарая.
Лидана была женщиной высокой, и хотя она не была любительницей приключений, ей приходилось бывать в трудных ситуациях. Разве не плавала она на корабле в бурю, не взбиралась на отвесные скалы Ярка, чтобы добыть опалы, которые рождаются в костях птиц? Хотя юбка ей и мешала, она забралась на крышу сарая, откуда можно было окинуть взглядом узенькую улочку.
В ночных фонарях на ветру металось пламя. Один за другим они гасли. Черных не было видно, кроме того, здесь не было ни дверей, ни углов, за которыми они могли бы спрятаться.
Лидана сначала бросила на мостовую свое импровизированное оружие, затем спрыгнула на землю сама. Сначала нужно добраться до Джонаса. Возможно, он уже что-то разузнал, но набрал ли он еще людей для того, чтобы атаковать Кабанье подворье? К тому же – да не допустит Великая – все ее старания сегодня могут рухнуть.
Черный стервятник возник словно из-под земли. Он стоял, нацелив на нее свой жезл, и прежде чем Лидана успела сделать хотя бы шаг, из конца жезла к ней метнулся тонкий язычок желтого пламени. Жезл был направлен ей прямо в грудь.
Но пламя так и не коснулось ее. Ее старая шаль задымилась, но пламя не прожгло ее. Черный – его лицо маячило во тьме белым расплывчатым пятном – взмахнул жезлом, целясь ей в голову, но было поздно. Долгие годы упражнений в фехтовальном зале закалили королеву. Ее импровизированная дубинка опустилась раньше, с отвратительным звуком, от которого ее замутило. Черный упал. Она снова совершила убийство – она была в этом уверена так, словно своими глазами видела, как из него уходит жизнь. Однако она подошла к трупу, чтобы забрать жезл. Это магическое оружие, и ему нельзя доверять. Но надо хотя бы позаботиться, чтобы оно больше никому не причинило зла.
Грудь ожгло так, что она отшатнулась и прислонилась к стене, выкатив от ужаса глаза. Рубин пробудился и горел огнем. Она почувствовала, что должна убрать его с тела и вцепилась в брошь, в которой он был спрятан.
В это время упавший зашевелился. Она чуть подалась вперед и отшвырнула ногой жезл подальше от него, хотя черный все еще лежал лицом вниз.
Он совершенно беззвучно поднялся на колени, даже не глядя на нее. Его лицо – как и у того человека, которого она ударила камнем у реки – было странным. Один глаз закрыт, второй смотрит прямо перед собой.
Он неуклюже сделал пару шагов вперед. Хотя он даже не опустил голову, чтобы посмотреть на мостовую, его руки все шарили и шарили по брусчатке, словно бы он искал потерянный жезл.
Лидана ахнула – в этой твари было что-то настолько отталкивающее, что она уже не могла думать о нем, как о человеке. Ужас охватил ее.
Черный повернулся – ужасное подобие его лица теперь смотрело на нее. Лидана не могла даже пошевелиться, словно примерзнув к месту от страха. Казалось, что он ее не видит, но как-то чувствует ее присутствие, поскольку он полз вперед, подняв руку, словно хотел вцепиться ей в горло. И по-прежнему – ни звука.
Лидана подняла руку с рубином, пытаясь защититься, совершенно сраженная ужасом. Тут из ее ладони заструился светящийся туман, он окутал ее шаром, становясь все плотнее. Туман был алым, словно кровь Сердца, становился все ярче, и от него исходил монотонный гул.
Тварь отшатнулась. Впервые Лидана увидела на этом лице подобие чувств. Тварь отступила, но свет уже окутал ее.
Лидана услышала это не ушами – всем существом. Это был не крик боли, ненависти или страха – она просто не знала, как это назвать.
Черный снова упал, свернувшись клубком, словно ребенок в глубоком сне. А потом тело исчезло – осталась только горстка пепла среди кучи тряпья.
Сегодня она видела, как кровоточило Сердце, теперь она узрела еще кое-что – борьбу сил, суть которых была выше ее понимания. Возможно, Адель и другие, обладающие Даром, могли бы выдержать такое спокойно, но она еле держалась на ногах. У нее Дара не было. И смутно, очень смутно в ее душе шевельнулось ощущение – может, вопреки всем традициям и воспитанию, она никогда не сможет смириться с тем, что эти силы – часть ее собственной сути.
Она чуть отошла от стены и поддала ногой жезл. Охваченная внезапным порывом, который не могла объяснить, она наклонилась над жезлом и позволила сиянию броши упасть на него. Жезл свернулся, словно змея, он бился, но сила, заключенная в нем, не могла вырваться наружу. Затем и он рассыпался тусклой металлической пылью. И тут на мостовую упали первые капли. Большие и холодные, они вывели Лидану из шока.
Королева пришла в себя. Попыталась не думать о том, что произошло. Потом она расскажет Адели, и та разберется во всем, а ей, Лидане, еще многое предстоит сегодня сделать.
Подобрав юбки, чтобы те не мешали ходьбе, она поспешила к Джонасу. Ее подгоняла мысль, что время несется за ней по пятам, как гончий пес. И еще она была уверена в том, что именно сегодня ей нужно сделать вылазку в Кабанье подворье.
Она завернула за угол. Ветер дул в лицо, приходилось идти против него. Гроза – это ей на руку. Мало кто будет сегодня патрулировать улицы. Фонарь над дверью харчевни Джонаса горел по-прежнему. Она
