– То есть? – уставился в стекло Фиделис. – Почему ты говоришь, что Богиня...
– Это потайной ход в Храм, который заканчивается в этой часовне, и они идут сюда, – ответила Эльфрида. – Я узнала это место. Они будут здесь через несколько минут. Думаю, Шелира нашла способ доставить нам черного. Подозреваю, что в зомби превращен кто-то из ее знакомых.
Козима потрясение вздохнула, Фиделис вскочил с видом ястреба, нацелившегося на добычу.
Верит разорвала круг и протянула стекло Эльфриде.
– Положи на сундук в подземелье и следи за ними. Мне кажется, что с ней Леопольд. А кто третий – я очень хотела бы узнать.
– Конечно! – ответила Эльфрида, с трудом поднимаясь на ноги, опираясь на скамью. – То-то я думала, что он мне кажется знакомым. Только я лучше его знаю по голосу, чем в лицо.
«Верит не удивилась. Наверное, это и есть та новость, что она припасла для меня – Шелира ведет сюда Леопольда из Летнего дворца. Могу поспорить – она ведет его сюда, чтобы он поговорил с Верит. И если до того он был не с нами, то после будет наш!»
Правда, радоваться было еще рано, но впервые за это утро она ощутила прилив настоящего оптимизма, а вместе с ним и великое облегчение. Леопольд может пригодиться в их борьбе. По крайней мере, он будет биться на их стороне.
Мгновением позже дверь отворилась, и в часовню ввалились ее внучка и принц, который нес на плечах человека в черном камзоле.
Черный мешком рухнул на пол, когда они его отпустили, словно сам двигаться не мог. На лице его смутно читалось страдание. И, увидев его лицо, Эльфрида с ужасом поняла, что знает этого человека, и поняла, почему так бледно лицо ее внучки.
Последней жертвой Аполона был Том Краснобай.
Она смотрела на него, не смея прикоснуться, пока трое остальных торопливо одевали новоприбывших в орденские рясы, чтобы случайный свидетель ничего не заподозрил.
«Несчастный Том! Как же такое могло с тобой случиться? Или ты был не так ловок, как мы думали? Или ты хотел произвести впечатление на Шелиру?»
Она не слишком близко знала его, чтобы глубоко горевать, но ее переполняла жалость. В лице этого человека было нечто большее, чем в лицах прочих, которых она видела в стекле даже в первый момент после порабощения их душ. Он знал, что с ним произошли и хотел освободиться. Он с мольбой смотрел на нее, и она не могла ошибиться, пусть желание это лишь смутно читалось на его лице.
«Он хочет освободиться. Это пытка для него, причем куда более жестокая, чем для других».
Шелира и Леопольд были одеты как целители, поскольку те служили Богине по большей части вне Храма и не всех членов этого Ордена обитатели Храма знали в лицо.
– В его глазах какая-то тень, – сказал Леопольд, надев выданную Верит рясу. – Даже не могу описать, что это. До того, как мы перетащили его через порог, эта тень окутывала все его лицо и плечи, словно паутина Тьмы, но, как только мы переступили порог Храма, она словно бы втянулась внутрь его.
– Я не понимаю, о чем он, – сказала Шелира с совершенно несчастным и полным горя лицом, но затем твердо добавила:
– Но раз Леопольд говорит, что так и есть, то , я ему верю. Я-то этой тени не вижу, но это не Том. Или это Том, но не совсем... Или, – сбивчиво закончила она, – что-то. Я могу сказать только, что не похоже, будто его опоили или отравили. По крайней мере, те зелья, которые я знаю, такого действия не оказывают.
– Полагаю, принцесса очень мало знает, – сухо добавил Леопольд. Шелира еле сдержалась. Леопольд еле заметно улыбнулся.
Но как только Леопольд рассказал им, что он увидел в его глазах, все собравшиеся тоже заметили это, пусть Шелира ничего и не видела.
– Поверь ему, дитя мое, – ласково сказала Верит, склонившись над несчастным, чтобы рассмотреть его получше. – Он прав. К несчастью, мне кажется, что я знаю эту тень.
«Ну, Шелира хотя бы может понять, что что-то не так, – с облегчением подумала Эльфрида, – пусть она и не обладает нашим видением. Может, в ней еще и разовьется эта способность, если уж мы все через это проходим».
– Вы должны помочь ему, – продолжал Леопольд с властностью привыкшего командовать человека. Затем он смягчился и добавил:
– Прошу вас.
– Мы сделали бы это и без вашего приказа, Леопольд, – отрезала Верит. – Уж будьте уверены. Это наш долг перед его страждущей душой, и мы сделаем, что сможем.
Леопольд кивнул, хотя тревога не покидала его лица. Он не пропустил мимо ушей этого «что сможем».
Верит приказала перенести Тома к алтарю, чтобы попытаться провести обряд экзорцизма, и начала раздавать приказы с решительностью генерала.
– Козима, ты всем объяснишь, что случилось. Просто расскажешь все с самого начала – что мы слышали в исповедальне, что видели в стекле и что собираемся сделать сейчас. Твой проповеднический дар поможет нам, я уверена. Иди же и приготовь все у алтаря. Мы вскоре придем.
Козима кивнула и ушла. Верит повернулась к Эльфриде:
– Эльфрида, мы с тобой проведем обряд. Та ощутила одновременно и страх, и гордость за то, что Верит избрала именно ее. Это была великая честь.
– Фиделис, – продолжала Верит. – Вы вместе с Леопольдом и Шелирой будете держать его. Мы положим его там, где стоял гроб, перед алтарем. Он будет сопротивляться, но, думаю, вы втроем его удержите. Если нет, я позову на помощь еще людей, когда настанет время.
– Вы хотите, чтобы мы вам помогали? – усомнился Леопольд. – Но мы.., мы же не посвященные.., мы миряне.
– Мне нужно несколько пар крепких рук, вот и все, – объяснила Верит. – И мне кажется, что если это будут руки людей, которым Том небезразличен, то это нам поможет. – Она бледно улыбнулась. – Стремление – сильная вещь. И, как мне кажется, вы оба крепки в вере. И это тоже сильно поможет нам.
Леопольд слегка усмехнулся, и Эльфрида поняла, что этот человек все больше ей нравится. И еще ей нравилось, как они с Шелирой держатся друг друга. Между ними была явная приязнь, понимание и доверие, какие бывают между соратниками, друзьями или супругами.
Они вошли в алтарный зал, как только закончилась молитва, и на смену молящимся пришли очередные братья и сестры. Верит попросила первых остаться, велела остальным занять свои места и сказала, чтобы звоном колокола созвали прочих.
– Я хочу, чтобы тут были все, – мрачно сказала она. – Даже послушники. Все послушники. – Эльфрида увидела Козиму, которая освобождала место перед алтарем, так что там оставались лишь две свечи на самом алтаре и молитвенник.
Когда все было готово, Козима встала перед алтарем и заговорила. Когда она закончила проповедь, мертвую тишину в зале нарушали лишь произнесенные громким шепотом «Не верю!» или, наоборот – «Я же говорила!» Верит, следившая за приготовлениями к экзорцизму, не обращала на выкрики внимания. По толпе снова прошел вздох, когда в зал вошли Леопольд, Шелира и Фиделис, неся обмякшее тело Тома. Они уложили его там, где прежде стоял гроб «усопшей» Адель. Снова шепот, теперь только среди тех, кто стоял совсем рядом с телом и мог рассмотреть лицо. Всем было мучительно видеть Тьму в его глазах, словно демон, связавший его, знал, что они собираются сделать. Но выражение лица Тома было как у человека, который в бездне мучений стремится к свободе, на которую не осмеливается надеяться.
Козима присоединилась к ним, взяв тяжелую книгу, в которой излагался обряд экзорцизма вместе с другими, редко используемыми. Она держала ее так, чтобы Верит и Эльфрида обе могли свободно ее читать, и Верит начала, раскинув руки и склонив голову:
– О, Ты, Что Обитает На Небесах, внемли нам! Эльфрида заглянула в тревожные глаза внучки, ободряюще улыбнулась и подхватила молитву:
– Когда мы в тревоге, мы взываем к Тебе, и Ты внемлешь нам.
Не в первый раз она услышала истину в этих словах и ощутила уверенность.
