Сказительница

– А теперь, добрые люди, – сказала она несколько минут спустя, наигрывая заключительные аккорды «Гнева Кейлора», – новая песня, вдохновленная историей, рассказанной мне о проклятом колдерами городе Сиппаре на острове Горм. Слушайте «Город, населенный призраками».

Голос Эйдрис зазвучал низко и загадочно. Она подумала о том, что Сиппар, вернее, то, что от него осталось, находится на другой стороне залива, всего в дне пути отсюда.

Ни один ребенок больше не спит в Сиппаре,
Ни один корабль не причаливает в его прекрасной гавани,
Ни один шаг не звучит на улицах и лестницах,
Потому что все в городе перепахано плугом смерти.
Когда колдеры пришли к богатому Сиппару,
Они выпили его жизнь, а потом похитили и чашу,
И когда время демонов кончилось,
Пустой город плакал, виня их.
Говорят, город был убит дважды,
В первый раз мечом, второй раз сознанием;
Нечистое оружие колдеров
Выпустило на улицы города лишенных души.
Вторая смерть постигла Сиппар,
Когда нанес удар Саймон Трегарт.
Удар заставил стихнуть владеющих Силой,
И нежить улеглась со вздохом.
Трупы лежали на тихих улицах,
Рабы высвободились наконец из своих тел,
И тела можно было похоронить:
Больше они не сражались, околдованные.
Ни один корабль не приходит в гавань Сиппара,
Потому что никто не живет на его берегах.
И хоть время разрушает все запреты,
Храбрые оставили Сиппар в тени.

Произнося последние слова в тишине «Танцующего дельфина», Эйдрис видела, как вздрагивали слушатели и потом слишком поспешно выпрямлялись. Тот тип, что пристал к ней, когда она вошла в зал, на самом деле оглянулся через плечо, как будто на него легла призрачная рука.

«Не нужно, чтобы они боялись темноты ночи, – подумала Эйдрис – Немного непристойностей заставят их посмеяться и освободят от серебра. И мне не придется петь сказания Высокого Халлака, опасаясь, что они их не поймут… Непристойность – всюду непристойность».

– А теперь, добрые люди, – провозгласила она, – последняя песня вечера – «Приданое служанки».

И она начала песню о бедной молодой служанке, на добродетель которой покушался моряк (хотя он, конечно, заявлял, что намерен честно жениться). Песня продолжалась, сопровождаемая хохотом посетителей: служанка принимала от моряка похвалы своей красоте вместе с многочисленными дарами, но благодаря различным подстроенным недоразумениям и ловушкам умудрялась сохранить девственность. И однажды, вернувшись из очередного плавания, моряк обнаружил, что она вышла замуж. А на приданое пошли его подарки!

Заканчивая песню, Эйдрис и сама улыбалась:

О, она была прекрасна, эта девчонка,

Как прекрасен корабль в море,

Но увы! Я оплакиваю день нашей встречи:

Как эта девушка ограбила меня!

– Спасибо, спасибо всем за внимание. – Эйдрис встала и поклонилась. Потом отхлебнула эля. Все аплодировали ей и пили за ее здоровье. Новый поток монет устремился в футляр арфы. Когда слушатели разошлись, Эйдрис сосчитала выручку. Хватит, чтобы заплатить за отдельный номер на ночь, за ужин и завтрак, и еще можно будет купить еды на несколько дней пути.

Хозяин проводил ее в комнату, маленькую, чердачную, под самой крышей. Сунув арфу и дорожный мешок под деревянную кровать, Эйдрис смочила руки и лицо ледяной водой, которую нашла в кувшине, потом отправилась на поиски ужина.

К этому времени таверна опустела; остались лишь те посетители, которые будут в ней ночевать, так что Эйдрис сидела за столом одна. По ее просьбе хозяин принес ужин. Эйдрис приятно удивилась, обнаружив тарелку с горячим мясом омара, овощной салат и хорошее вино, и с аппетитом поела.

– Спасибо, уважаемый. Отличная еда.

Маленький человек кивнул.

– Мой собственный рецепт. Посетители прощают неудобства, если мясо хорошо приправлено, а пиво охлаждено. Можешь прожить еще день, сказительница. Редко кто может удержать моих посетителей целый вечер, как ты.

– Спасибо, но нет, утром я должна отправиться в путь, – ответила она, отхлебывая приятного вина. – Скажи мне, – спросила Эйдрис с деланным равнодушием, – а сколько дней пути до самого города Эса? Мне хочется посмотреть его.

– Пешком? – спросил Милт и ненадолго задумался. – Не менее четырех дней, может, все пять. Верхом полных два дня.

– Дорога хорошая?

– Да, и хорошо охраняется. Корис из Горма справедливый человек, но не терпит разбойников, и они в эти дни сторонятся больших дорог.

– Корис из Горма… Сын Хильдера, – сказала Эйдрис, вспоминая, что ей рассказывали на борту «Оспри». – Говорят, он со своей госпожой Лойз теперь правит Эсткарпом. А волшебницы ни во что не вмешиваются, думают только о восстановлении своей Силы.

Милт понизил голос, хотя они оставались в зале вдвоем.

– Это правда, – согласился он, – но об этом не принято говорить вслух. Много лет назад, во времена Великой Перемены, многие волшебницы погибли или превратились в пустую оболочку. Но некоторые еще сохранили Силу.

– А что за Великая Перемена? – спросила Эйдрис.

– Когда карстенский герцог Пагар попытался вторгнуться, пройдя горы, колдуньи собрали всю свою Силу и Могущество, чтобы перевернуть саму землю. Горы, разделяющие Эсткарп и Карстен, задрожали и обрушились, потом поднялись новые вершины. За одну разрушительную ночь все захватчики погибли, были уничтожены все дороги, ведущие в Карстен.

– Должно быть, это было ужасно.

– Да, это уж точно. Я тогда был еще мальчишкой, но хорошо помню тот день. Как будто тень легла на