Элири рванулась с места, точно стараясь убежать от ощущения, что бросает друга.
На речном берегу командир собрал своих людей. К этому времени все без исключения получили ранения, но были полны решимости продолжать борьбу. Он посмотрел на небо и нахмурился. Его господин думал, что им так или иначе станет известно, когда Башня падёт, но пока никакого знака не было. И люди, и кобылы продержатся ещё немного, но потом… Потом их просто ждёт гибель. Ладно, можно потянуть ещё немного. Наверно, сейчас самое время прибегнуть к кое-каким уловкам.
По его приказу Кеплиан отступили, увлекая за собой расти, а люди, обходя их с двух сторон, расправлялись с отбившимися от стаи. Дважды обезумевших зверей заманивали в расщелины в земле и приканчивали там.
В Башне между тем тоже бушевала битва. Здесь оружием служили не только физическая мощь и выносливость, но и волшебная сила. Встав на дыбы, один жеребец Кеплиан с криком ярости бросался на другого. В пространстве между ними сверкала и кипела сила — тут они были примерно под стать друг другу. Ну, к этому древнему способу борьбы они прибегнут попозже, если понадобится. А пока… Жеребцы прыгнули вперёд, по-змеиному выгнув шеи. Раздирали и рвали. Били копытами друг друга. Зубы Пехнана окрасила кровь, когда он разорвал противнику ухо. Тот взвизгнул от боли и нанёс Пехнану режущий удар передними ногами. Горячая тёмно-красная кровь тонкой струйкой потекла из безжалостно разодранного уха, голубой огонь хлынул из раненной копытами груди.
Обменявшись ударами, противники разбегались в разные стороны и снова бросались друг на друга. Теперь враг схватил Пехнана за горло, но, прежде чем он успел сомкнуть зубы, на спину ему обрушился удар копыта. Словно борцы на ринге, они снова и снова сходились в самом центре зала. Падали, тут же вскакивали, на время обретали опору, чтобы тут же потерять её, роняли кровавый огонь со своих зубов и копыт. Дважды враг наносил удары по крупу Пехнана, туда, где расположены почки и где сильный удар мог причинить серьёзный урон. И каждый раз Пехнан уворачивался, совсем чуть-чуть, но этого хватало, чтобы мощные удары пропадали втуне. Пульсируя, горячая
Судорожно дёрнувшись, враг попытался вырваться, но ничего не вышло — ноги отказывались служить ему. Он рухнул на каменный пол, свет начал меркнуть в тёмно-красных глазах, полыхающих ненавистью. Свой выбор он сделал много лет назад и в эти последние мгновения ни о чём не сожалел.
Пехнан встал на дыбы, почти выпрямив дрожащие задние ноги. В сознании зазвучал мощный призыв. Свет вспыхнул по контуру его фигуры — серебро, в глубине отливающее золотом, — пространство вокруг распалось на куски, и за ними открылось залитое солнцем небо. Те, кого он любил больше всего на свете, ожидали его. Собрав слабеющие силы и пошатываясь, Пехнан двинулся вперёд, туда, где видел руки, приветственно машущие ему. Проход позади него захлопнулся, свет в зале померк. Тело врага превратилось в клубы чёрного дыма и исчезло. Далеко-далеко отсюда друзья с радостью бросились навстречу друг другу. Миссия была завершена.
Башня содрогнулась, когда погиб её слуга. По крыше побежал голубой огонь, такой яркий, что его заметили и те, кто сражался у реки. Командир натянул поводья своего коня, не подпуская его к расти, обуянного жаждой крови.
Его голос загремел, перекрывая шум битвы.
— Все! Уходим! — Они начали отступать, стараясь всё время сохранять дистанцию между собой и расти. Командир махнул рукой в сторону Башни. — Вон он, знак! Наша работа закончена. Нужно увести расти подальше, чтобы они не добрались до наших раненых.
Раненые из числа тех, кто мог идти, но не в силах был принимать участие в сражении, начали подниматься по склону. Из множества глоток расти вырвался низкий возмущённый рык. Не может быть, чтобы добыча ускользнула от них!
Однако хозяин Башни, сидя в ней, точно паук в паутине, осознал наконец, что ему угрожает опасность. И перестал оказывать давление на глупых животных, которые сражались вопреки его приказу. Расти почувствовали растерянность — владевшее ими безумие отчасти объяснялось именно грубым вторжением Башни в их сознание. Как только её давление исчезло, они немного пришли в себя. Шаг за шагом, не спеша, командир уводил своих воинов с поля боя, стараясь, чтобы никто не делал слишком быстрых или неловких движений, которые могли бы чисто автоматически подхлестнуть расти к новой атаке. Понемногу успокоившись, они начали отступать, потоки их потекли к норам.
Тогда Хэпволд повёл свой отряд быстрее. Вскоре кобылы Кеплиан оставили людей и поскакали к своему дому. Две из них — и четыре человека — уже никогда не вернутся, но их смерть оплачена кровью. Рекой крови. Что ещё может желать воин?
Перейдя реку в предгорьях, люди раскинули лагерь. Пока закипала вода и на медленном огне тушилось мясо, они перевязали друг другу раны.
Измученным кобылам обратная дорога далась нелегко, но в каньоне их ждали жеребята и подруги, любовь и забота. Правда, двое малышей, оставшиеся сиротами, захныкали от огорчения, но кобылы постарались утешить их, как могли. Руны у входа ярко вспыхнули, когда все обитатели каньона собрались в кружок. Кобылы и жеребята Кеплиан поражённо смотрели друг на друга — глаза у них сияли яркой голубизной.
Хозяин Башни между тем собирался с силами. Враги пробрались внутрь и убили его слугу, но его самого им не одолеть.
Элири взбежала по ступенькам и на мгновение остановилась перед огромными бронзовыми дверями. Их поверхность украшали панели, и фигурки, помещённые на каждой, медленно двигалась. Однако у Элири не было времени разглядывать эти диковины. Она толкнула дверь — последнюю преграду на пути к цели — и вместе с друзьями шагнула внутрь. В дальнем конце большой комнаты в кружок стояли шесть кресел, в которых сидели люди. Один за другим они подняли головы и посмотрели на стоящих в дверном проёме. Шесть Ромаров наклонились вперёд, надежда засияла на их лицах.
17
Элири остановилась, с трудом сдерживая нахлынувшую ярость. Даже сейчас, даже напоследок враг устраивает им испытания, расставляет на пути ловушки! Она стояла, широко распахнутыми глазами вглядываясь в обращённые к ней лица. За спиной девушки пошевелился Джеррани.
— Как установить, кто из них настоящий?
— Я сделаю это, — резко ответила его жена. — Ромар — мой брат. Я не ошибусь.
Элири кивнула.
— Но что, если они все настоящие? — задумчиво спросила она. — Может быть, это просто ещё один блестящий трюк и его дух просто поделён между ними?
Эта мысль заставила их окаменеть. Если Элири права, тогда смерть любого из этих Ромаров означала бы утрату части того, что делало его человеком. Что могло помочь им сейчас? Элири быстро перебрала в уме все возможности. Может быть, ком глины, который причинял ей такие неудобства, — не зря же она его столько времени таскала с собой? Но нет. Девушка чувствовала — пока нет. Ещё дома она поняла, что глина таит в себе очень большие возможности. Недаром же Кинан в уединении затерянного в горах жилища посвящал в тайные цели магии свою старательную ученицу. Глину нужно оставить на потом, как и кристалл госпожи Долины Зелёного Безмолвия. Однако воспоминание о глине навело Элири на мысль о даре Света.
Она пристально посмотрела на Маурин и Джеррани. Может быть, они сумеют использовать то, чем их одарил Свет? По мере того как она излагала им свои соображения, лица обоих светлели. Потом Маурин вышла вперёд, протянула руки и обняла первую из сидящих в креслах фигур. Вокруг её рук вспыхнуло мерцание…
Фигура запричитала в агонии и распалась, превратившись в груду густой пыли. Когда Маурин подошла
