обычно пользовалась, однако этот ход вел прямиком в ее башню. И кроме того, в эту минуту королеве хотелось остаться незамеченной. Дважды ей пришлось остановиться, прижимая ладонь к груди, чтобы умерить острую боль. Но в конце концов она добралась до своей башни и, подойдя к креслу, рухнула в него, внезапно лишившись сил.
Что именно мог знать Харуз? Его намеки пробудили в Исе ярость и страх. Но если он владеет силой… и имеет собственного посланника…
Никого из Яснеродных не могло остаться в живых — никого, в ком текла бы чистая кровь этого Дома. И к тому же все прекрасно знали, что трясинный народ убивает иноземцев… И разве ее собственный отряд не нашел свидетельств того, что случилось там почти шестнадцать лет тому назад? У Исы никогда не появлялось повода усомниться в этом. Расспросы только подтвердили бы, что в ребенке Алдиты кровь иноземцев смешалась с кровью трясинных жителей. Криво усмехаясь, Иса вспомнила разговоры о том, что некоторые мужчины Рендела — да и женщины тоже — якобы заводили связи с трясинными жителями ради острых ощущений. И что порой это приводило к весьма нежелательным последствиям.
Исе хотелось, чтобы это было именно так. Она не желала верить в то, что ее муж мог в порыве похоти оставить свое семя другой женщине, и к тому же до того, как она, его избранная королева, понесла наследника. Отцом ребенка должен был быть кто-то другой…
Иса отказывалась вспоминать, как сильно она любила Борфа в то время — она помнила только ненависть, сменившую это чувство. Она не потерпела бы даже флирта… А это был именно флирт, и ничего другого. Иса не допустила ничего другого, не оставила королю Борфу и Алдите из Дома Ясеня времени ни на что другое.
И надо же было случиться такому: в тот момент, когда Борф собирался предать свою молодую жену, Алдита сама наставила Борфу рога! Похотливость этой сучки, похоже, заставила ее забыть об осторожности — и она удовлетворила похоть с другим. Неудивительно, что она с такой поспешностью бежала в Трясину! Она спасалась бегством от гнева короля и королевы! Иса подавила смех, грозивший перейти в истерику.
И в то же время ей была необходима уверенность. Иса заставила себя успокоиться и поудобнее устроиться в кресле. Подняв вверх дрожащие руки, она сложила губы трубочкой и издала пронзительный, совершенно неестественный свист. И тут же она увидела Туманчика — и ее руки бессильно упали.
Ясенка нырнула под дверную занавесь следом за Зазар и с любопытством осмотрелась. Помещение оказалось широким и длинным — или когда-то было таким. Похоже, в нем могла бы разместиться целая деревня из Трясины. Однако здесь, как и повсюду в этом городе, верхняя часть стен и крыша рухнули, заполнив зал мусором. Но в то же время заметны были и признаки того, что кто-то пытался сохранить то, что осталось.
В этом помещении явно поработало немало рук, и им удалось навести в хаосе некое подобие порядка. Обломки камня были оттащены в сторону и сложены у стен, образуя барьер высотой почти в человеческий рост, а центр помещения оказался почти свободным от мусора. Но дело было не только в этом. В трещинах между камнями были закреплены опоры для множества полок, а на самих полках громоздились мешки из тростниковой ряднины и полосок из кожи лапперов. К некоторым полкам были подвешены сетки, набитые какими-то непонятными вещами. Кое-где между мешками стояли глиняные горшки — и они тоже не были пустыми.
В центре помещения Ясенка не увидела привычного тандыра. Вместо него из нескольких упавших камней был кем-то сложен очаг — и, судя по количеству сажи в нем, это было сделано очень давно.
Были здесь и груды циновок, умело сплетенных, так что на них можно было и сидеть, и спать Ясенка с удивлением ощутила, что, несмотря на всю внушительность каменного строения, здесь было уютно. Почувствовав себя совершенно непринужденно, она опустила дорожный мешок на пол. Зазар уже подошла к очагу и начала укладывать в него лучины для растопки и какие-то черные комья, которые она аккуратно пристраивала вокруг лучин. В ответ на ее усилия в очаге вскоре запылал огонь, и Ясенка направилась прямо к нему, радуясь возможности согреться и обсушиться.
Уже сев у очага и протянув к нему ладони, девушка заметила, что они с Зазар были не единственными в этом помещении. Завершив свои труды по разжиганию огня, знахарка тихо зачирикала, словно приманивая кого-то. Куча циновок зашевелилась — под ними явно кто-то прятался. А потом наружу вылезло существо, немножко похожее на пугливых водяных крыс из Трясины. Ясенка часто видела их во время своих походов по знакомым и не очень знакомым местам Трясинной земли.
Только этот зверек оказался покрупнее, чем водяные крысы. И как только он выбрался из-под циновок целиком, стало понятно, что никакая это не водяная крыса. Существо было не просто больше размером; у него была круглая, а не длинная, как у крыс, голова с острыми, торчащими вверх ушками, и шкурка у него казалась более мягкой, чем щетинистая шерсть болотных обитателей. Существо протопало к знахарке, протянувшей ему руку, и потерлось о ее ладонь, а потом уселось рядом. Протянув тонкие передние лапки, оно ухватило руку Зазар и начало облизывать ее ладонь необыкновенно ярким розовым язычком.
Зазар перестала чирикать и ласково заворковала. Зверюшка ответила ей тихим гортанным возгласом, а потом подняла голову и заглянула знахарке в лицо.
Зазар поманила Ясенку к себе, и та послушно подошла ближе.
— Это — Вейзе. — После этого Зазар обратилась к крошечному существу. — Вейзе, это — Ясенка.
Казалось, знахарка знакомит девушку с какой-то родней из далекого трясинного поселка. Она прикоснулась рукой к плечу Ясенки. Вторую ее руку продолжало держать маленькое существо.
— Протяни руку Вейзе, девочка, чтобы она с тобой познакомилась.
Ясенка не могла понять, что это значит, но послушно протянула руку пушистому существу. Вейзе отпустила руку Зазар и вцепилась в пальцы Ясенки. Подавшись вперед, зверюшка принюхалась — а потом Ясенка ощутила прикосновение шершавого язычка. Когда Вейзе ее отпустила, девушка осмелилась погладить пушистую голову между острыми ушками, как это недавно сделала Зазар.
— Теперь Вейзе знает тебя, Ясенка Смертедочерь, и тебе это будет очень полезно. Но у нас есть и другие дела. Послушай-ка, что я тебе скажу.
Зазар встала и обошла очаг, направляясь к той части стены, где вместо полок были натянуты переплетенные веревки, закреплявшие, как теперь поняла Ясеика, глиняные таблички. Знахарка не стала вытаскивать ни одну из них, она просто бережно провела пальцем по их краям, так же как недавно приласкала Вейзе.
— В тебе нет трясинной крови, девочка, — заговорила знахарка. — И никто из трясинных жителей об этом месте не знает. Видишь ли, в мире всегда существовали те, кто по крови и разуму восходил к тому времени, когда еще не была раскрыта Длань.
Она вдруг замолчала надолго, и Ясенка в конце концов решилась задать вопрос.
— Длань?
— В другом мире и другом времени, — ответила Зазар. В ее голосе послышались нотки усталости. — Здесь когда-то царило величие. Вот это самое место, где мы с тобой укрылись, было жилищем Искателей Знания. Тогда громко звучал голос закона, который управляет всем живущим. То было время созидания, время жизни. А потом все рухнуло. Остались только обломки, жалкие обломки былого. Но мы неустанно ищем то, что позволило бы начать новое восхождение наверх. Трясина, которая когда-то была частью огромной и могучей империи, погрузилась во тьму. И к нам приближается новый период тьмы. Ты иной крови, но ты родилась в Трясине, ты знаешь ее — и в грядущие дни это знание окажется весьма важным. Оставайся здесь, пока тебя не призовут.
— Не призовут? Кто меня призовет?
Ясенка знала, что перебивать знахарку нельзя, но не смогла сдержать изумления. Зазар покачала головой.
— Спроси это у земли, девочка. Спроси у ветра, у облаков. Я этого не знаю, так что ничего тебе сказать не могу. Сейчас мне надо вернуться домой, потому что жители Трясины — мой народ, хотя в своих желаниях и поступках они иной раз становятся хуже обитателей глубин. Будут трудности, но их нельзя предотвратить — их можно только предвидеть. Это мне известно. Смотри, Ясенка Смертедочерь, пока будет длиться твое ожидание — и смотри хорошенько!
Знахарка нагнулась и подхватила Вейзе на руки, словно младенца. А когда она снова отпустила мохнатое существо, то кивнула сначала Ясенке, а потом в сторону стены, на которой висели таблички.
