пути, но точно я этого не знаю. Хотите попытать счастья, или поищем другую дорогу через залив?
Эвелин ответила:
— Попытаем счастья.
Росс добавил:
— Что-то я не настроен на ночной заплыв.
Никулин растянул губы в улыбке.
— Тогда вперёд.
Он отвернулся, немного откинулся назад, и его соломенно-жёлтые волосы задели колени Эвелин. Мгновение — и тележка заскользила вперёд.
Сначала опять был спуск, да такой стремительный, что у женщины сильно засосало под ложечкой. Потом, столь же неожиданно, тележка пошла на подъем, и Риордан пришлось несколько раз сглотнуть — иначе у неё до боли закладывало уши. Правда, на этот раз не было резких поворотов — и на том, как говорится, спасибо.
Когда тележка остановилась, все трое вышли.
— Вот что случилось, — объяснял Михаил, когда они направились к уводящему наверх пандусу.
— Мы решили в последний раз заглянуть на йилайлское кладбище — на всякий случай. Вели мы себя не слишком осторожно: не выспались, да и чувствовали себя паршиво. — Он пожал плечами. — Собирались тучи, и мы перестали следить за тенями. Летуны напали на нас совершенно неожиданно. Я успел спрятаться, а Виктор — нет. Когда я выглянул из укрытия, то увидел, что двое летунов держат его, замотав во что-то вроде сети. А потом они полетели на запад. Очень быстро.
— Значит, вероятно, они его притащили сюда, — заключил Росс.
Русский снова пожал плечами.
— Куда же ещё?
«Но зачем?» — подумала Эвелин, хотя вслух ничего не сказала.
Собственно, для того они и добрались сюда — чтобы узнать зачем.
Холодный воздух пощипывал щеки, и женщина плотнее закуталась в куртку-дождевик. Никулин остановился и проверил, в порядке ли инфракрасный сканер и фонарик.
У американцев тоже были с собой фонарики, висевшие на ремне. Эвелин молча отцепила свой фонарь от пояса, но включать не стала.
Михаил пошёл первым. Он шагал, проверяя путь инфракрасным сканером. Дисплей не регистрировал присутствия теплокровных существ.
Мердок пробормотал:
— Почему у меня такое чувство, будто жизнь участников пропавшей экспедиции оборвалась здесь?
— В их время никаких летунов не было, — прошептала Риордан. — Они ни разу не были упомянуты ни в чьих записях — верно, Миша?
Тот покачал головой.
— Нет. Никаких летунов.
Американец проворчал:
— Восхитительный итог.
— У нашей экспедиции простого итога тоже не предвидится, — чуть насмешливо отозвался Михаил.
— Пока что вообще об итогах говорить не приходится, — парировала женщина.
Никулин негромко рассмеялся и надолго умолк. Они поравнялись с выходом из станции, почти целиком заросшим растениями, которые напоминали папоротники. Пробравшись по толстому слою мха сквозь колючие кусты, трое спутников протиснулись между нависшими стеблями лиан.
Скорее всего, летуны никакого представления об этой станции не имели, а если и имели, то ею не пользовались. Эвелин, несмотря на кромешную темноту, поняла, что они — первые, кто попал сюда этим путём за несколько веков.
Русский настроил свой фонарик таким образом, чтобы он светил тоненьким, точечным лучом. Затем он осторожно прибавил мощность, а потом выключил фонарь. Во внезапно наступившем мраке Эвелин заморгала, но мало-помалу её глаза начали привыкать к темноте — что бы ни успел разглядеть Михаил, этого хватило для того, чтобы он сумел сориентироваться на местности, но он-то привык перемещаться по джунглям среди ночи. Риордан была рада тому, что может просто послушно следовать за ним.
Через некоторое время они оказались на каменном карнизе, который некогда явно представлял собой дорогу. По ровным участкам, где в трещинках пробивались вездесущие растения, идти было легче.
Дорога вилась по склону прибрежного утёса. Обогнув скалу, спутники неожиданно увидели внизу пляшущие огни.
Слишком поздно они расслышали шелестение больших крыльев. Эвелин запрокинула голову и увидела пять тёмных силуэтов, пикирующих прямо на них.
Рука Никулина метнулась к кобуре, но расстёгивать её и доставать оружие он не стал. Эвелин расставила руки в стороны, чтобы удержать равновесие. Она чувствовала, как хлынул в кровь адреналин, и из-за этого на миг забылись головная боль, слабость и усталость.
Росс замер.
— Тихо, — сказал он. — Ждём.
Михаил быстро кивнул. Видимо, он принял такое же решение.
Пятеро крылатых созданий окружили их. Одно из них указало вниз. В смутном желтоватом свете можно было разглядеть лицо с острыми чертами и голубоватой кожей. Существо явно нервничало.
Оно разжало губы и заговорило — Риордан услышала поток бессмысленных не йилайлских слов и стала гадать, что же это могло означать. Как ни странно, в речи было что-то смутно знакомое.
А потом Никулин ахнул.
Росс посмотрел на него. У Эвелин сердце ушло в пятки.
— Что? — хрипло проговорила она.
— Этот язык, — осипшим голосом выговорил Михаил. — Это… это… это русский.
Глава 25
Гордон увидел лежащую на земле Сабу.
Кроме неё, в пещере больше никого не было. Камешки шелестели и скрежетали под подошвами ботинок археолога, когда он сбегал по потрескавшимся каменным ступеням.
Эфиопка лежала совершенно неподвижно. Эш заметил, насколько она исхудала.
— Саба, Саба, — выдохнул Эш и опустился рядом с ней на колени.
Он прикоснулся кончиками пальцев к её шее и несказанно обрадовался, ощутив биение пульса. Пульс оказался слабым и частым, но ровным.
Женщина глубоко судорожно вдохнула и распахнула глаза.
Она изумлённо уставилась на археолога. Её чёрные глаза отражали странный резкий свет, заливавший пещеру.
— Саба.
— Гордон? Ты настоящий? — призрачным шелестящим шёпотом спросила она.
— Да. — Он сдавленно рассмеялся. — Ты рацию не выключила. Вот уж был концерт, так концерт.
— Значит, все это действительно было наяву?
— Ну, я-то слышал настоящие звуки — но пока непонятно, слышали ли мы с тобой одно и то же. Помочь тебе?
— Да. Пожалуйста.
Женщина протянула американцу руку.
Он наклонился и обнял её за плечи. Какой лёгкой она оказалась!
Археолог распрямился, поднял Мариам — и понял, что силы у него далеко не те, что прежде.
— Я смогу идти, — пробормотала она. — Ты только меня поддерживай.
Эш опустил музыковеда так, что её ступни коснулись пола, и они вместе медленно пошли вверх по ступеням. Довольно скоро оба уже тяжело и часто дышали.
Через какое-то время профессор знаком попросила Гордона остановиться. Они рядышком уселись на ступеньку. Эш отстегнул от пояса флягу с водой, и они жадно напились.
Саба прижалась головой к шершавой каменной стене. Лицо у неё осунулось, но взгляд был настойчивым
