Беседа мало-помалу угасла, мореходы наслаждались покоем и теплом. Несмотря на улучшившуюся погоду, берег, медленно уплывающий за корму, производил унылое впечатление. Население оставило прибрежную полосу из-за постоянных набегов северных разбойников, и пейзаж носил явные следы разрухи и запустения. Кое-где виднелись остовы хижин, крытых сгнившей соломой, некоторые строения были сожжены и пятнали склоны холмов черными угольными грудами… А господствующую над берегом скальную гряду венчали руины замка, слепо взирающие на мир просвечивающими насквозь бойницами…
— Замок Ровек, — угрюмо бросил шкипер, — дольше всех держался. А в прошлом году и его захватили. Северяне, чтоб им утонуть всем… В нужнике чтоб утонуть…
— Ага, — отозвался сержант, — я и то дивлюсь, как ваша Мирена до сих пор-то…
— Народ у нас дружный, вот что, — объявил Лотрик, затем после паузы задумчиво добавил: — Отбиваемся. А может, сами разбойники щадят город, чтобы судоходство не прекращалось… Им честные мореходы — добыча. Вы в сторону моря-то поглядывайте, не принесет ли Гангмар, не ровен час, этих бандюг, ежа б им в портки…
Вопреки опасениям Лотрика, плавание прошло гладко. Ветер дул ровно, и «Одада» мерно двигалась вдоль пустынного берега, переваливаясь с волны на волну, поскрипывая такелажем и похлопывая парусом…
На третий день шкипер ткнул пальцем в сторону берега, привлекая внимание пассажиров, и объявил:
— Семь Башен.
Томен послушно поглядел. Ничего особенного. Большого впечатления руины не производили, так себе местечко. Полуобвалившиеся стены, жалкие остовы башен… Кстати, как юный маг ни пересчитывал башни, семь у него не выходило — то пять, то шесть… Сержант длинно и грязно выругался.
— Ты чего это? — лениво переспросил шкипер. — Все эльфа вспоминаешь? Брось, дело прошлое.
— Прошлое… Ты б видел, чего эльф натворил в Большом Доме… Сорок человек на куски разделаны — представляешь? До смерти не забуду… Я в страже всякого повидал, уж таких, бывало, поганых головорезов встречал… Но в ту ночь… Эх… Да я сейчас не эльфа поминал. Гляди!
— Чего?
— Видишь вон башня? Левее гляди теперь.
— Дымок, что ли? — первым заметил Томен.
— Дымок… Гробокопатели, чтоб им сдохнуть. Сокровища ищут. Золото эльфов, Гангмар их забери…
— Думаешь, ваши? — предположил шкипер. — Ливдинские?
— Не-е, приезжие… Наши уже давно сгинули, кто туда отправился. Но все новых Гангмар несет. Все же есть что-то в этих развалинах. Эльфа его светлость в Ливде прикончил, а люди здесь пропадают. Живым из Семи Башен мало кто возвращается, факт, — сержант зябко поежился, хотя денек выдался теплый, — взял бы ты шкипер, мористее, что ли…
Лотрик внимательно поглядел на пассажира — не шутит ли? И, к удивлению Томена, потянул рулевое весло, направляя барку правее — подальше от гиблых руин…
В ливдинском порту Томена удивило сочетание лихорадочной суеты и общего впечатления заброшенности и разорения. Пристань и портовые строения были грязными, неухоженными — так, как будто их нарочно привели в такой убогий вид. Словно здешние моряки и портовая команда специально ломали и корежили сооружения порта, корабли, а заодно и засоряли воду в гавани. Бреши в стенах никто и не думал латать, облупленную краску не обновляли много лет, поверхность бухты покрывал густой слой отбросов и плавучего сора. И вонь стояла вполне соответствующая. Такая запущенная гавань просто обязана была оказаться обезлюдевшей — но тем не менее повсюду кипела работа. Несколько полуголых мастеров, потея, почесываясь и переругиваясь, смолили днище большого баркаса, поодаль толстый сержант в измызганном красно-желтом имперском плаще гонял среди поломанных ящиков и пустых бочек десятка полтора солдат — таких же оборванных и грязных, как и командир. Еще дальше на якоре стояла галера, увитая канатами и обвешанная мостками, — вероятно, загорелые моряки, снующие, словно пауки, среди натянутых снастей, готовились красить облезлые борта судна.
Лысый ливдинский сержант кивнул в сторону галеры с явным удовлетворением:
— Глядите-ка, его светлость граф Эрствин имперских лодырей как расшевелил… Суетятся…
Тем временем «Одада» ткнулась бортом в пристань, матросы, спрыгнув на мостки, принялись крепить концы, подтягивая барку к причалу. Щекастый сержант, гонявший имперских солдат по порту, позволил своей оборванной команде передохнуть и подошел к сходням. Стражника он узнал и поприветствовал, по мнению Томена, довольно невежливо:
— А, Лысый… Все разъезжаешь?..
Томен подумал, что с назначением в Ливду графа вражда между прежней городской стражей и имперскими солдатами явно не уменьшилась.
— Привет, Пузан, — в той же развязной манере ответил Коль, — а ты все из своих лоботрясов стараешься солдат сделать?.. Ну, что тут у вас? Грабят по-прежнему?
— Грабят, — кивнул толстяк, — а как же? Пока за порядком герои вроде тебя присматривают — чего ж не грабить?
— Посмотрел бы я, как ты, Сало, справился… — без энтузиазма парировал Лысый, — ничего, всех поймаю, вот увидишь.
— Гилфинг в помощь, хотя я это уже давно слышу, — имперец тоже не горел желанием продолжать подъелдыкивать стражника, — груз на борту есть?
— Есть груз, — ответил Лотрик, выступай вперед, — сейчас в контору зайду, отмечусь.
— Давай быстрее, — буркнул Коль, — если хочешь с нами к его светлости на прием попасть.
— О, — Лотрик оживился, — а можно?
— Быстрее давай, говорю, — хмуро повторил стражник. — Вообще-то тебе там делать нечего… Но ежели ты вроде как с нами, то я тебя проведу. Хочешь, небось, на нашего графа поглядеть?
— А то!
— Ну вот и поглядишь. Только помалкивай там, не разевай пасть… А то знаю я тебя, хайло бездонное…
Имперский сержант слушал совершенно безучастно. Убедившись, что Лотрик направляется в портовую таможню, толстяк пожал плечами и побрел к своим солдатам… Те хмуро поглядывали на приближающееся начальство, ожидая возобновления муштры…
ГЛАВА 9
Сходя с «Одады», Томен надвинул пониже капюшон плаща, колдуну не хотелось, чтобы его внешность запомнилась кому-либо из ливдинцев. Во время плавания у молодого мага было время поразмыслить, и он составил некий план расследования преступлений неуловимой банды. Этот план подразумевал трюки с переодеванием, изменением внешности и подобными занятными приключениями.
У Великолепного был богатый опыт ношения капюшона — его ученичество закончилось совсем недавно, и колдун не потерял навыков обращения с этой деталью туалета. Всем известно, что юноша, обладающий магическим даром, поступая в обучение к практикующему колдуну, должен отказаться от всего, что связывало его с прежней жизнью, в том числе и от собственной внешности. Кстати, не исключалось, что, пройдя ученичество, чародей изменится настолько, что его не смогут узнать прежние знакомцы. Традиция подразумевала ношение в течение всего срока ученичества пресловутого капюшона. У ученика не может быть собственного лица, потому что он уже не простой обыватель, но еще и не колдун. Он только ищет путь, ищет новое лицо… Томен был уверен, что почти не изменился за годы ученичества, но, став полноправным магом, заметил, что отношение к нему в родной Мирене изменилось. На первый взгляд он
