Кавалькада продвигалась в молчании. Равномерно стучали подковы, время от времени фыркали лошади, в кустах по обеим сторонам тракта стрекотали цикады, заглушая и топот, и фырканье… Когда дорога поднималась из лощин, к прежним звукам добавлялся шорох листвы — ночью поднялся легкий ветерок. В молчании воинов не было ничего тягостного или зловещего, люди занимались привычным делом… Дело знакомое, дело достойное… нескучное дело, нет нужды скрашивать его беседой.
Ночь была безлунная, но свет звезд, холодных и ярких, окутывал окрестности призрачной кисеей. Верхушки деревьев, крыши деревенских домишек на пригорке в стороне от тракта, заросли у дороги — все было словно вышито тончайшей, как паутина, серебряной нитью на черном пологе ночи. Томен еще раз подивился, до чего яркие здесь, вдалеке от моря, звезды летом. Потом дорога свернула, огибая Эгилар, и звезды словно поблекли, оттененные поднимающимся над городом свечением. Не зарево, нет — но равномерное серое марево от освещенных окон, факелов и уличных фонарей пятном выделялось в черном покрывале ночи. А может, подумалось Томену, в деревне и замке звезды потому и ярче, что их свет не заглушен рукотворным освещением — не то что в городе, даже таком небольшом, как Мирена или Эгилар?
Маг вполне приноровился к темпу походного шага, которым двигалась колонна. Его даже начало слегка клонить в сон… Чародей не заметил, как дорога, обогнув низкие городские стены, снова вышла в поля. Затем последовала роща, потом холмы… Когда колонна остановилась и Гнедок привычно сдержал шаг вслед за другими конями, маг встрепенулся и поглядел вокруг. Латники один за другим съезжали с дороги в лощинку.
— Мы у Крейна, — пояснил Ройбер, выезжая из-за спины чародея. — Здесь оставим коней и отправим к замку разведчиков.
Томен и рыцарь последними покинули тракт. Латники начали спешиваться и привязывать коней к сучьям. Несколько человек уже бродили по поляне, разминая затекшие ноги. Томен осторожно выбрался из седла и повел коня к высохшему дереву, раскинувшему во все стороны голые изломанные ветви, словно некое диковинное чудище — костлявые лапы…
Руватег уже принялся распоряжаться, вполголоса, подзывая разведчиков.
— И я схожу глянуть, пожалуй, — вызвался Ройбер. — Мастер чародей, вы с нами?
Томен вместе с рыцарем и парочкой латников углубились в заросли, затем спустились в овраг…
— Мастер Пекондор, — негромко позвал Ройбер, останавливаясь, — мы к замку, а вы подождете нас вон там, в конце оврага. Мне сейчас требуется только одно — можете ли вы определить, есть ли кто бодрствующий поблизости? И не ощущаете ли вы чужих чар?
Томен задумался, прислушиваясь к собственным ощущениям. Что-то вроде отзвуков слабенькой волшбы… Но старой, как будто полустертой…
— Трудно сказать, сэр, — осторожно произнес маг, — я ощущаю присутствие магии… Как бы это сказать… присутствие магии, но не мага. Никто поблизости не творит заклинаний, но что-то есть неподалеку… Вон там.
— В той стороне Крейн, отсюда, из оврага, вы не можете его видеть. Значит, что-то есть?
— Возможно, амулет.
— Или зачарованное оружие?
— Не думаю… хотя не могу утверждать наверняка. Что же до бодрствующего стража, я бы не советовал полагаться на мои слова. В подобных делах магия ненадежна. Представьте себе, что человек задумался… мечтает… Это состояние подобно сну, так что магу не под силу…
Томен пустился в пространные объяснения, к каким обычно прибегают маги, не желая сознаться в собственной беспомощности. Молодой чародей не мог определить, есть ли поблизости бодрствующий страж, но слышал, что заклинания для этого существуют — а потому счел за лучшее уклониться от прямого ответа. Понял ли его Ройбер или нет, но, во всяком случае, рыцарь повторил распоряжение оставаться в овраге и вместе с латниками растаял в темноте. Передвигаясь, воины почти не производили шума, даже кольчуги не звенели. Томен завернулся в плащ и осторожно присел на корягу. Минут через двадцать лазутчики возвратились.
— Керт, зови остальных, — велел Ройбер. — Похоже, что караульные все же есть и не спят, так скажешь Руватегу. Ок-Ведлису передай, пусть ждет верхом. Он и его оруженосец, понял? Едва заслышат шум — пусть скачут без промедления к воротам и перехватывают всех, кто попытается скрыться. Внутрь пусть не суется. Ступай!
Томену было невдомек, как ок-Марноты собираются проникнуть в замок. Маг припомнил ворота Крейна — не очень массивные, но все же выглядевшие достаточно прочными. На ночь их наверняка запирают, иначе зачем вообще нужны ворота? Однако проявлять любопытство колдуну не пристало, и Пекондор Великолепный хранил молчание, предоставив воинам действовать, как им заблагорассудится. Умение выглядеть спокойным и демонстрировать уверенность в собственных силах — главнейшее из достоинств истинного чародея, более важное, нежели сама искушенность в колдовской науке, ибо куда как сильнее влияет в конечном счете на гонорар.
Появились латники. Без суеты они заняли позицию у выхода из расселины — там, где буйно поросшие лопухом склоны сходились под острым углом к искривленной сосне, корни которой сдерживали дальнейшее продвижение оврага. Выглядели все достаточно спокойно, воинам ок-Марнотов не впервой было участвовать в такой операции. Ройбер вполголоса отдал команду — несколько теней, пригибаясь, выскользнули наверх.
— Услышите удары — приготовиться, а как только скомандую — бегом к воротам, — вполголоса бросил Руватег. — Луки держать наготове.
По веренице латников, изготовившихся к атаке, прошла серия шорохов и тихого лязга — все напоследок поправляли снаряжение, проверяли, насколько легко клинки выходят из ножен. Последнее повторялось уже несколько раз за нынешнюю ночь, но Томен не удивлялся, он уже успел заметить, что воины шевелят клинки машинально. Привычка.
— Да, мастер Пекондор, — вспомнил Ройбер, — сейчас мы двинемся на приступ. Держитесь позади и при случае поможете. Если сверху станут бросать факелы или еще что-то в этом роде — постарайтесь находиться в тени.
Сделав последние распоряжения, рыцарь занял место во главе отряда. Притаившись между причудливо искривленными корнями сосны, Ройбер замер, вглядываясь в темноту. Руватег медленно извлек из ножен меч, издав протяжный шорох — и воцарилась тишина. Латники, сгрудившиеся в теснине, не сводили глаз с рыцарей, ожидая сигнала, и прислушивались к скудным ночным звукам. Сейчас отряд был наиболее уязвим, при малейших признаках опасности воинам надлежало рассредоточиться и искать укрытия — это все понимали. Над оврагом нависла тишина — липкая, тягучая, мрачная… Минуты ползли, словно улитки — одна за другой, оставляя склизкий извилистый след…
«Можно подумать, — пришло в голову Томену, — что все звуки остались наверху». В самом деле, ни пения ночных птиц, ни шороха насекомых… ни даже порывов ветерка не слышно в овраге — только сопение столпившихся латников, скрип ремней да изредка легкое позвякивание кольчуг… Кто-то из воинов негромко харкнул, прочищая горло, и сплюнул, было хорошо слышно, как плевок шлепнулся в траву… Ройбер нащупал широкое корневище и присел, не убирая ладони с рукояти меча. Неподалеку раздался глухой удар: «Тумм!..» За первым последовали другие: «Тумм!.. Тумм!..» Гулкие звуки следовали один за другим равномерно, перемежаясь хрустом и скрипом.
— Вперед! — скомандовал Ройбер, поднимаясь.
— Вперед! — рявкнул Руватег и ринулся из оврага, опережая кузена. Тот задержался на миг, чтобы выхватить меч, и бросился следом… латники, спотыкаясь на перекрученных корнях и звучно пыхтя — за ним…
Томен благоразумно выждал, пока все солдаты покинут овраг, и только потом неторопливо полез следом…
