меня, не лезь вперед, если какая опасность. Ох, чувствую, готовят американы подлость… Обещаешь?
– Рома, да я…
– Тимон, послушай, ведь говорил тебе уже: я выше мечу, – он быстро и внимательно глянул на Тимура. – То есть чувствую, что смогу Укладу лучше послужить, нежели просто солдатом, потенциал в себе ощущаю, понимаешь? Участие в эксперименте – хороший способ, чтоб двинуться вверх. И ты со мной, ну, помнишь, как говорили? Сперва ты плечо подставил, потом я сверху руку протянул. Ну? Вот увидишь, я буду архиепископом, не меньше, флотом буду командовать. И ты тоже. Жилин, пойми, сейчас самое трудное – начать подниматься. Если нас завтра не… теперь я понял, нас завтра в самое жаркое место сунут, последняя проверка дружине. Точно тебе говорю. Так что не лезь вперед, ладно?
Тимур понял: Роман не отстанет. А спать так хотелось…
– Ну, – выдавил, – ладно.
– Вот и правильно!
Паплюх враз просветлел лицом и стал отключать облачение, тоже спать собрался. Наконец-то! Тимур с облегчением откинулся на подушку и тут же уснул.
Наутро Романовы предположения не оправдались. После молитвы и завтрака дружину отправили сопровождать «гробы» с десантом. Лунные конвой не тревожили, орионы не появлялись, так что георги – два звена – спокойно проследовали с транспортными челнами до места посадки.
Напоследок дружина сошла с орбиты и пронеслась низко над лунной поверхностью, над развертывающимися колоннами десанта. Серебристые фигурки не размыкали строй, стало быть, не боялись налета или обстрела. Они выдвигались из базового лагеря, который выглядел как почти правильный квадрат со световыми маркерами по границам. В углах уже собраны передвижные ракетные установки, водят из стороны в сторону прицелами. Спокойней, братья, на ваших опознавателях только зеленые точки… По всей территории идет работа, воздвигаются легкие коробочки гермобараков – санчасть, пункты перезарядки кислородных баллонов, ремонтные мастерские.
«Гробы» садились, из чрев их горохом сыпались солдаты в серебристых скафандрах; десантники неслись длинными прыжками вдоль выложенной маркерами дорожки, а транспорты тяжело поднимались, вздымая тучи лунной пыли.
Даже мельком оглядев плацдарм, Тим понял: воинов не тревожили. Не было видно ни черных пятен, которые оставляют плазменные заряды, ни оплавленных участков, возле санитарного барака никто не суетился. Колонны и цепи наступающей армии Уклада – ровные, будто вымерены световым лучом. В бою-то порядок неизменно нарушается. Разгрузившись, пустые «гробы» взяли курс на платформу, георги – за ними. Высадка продолжалась четыре часа. Когда десантники оборудовали посадочную полосу, за «гробами» последовали тяжелые челны с боевой техникой. Вскоре штурмовые колонны были сформированы и двинулись к лунным городам. Подвижные ракетные комплексы, сопровождавшие штурмовиков, являлись куда более действенной защитой от налетов беспилотных межсфирников лунных, так что к двум часам георги возвратились на «девятку».
Работные в красном облачении теперь трудились без спешки, основательно и привычно. Шахтар бросил их старшине: «Боекомплект в норме, столкновений не было», затем повел дружину в большой зал. Скоро время молитвы. Вслух отдавать распоряжения отцу Карену не потребовалось, по лучам снежинки скатилось: вылетов не предвидится. Тимур старательно думал о всякой ерунде, чтоб не подвести Романа. Сейчас настроение у всех легкое, между боями перерыв, и дружинники мыкаются, не зная, чем себя занять. Готовились к схваткам, вчера напряжение какое было! А сейчас – «не предвидится». Вот и прислушиваются друг к другу, потому что из ожидания и неизвестности проистекла даже некоторая растерянность. Не ровен час теперь подумать о важном – сразу учуют. Потому Тимур вспоминал домашних, Катькиного жениха, деда с Кардюмом, еще Балаяна вспоминал. А когда пришли в зал, все уставились в телевид, ну и он тоже уставился. Но ничего нового не показывали: та же вчерашняя армада челнов, плотным строем идущая к Луне, залпы ЧОПов, извергавших плазменные снаряды под величавую музыку, да обрывочные, коротенькие записи десантников в боевых космоформах, марширующих рядом с колоннами техники. Куда более интересными оказались разговоры воинов и работных, толпящихся у экрана. Румяный пилот, размахивая руками, объяснял техникам, должно быть, старым приятелям:
– Рисковать не будем! ЧОПы чисто по целям прошлись. Точно говорю: купола, верхние этажи – все выгорело. Ни ракетных турелей, ни другого чего нет, все снесли.
– Так что, спалили оккупантов? – неуверенно поинтересовался один из красных комбинезонов.
– Да, – подхватил другой, – а хорошо бы там сейчас погулять, а? Небось добра лунного навалом осталось. Эх, слетать бы…
– Да не выйдет, кто ж нас туда… – вдруг техник с надеждой воззрился на пилота. – Слушай, Григорий, а может, как-то получится? Космоформу наденем, да ты нас и свозишь? А то в самом деле! Вот домой-то заявлюсь, малые сразу и спросят: ты, папка, американов бил? А на ихнюю сфиру ступал? А город лунный видел ли?
– Нашел себе монорельс после работы – боевой челн! – фыркнул пилот. – Куда я тебя возьму? Вместо ракеты в трюм посажу? Очумел ты, что ли? Да и не найдешь ничего. После плазмы там одна хрустящая корочка.
– Лунные на нижних этажах высидят. Плазменный снаряд глубоко не прожжет, – встрял другой пилот.
Разговор привлек внимание, и спорщиков окружили солдаты.
– Вот именно, – подхватил тощий военный. – Ты еще, красноштанный, сунься туда, тут тебе американы и дадут по заднице.
Десантник, решил Тим. Рукав облачения этого солдата вздувался толстой сосиской – похоже, рука в регенерационном блоке.
– Почему это по заднице? – обиделся техник.
– А по чему же еще? Ты ж как американа увидишь, так и драпанешь – только задницу под выстрел и подставишь.
В толпе засмеялись. Тим оглянулся на отца-командира. Шахтар с каменным лицом глядел в экран, будто его не касаются суетные разговоры.
– Вот мужик верно говорит: хрустящая корочка, – продолжал десантник. – Она же и загерметизирует, так что нижние этажи воздух сохранят.
– Там своя система, – поправили пехотинца, – когда давление в отсеке падает, переборки захлопываются. Точно как на наших челнах.
– Тем более, – десантник не отвлекался, а упрямо гнул свое, наседал на работного. – Так вот, американы корочку прорежут, она вроде пластика, мягкая. Прорежут и выйдут. А тут ты как раз: здрасьте! Дайте мне макдоналдсонов кулек!
Тут уж все дружно заржали, даже Карен чуть улыбнулся. Тим уловил настроение отца-командира: ничего, перед боем не грех и пошутить, люди волнуются…
И еще Тим подумал: точно, американы на нижних уровнях сидят, им ЧОПы не повредят. Все правильно – в соответствии с приказом щадить мирян, хотя и оболваненных пропагандой, которой морочат их закоренелые грешники, правители малой сфиры. Вдруг снова возникло странное чувство: будто эти мысли не совсем собственные, а словно подсказал кто-то. Хотя мысли – что? Они правильные, верную мысль и хорошо если подскажут. Или об этом, что хорошо, тоже не Тимур подумал? Ох, непростой эксперимент выходит.
Он ощутил внимание отца Карена и принялся старательно думать о семье, чтоб не выдать… Семья – Катька, мама. Дед со своим Кардюмом… как там они рассуждали? Слишком много информации – это тупик, люди не воспринимают ее и теряются. Потом еще говорили, что… Тут Тимур снова прислушался к спору военных. Разговор пошел интересный, так что отвлекаться нарочно было больше не нужно. Причиной перепалки послужила короткая лента в телевиде – зрителям показали, как продвигается по серой лунной равнине колонна боевой техники. Перед объективом то и дело мелькали разведзонды, шпионские трансмиттеры. «Они так низко никогда не опускаются!» – заявил десантник с регенерационным блоком на руке. Потом появилась женщина-врач – та самая, что делала Тимуру прокачку, – и позвала:
– Шаймев!
На собравшихся доктор не смотрела, уставилась в браслет, который, наверное, указывал на пози-чип
