Дальше в заявлении шли на нескольких страницах описания различных эпизодов деятельности Булата в качестве председателя областного комитета. Начала теплая компания с малого. Раньше сценарии массовых спортивных мероприятий заказывались специалистам — журналистам и писателям. Теперь же деньги за такие сценарии получали люди, как пишет Булат, абсолютно бездарные — Чадиков и Зинкина. А писали сценарии сами спортсмены — студенты и старшие школьники. Потом аппетиты разгорелись. Во многих селах области, где имелись самодеятельные спортгруппы, вдруг появились тренеры. Спортсмены их никогда не видели. Появились они лишь в платежных ведомостях, по которым получали все те же Чадиков и Зинкина. Деньги эти текли в карманы Булата и компании. Несуществующие тренеры возили своих питомцев на несуществующие соревнования, на всякие тренировочные сборы. Путевые и кормовые деньги брали опять-таки Чадиков и Зинкина, отдавая Булату львиную долю. Не брезговал Булат и банальными взятками. Сам, конечно, не брал. Брали вездесущие помощники — Чадиков и Зинкина. За взятки зачисляли детей в школы модных видов спорта — фигурного катания, художественной и спортивной гимнастики, футбола. За взятки оформляли спортивные разряды тем, кто иначе претендовать на них не мог бы. Себе Булат оформил звание кандидата в мастера спорта по альпинизму, чтобы бесплатно ездить на Кавказ на тренировочные сборы. Ни в каких восхождениях он там, конечно, не участвовал. В живописном лесу под Дальнинском, на берегу реки Чара спорткомитет построил спортивный лагерь-пансионат, где один из домиков был расположен на отлете, рядом с баней-сауной, и был предназначен для Булата. Неутомимый Чадиков привозил туда молоденьких женщин современного спортивного вида, но далеко не спортивного поведения. В районном центре Тимофеевка был построен стадион. Под трибунами, где полагалось быть раздевалкам для спортсменов и душевым, оборудовали и обставили, как номера в первоклассных гостиницах, три комнаты, ключи от которых находились у Булата.
Вскоре после назначения Булата он выписал из Саратова своего брата и сделал его директором строящегося в городе спортивного комплекса. Комплекс строился быстрыми темпами, а Булат-младший, с незримой помощью старшего брата, широко комбинировал со спортивными костюмами, оборудованием, инвентарем, стройматериалами. Большая часть средств, полученных от комбинирования, шла Булату- старшему. Благодаря наличию в городе и области талантливой спортивной молодежи и настоящих опытных тренеров спортивная жизнь развивалась успешно. Булат мог выступать на областных форумах, выступать с победными реляциями и оставаться на хорошем счету.
Но директором строящегося спорткомплекса заинтересовался отдел БХСС. Несколько его махинаций были разоблачены, и он был арестован. Снова громкий процесс, и снова Владимир Сергеевич в стороне. Но на этот раз за недостаточное руководство, за нарушение финансовой дисциплины, за семейственность его сняли с работы и исключили из партии. Дальше этого дело не пошло. Трудовую книжку ему удалось получить чистой — «уволен по собственному желанию в связи с состоянием здоровья». Поездил немного по стране и осел здесь в научно-исследовательском институте начальником отдела внедрения. Исключение из партии он, естественно, скрыл, считался беспартийным.
На новом месте Булат, привыкший уже к легкой жизни, к шальным «заработкам», едва освоившись, принялся за старое — начал брать взятки. Брал с некоторых из своих подчиненных (фамилии перечислены), организуя им легкие и выгодные плановые и заказные темы, примазывался, в качестве соавтора, к перспективным разработкам, на предприятиях нащупывал нечистоплотных людей, готовых хорошо заплатить за внеочередное внедрение разработок института. Масштабы были, разумеется, далеко не те, что раньше, но все же по паре своих окладов он «прирабатывал» каждый месяц. А вот с Долей нашла коса на камень, дело получило огласку. Булат, посчитав, что в его биографии уже начали копаться, написал это заявление, рассчитывая покорить суд своей «искренностью» и понести наказание полегче.
— Вон, понимашь, какие вещи берет на себя, лишь бы за ограбление кассы не отвечать! — сказал Жуков, отложив последнюю страницу.
— Думаешь? — не согласился Влад. — Чем же эти художества лучше? По сумме даже больше получается, а по характеру преступления — сравнить нельзя! Сколько душ он развратил, сколько причинил морального ущерба!..
Зашел Чекир. Здесь же в кабинете Жукова дочитал заявление Булата.
— Ну и фрукт! — сказал Чекир, закончив чтение. — Такого жулика проморгали наши дальнинские коллеги!
— Да и мы бы проморгали, если бы не пришлось его задержать, — заметил Влад. — Он ведь о краже в кассе не знал, решил, что его по старым делам арестовали, вот и начал каяться… А помните, как Диордиев его расхваливал?
Чекир повернулся к Жукову:
— Булата содержать под стражей. Поезжай в Дальнинск, ознакомь местных товарищей с его показаниями. Пусть проверят… Подтвердится — оформляй дело по злоупотреблению служебным положением и получению взяток.
— А по ограблению кассы? — спросил Жуков.
— Если не отпадет — приплюсуем… — и к Владу: — Что у тебя нового?
— Есть хорошие новости. Установлен один из возможных участников ограбления — Серегин Николай Федорович. Есть отпечатки его пальцев. Будет фотография. Дано задание в Ялту, чтобы доставили Долю…
— Это который автогенный аппарат смастерил?
— Да. Скоро должны доставить. Что с Чабаненко будем делать? У него безусловное алиби…
— Алиби — так отпускайте.
— Нельзя, Георгий Фомич, — вмешался Орлов. — Сейчас Серегин знает, что Чабаненко арестован, и ни о чем не беспокоится. А выпустим — спугнем.
— Раз алиби — содержать под стражей не имеем права. Договоритесь с ним, чтобы уехал куда- нибудь…
Чекир пошел к себе. Влад, оставив обескураженного Жукова, спустился вместе с Орловым в дежурку и позвонил оттуда в Ялту. Ялтинский дежурный сказал, что по путевке на имя Доли на теплоходе путешествует некий Антон Андреевич Плугарь. Справившись о внешности этого Плугаря и узнав, что на описание Доли он не похож, Влад попросил отправить его домой и обязать по приезде явиться в горуправление милиции, а сам пошел в лабораторию.
Гурский с довольным видом показал ему специальные карточки с четкими отпечатками пальцев, обнаруженными на доске.
— Надо бы центральный архив запросить по этим отпечаткам, — сказал он. — Пусть идентифицируют…
— Нужно, конечно, — согласился Влад. — Только надо еще отпечатки пальцев Серегина получить.
— Так это же его и есть!
— Мы с тобой знаем пока, что отпечатки оставлены на доске тем, кто переходил по ней через ручей, пробираясь по бурьяну к институту для того, чтобы ограбить кассу А вот если они будут идентичны отпечаткам пальцев Серегина — будем знать, что именно Серегин шел ночью к институту…
Потом Гурский показал капитану слепки объемных следов обуви, полученные в том месте, где неизвестный приземлился, перепрыгнув через ручей. А рядом поставил слепки с обуви Булата.
— Видишь — туфли разные. По дефектам, по износу. Общее у них фирма и размер.
— Да, Булат, очевидно, исключается. Покажи эти слепки Жукову.
Гурский завернул слепки в бумагу и поднялся наверх к Жукову.
Влад тоже поднялся по лестнице и пошел в кабинет к Чекиру. Постучав, открыл дверь и увидел в кабинете, кроме Чекира, моложавого человека в светло-сером костюме со значком депутата Верховного Совета республики над карманом. Узнав заместителя министра, Влад хотел ретироваться, но Чекир окликнул его:
— Входи, Петрович!
— Здравия желаю, товарищ генерал! — поприветствовал Влад посетителя.
— Капитан Влад, — представил его Чекир. — Ведет расследование параллельно с майором Жуковым.
— Скажите, капитан, вам приходилось раньше иметь дело с медвежатниками?
