— Не приходилось, товарищ генерал.
— У вас, как я слышал, есть своя версия?
Влад не любил раньше времени информировать начальство о своих делах. Поэтому он отвечал уклончиво:
— Есть кое-какие наметки. Сейчас уточняем.
— Быстрее уточнять надо. Нас Москва теребит.
— Так ведь суток не прошло еще с начала работы! — сказал Чекир.
— А у нас счет не на сутки должен идти, а на часы, — возразил генерал. — Почти тысяча человек без зарплаты осталась…
— Я потом подойду, — сказал Влад Чекиру и, получив в ответ кивок, вышел из кабинета.
— Не слишком ли молод этот ваш капитан? — спросил заместитель министра, — все-таки крупнейшее хищение. Тут бы поопытнее кого поставить.
— Я уже докладывал вам, что параллельно дело ведет майор Жуков. Да и Влад работает у нас уже десять лет. Раскрываемость у него отличная… Но если есть возражения…
— Нет, нет! — протестующе поднял руку генерал. — Какие могут быть возражения? Вам виднее!
Когда гость ушел, Чекир позвонил капитану:
— Заходи, Петрович!
Влад в деталях проинформировал Чекира о сведениях, полученных от участкового уполномоченного Бойко, показал карточки с отпечатками и попросил передать их фототелеграфом в центральный архив. Рассказал о повестке, которую Чабаненко получил, якобы из военкомата, и о своей встрече с Констанжогло, о слепках с объемных следов и с обуви Булата.
— Гурский уже докладывал мне по телефону, — сказал Чекир. — Остался «Понимашь» у разбитого корыта — ни Булат, ни Чабаненко кассы не грабили…
— Гонца, по-моему, тоже ни при чем, — вставил Влад. — Она ведь попала под подозрение из-за близости с Булатом.
— Пожалуй, ты прав… — Чекир снял трубку внутреннего телефона: — Викентий Павлович? Гурский уже сказал тебе насчет слепков?.. Сейчас у тебя? Значит, по этому делу Булат отпадает?.. Ага… А Гонца? С ней что думаешь делать?.. Да понимаю я, понимаю! Плохой ты психолог, Палыч! Ведь все опрошенные в институте в один голос говорят, что Гонца души не чает в сыне. Зачем бы она стала такой звонок организовывать?.. Ну сообщили бы от соседей, что она утюг оставила включенным, пожар начался — достаточно, чтобы покинуть кассу. А тут — сын под машину попал!.. Посмотри, подумай… Подписка о невыезде? Да, так лучше будет, законнее… — Чекир положил трубку. — Кажется, отпустит… Да, забыл тебе сказать: вчера посылал я Акимова, нашего монтера, телефон в детском саду проверить. Обрезан кабель при самом входе.
Доложил Влад и о разговоре с Ялтой. Доля, очевидно, никуда не уезжал, скрывается где-то в городе. Возможно, у Серегина.
— За домом Серегина установи неослабное наблюдение, — приказал Чекир. — А пальчики эти мы в центральный архив пошлем. Я сейчас же распоряжусь…
ЧЕЛОВЕК С КРЫСИНЫМ ЛИЦОМ
Идя по коридору, Влад услышал дружный смех. Против дверей его кабинета сидел на скамейке Мику, как всегда, увешанный фотокамерами, а вокруг него сгрудились сотрудники управления. Влад подошел ближе и остановился за спиной высокого милиционера. Когда смех утих, Павел начал новый анекдот:
— А то вот еще из времен НЭПа. Рекламирует нэпман-аптекарь новое слабительное: «Слабит легко и нежно, не прерывая сна!»
Новый взрыв смеха. Мику заметил Влада и встал:
— Сеанс окончен!.. Тебя застать — задача почти невыполнимая. Я уж и домой к тебе забегал… По телефону мы договорились, что ты ко мне утром зайдешь, — говорил Павел, входя вслед за Мироном в кабинет и бросая на стул свою неизменную сумку. — А позже редактор позвонил мне и дал задание. Сейчас в Гратиешты еду. Вот и зашел. А то на месте-то меня не будет… Как дела у тебя?
— Идут помаленьку, — ответил Влад.
— Я тебе тут принес кое-что, — сказал Мику, открывая сумку и копаясь в ней. — Вчера я с крыши фотографировал… Посмотри на этот снимок…
На снимке — то самое место, где улица возле института круто уходит вправо. Автобусная остановка, люди на ней, газетный киоск, будки телефонов-автоматов. В одной из будок угадывается фигура женщины. Влад вцепился в снимок:
— Не помнишь, в какое время фотографировал?
— То-то и оно, что точно помню — перед тем, как щелкнуть, на часы посмотрел. Без десяти час было.
— Это же как раз то время, когда позвонили кассирше!.. Как жаль, что мелко!
— Кабы знать — телевиком бы ее достал. Да и так мог снять — она ведь долго на улице стояла перед тем, как в будку вошла…
— Кабы ты знал — подошел бы к парапету крыши и…
— И снял бы этого жулика Булата, когда он по веревке лез! Ведь я только сейчас сообразил, что когда Булат лез, я был еще на крыше!
— Булат, конечно, жулик, — сказал Влад. — Да такой, какие тебе и не снились. Но по веревке он не лазил и сейфа не вскрывал!
— А когда меня вахтер сюда вел, в институте все говорили, что видели, как Булат деньги по лестнице запасного выхода выносил!
— Так то был не Булат.
— А кто же?
— Вот это мне и предстоит выяснить… Слушай, ты Долю видел когда-нибудь?
— А как же! Беседовал с ним.
— Как считаешь, спортивный он мужик?
— Атлет! Сложен классически. Мускулатура как у призового борца. Просто приятно смотреть на парня… Да, Доля смог бы и с земли на седьмой этаж по веревке подняться!
— А вот это лицо тебе не знакомо? — Влад достал из ящика стола листок с изображением неизвестного анфас и в профиль.
— Конечно, знакомо! Такая крысиная физиономия!.. Это Колька Серегин. Экслибрисы делает. Наши все у него экслибрисы заказывали. Я тоже. Мастер он классный…
— Можешь сводить меня к нему? Знаешь, где он живет?
— Где живет, не знаю. В первый раз он приходил в Дом печати, искал заказчиков. А потом я к нему на работу ходил…
— А работает он где?
— В «Торгрекламе» художником. Недалеко от того института.
— Эх, жаль — выходной сегодня!
— А у них в «Торгрекламе» выходные в воскресенье и в понедельник. А в субботу рабочий день. Позвонить? Сколько сейчас?
— Конечно, позвонить! Половина десятого.
— Ничего не выйдет. Он с десяти работает, а я должен ехать. — Но увидев, как помрачнел Мирон, подумал и сказал: — Впрочем, если ты позвонишь шефу…
Капитан позвонил редактору газеты, и Мику получил разрешение принести свой репортаж днем позже.
Оставив Мику в своем кабинете, Влад принялся улаживать неотложные дела. Пошел в фотолабораторию, где по его просьбе попытались «вытащить» снимок женщины в будке телефона-автомата с негатива, взятого у Мику. Но ничего не получилось — лица женщины так и не удалось разглядеть. Затем
