через окно дамской комнаты. С тех пор Елена Сутеева, она же Нонна Чарская не попадалась ни разу, хотя заявления от пострадавших продолжали поступать, и было еще два случая со смертельным исходом, где, судя по «почерку», была замешана Нонна Чарская.
«А сколько же мужиков не обращались в милицию, чтобы не позориться!» — подумал Влад, дочитав документы до конца.
Теперь ему было ясно, что оснований для ареста Сутеевой-Чарской было более, чем достаточно. Нужен лишь сущий пустяк, чтобы она снова появилась в поле зрения оперативных работников.
В половине первого ночи капитан пошел наконец домой.
Дома, едва раздевшись, он провалился в глубочайший сон. Ровно в шесть утра, без всякого будильника, он вскочил, как встрепанный, и сразу приступил к ритуалу сложной своей зарядки.
В управлении Влад встретил внизу Сашу Орлова. Вместе прошли в кабинет капитана. Влад достал из сейфа телетайпную справку на Гаранина-Серегина, папку со сведениями о Сутеевой-Чарской и дал Орлову ознакомиться.
— Повезло нам, нечего сказать! — заметил Саша, прочитав материалы. — Это же прямо-таки монстры какие-то! За утопленником убийство конвойного и ножевое ранение оперативника, за мамзелью одно бесспорное убийство и два предположительных!.. А знаешь — подвернись мне где-нибудь в командировке такая фифа — может, и не устоял бы!
— На черта ты ей сдался? Ей денежных тузов подавай!.. Да, Саша, сообщаю тебе по секрету — сегодня иду на встречу с Серегиным. Рассчитываю у него в доме побывать…
— Это под каким же соусом?
— А я с ним договорился, что дом у него покупаю. Он, понимашь… Тьфу! У Жукова заразился… Он рассчитывает уехать куда-нибудь подальше, как только свою долю получит…
— А почему они, кстати говоря, до сих пор деньги не поделили и не разъехались?
— Я сам над этим голову ломал. Спасибо, Жуков идею подбросил насчет трех замков…
— Не понял.
— Ну заперли они, допустим, деньги на три замка, и у каждого по ключу. Отпереть смогут, только когда втроем соберутся. Насчет трех замков это я так, образно. Скорее всего, они деньги в автоматическую камеру хранения на вокзала положили и набрали каждый по цифре.
— Вот теперь понял!
— Серегин собирается смыться сразу после дележки. Дом его тогда бесхозным останется, пропадет. Он и хочет продать его по-быстрому. Ясно?
— И ты идешь вроде бы дом смотреть?
— Не один иду. С Майей Рошко. Ты ее-знаешь.
— Та, что по делу о квартирных кражах проходила?
— Вот-вот… Да, а что Кафтанату и Доридзе Волков дал? По выговору?
— Нет. Отчитал как следует, и все.
— А Нонка нигде еще не нарисовалась?
— Нет. Как в воду канула.
— Появится у Серегина, когда я там буду. Вот увидишь…
Орлов заторопился к Волкову получать задание, хотя знал, что пошлют его наблюдать за Серегиным, а Влад принялся заново перечитывать дело Сутеевой-Чарской, надеясь найти в нем какие-нибудь данные, на которые он вчера не обратил внимания. Ничего нового он не вычитал. Позабавило его, что из двадцати трех заявителей, обкраденных прекрасной незнакомкой, все как один писали, что деньги украдены казенные, выданные на те или иные учрежденческие нужды.
Зазвонил внутренний телефон. Влад взял трубку. Дежурный у входа в управление сообщил, что Мирона Петровича спрашивает какой-то студент по фамилии Плугарь. Говорит, что прибыл из Ялты и что его обязали явиться к капитану Владу сразу по прибытии. Документов у него никаких нет.
— Из Ялты? Пропустите его ко мне!
Влад быстро просмотрел записи в отрывном календаре, нашел фамилию Плугаря и, когда студент постучал, поднялся ему навстречу:
— Здравствуйте, Антон Андреевич! Спасибо, что пришли. Садитесь… Путевку вашу можно посмотреть?
Плугарь, бледный от волнения, неуклюже сел, открыл чемоданчик-дипломат, достал путевку, протянул капитану:
— Это не моя путевка… Мне ее дали… Я не сам взял…
— Так, так… Круиз по Черному морю на теплоходе «Карелия». Первый класс… Триста восемьдесят рублей! Для студента в самый раз! На каком курсе?
— На третий перешел.
— Стипендию получаешь?
— Тройки у меня. Не получаю…
— На что существуешь?
— Родители по сто рублей в месяц присылают.
— Сколько ж ты за путевку заплатил?
— Ничего я не платил. Мне ее так дали.
— Кто же это такой щедрый — почти четыреста рублей выложил, чтобы троечник Антон Плугарь мог по Черному морю прогуляться?
Парень молчал, опустив голову. В глазах его блестели слезы. Он закусил нижнюю губу.
— Ну так кто же тебе дал путевку?
— Не могу я сказать. Слово дал… Комсомольское…
— Ах вон как! Дал честное слово, что будешь покрывать бесчестные поступки? Хорош комсомолец!.. Мужчина дал тебе путевку или женщина? Это-то ты можешь сказать?
Парень опустил голову еще ниже:
— Женщина…
— Как ее зовут, не говори, раз нельзя… — Влад вынул из ящика стола и разложил перед Плугарем несколько женских фотографий. — Покажи молча.
Парень ткнул пальцем в фотографию Нонки. Остальные Влад убрал.
— Вот видишь, мы и сами знаем, кто дал тебе путевку. У нас даже фотографии есть. Она что — просто подошла к тебе, сунула путевку и ушла? Ничего не говорила?
— Говорила. Подошла, когда я из общежития на улицу вышел. Спросила, знаю ли я Васю Греку. Нет, говорю, у нас в общежитии такого. Она спросила, почему сейчас так мало студентов? Обычно, мол, толпы целые. Я сказал, что все в стройотрядах или на консервных заводах работают. Почему я не работаю, спрашивает. Говорю — врачи запретили, я менингитом болел. Что же ты, спрашивает, будешь делать в свободные дни? К родителям, говорю, в Оргеев поеду. А по Черному морю, говорит, хочешь прокатиться — от Одессы до Батуми и обратно? Денег, говорю, у меня нет на такие прогулки. А она — бесплатно, говорит, поедешь. И объяснила, что есть у нее дружок, а жена у него очень ревнючая. Так он купил путевку на этот круиз, а сам ехать никуда не собирается, у нее эти дни поживет. А ты, говорит, поезжай по этой путевке, только пусть тебе непременно отметку сделают, что ездил. Сказала, что восемнадцатого числа я должен сесть на дневной одесский поезд, в третий вагон от конца. Там, мол, она мне путевку отдаст. Десять рублей дала на дорогу. Я так и сделал. Когда поезд тронулся, она мне передала путевку. Вот и все… Да, когда я вернусь, должен в общежитии ждать. Придет человек, скажет, что он от Жанны, и я должен отдать ему отмеченную путевку…
— От Жанны, говоришь? Точно — от Жанны?
— Точно.
— Вот видишь, она чужую семью разрушает, а ты покрываешь. Хорошо это?
Парень не ответил.
— Ну вот что: провожу я тебя сейчас в пустую комнату. Ты сядешь и напишешь, что мне рассказал. И что еще вспомнишь. Ясно?
Влад провел Плугаря в комнату номер шестнадцать, предназначенную для таких случаев, дал ему стопку бумаги, шариковую ручку, вернулся к себе, сел за стол и стал размышлять. «Почему она выбрала
