ПОДДЕЛАТЬСЯ: ИХ ВЕЧНЫЙ 'ОХ' ДА 'АХ'
ВО ВСЕХ ЕГО БЕСЧИСЛЕННЫХ ТОНАХ
ЛЕЧИТЕ ВСЁ ОДНИМ, ВСЁ ТЕМ ЖЕ САМЫМ.
Мчались круг озера, ища глазом полыханье костра - знак присутствия Командора. Не найдя оного, ликовали и скорбели: ликовали, ибо надеялись не опоздать, скорбели из-за неведомости судьбы. Пришед на место, в остолбенении узрели Вождя.
Одиноко восседали Они у догорающего костра. Завидев нас, объяснили нам нашу преступную беспечность и оной последствия. Гейши были, принесли рыбу, подаренную им некими рыболовами с гнусными намерениями. Рыбу ту, очищенную и потрошённую, сложили гейши к ногам Командора и стали ждать прибытия обещанного им Вриосекса и сотворения ухи. В процессе ожидания Командор ублаготворяли гейш мелкими чудесами. Так создали Они мужика на велосипеде, якобы мимоедущего. Спешенный, развлекал мужик гейш беседой. 'Скотина есть?'- спрашивали гейши. 'Хм... скотина, - усмехался мужик, - Есть... Жена...'. 'А дети?' - 'Хм... дети... Поросята...' А время шло, валилось на сосны распаренное солнце, запевали боевые марши первые комары, но Вриосекса все не было и всё более проблематичной становилась уха, ибо и лук, и лавровый лист, и соль, и спирт, и хлеб и прочие продукты находились в рюкзаке Ш.М., а рюкзак вместе с Ш.М. и Демагогом и Вриосексом и прочими - в алчных руках М.А. и М.Л.
Тогда сотворили Командор ещё одно чудо: заполыхал костёр, сама собой закипела вода в котелке над огнём, сварилась картошка, очищенная нетерпеливыми руками гейш, а за нею и рыба, и возникла из ничего уха, коею были накормлены и мужик, и гейши, и Командор, и ещё оставлено было для блудящего Ш.М.
После ужина Командор отослали прочь гейш, возжелавших волейбола на турбазе, и мужика. И оставшись одни у тихо горящего костра стали под звуки песен Высоцкого, доносившиеся с противоположного берега, презирать суету мирскую. Пресытясь думами, Командор внушили Широким Массам явиться, что мы и сделали, вынырнув из леса в виде рюкзака на дрожащих от недоедания ногах.
С покаянным воплем 'Дай плечико лобзнуть!' прильнули мы к остаткам ухи, милостиво оставленной нам от пиршества Командора с гейшами. Вылакав пересоленную уху, облизали банку, в которой хранилась рыба, и перемалывая зубами рыбьи хребты, утвердили себя в мнении, едином с Командорским, что из-за непрерывного бега врозь и с препятствиями потеряли удовольствие общения.
Стали общаться между собой и с природой. Природа соответствовала. Вечер был тих. Рыба ходила кругами. Взяли снасти, бросили крючок. Вместо рыбы появились гейши. Невзирая на вышесказанное, Командор тотчас переметнулись: вскрыли засекреченную тушёнку, щедрой рукой стали швырять валюту в восточные массы. Мы молчали, оккупированные массивной и неинтересной Л.В. От костра доносилось нервное хихиканье Командора. У нас отлегало от сердца, полагая, что сейчас Командор всего достигнет. Увы! Возвратившись к костру после приличествующего времени, узрели Командора в том же состоянии противостояния. Были удручены, вследствие чего хлопнули пол-банки. Рекламированный Командором, в роли обольстителя выступил Главкульт.
Трепещёт рука моя, слабеющая от трудов непосильных, но ещё более изнемогаю от надобности запечатлеть необъяснимое. Ибо чем объяснить смогу сей промах Командора? Сексуальным напряжением дня? Тягой Вриосекса к фталазолу? Импотенцией Ш.М.? Или бесовским наваждением Демагога?..
А может, не дано мне, грешному, проникать в замыслы Вождя? Не сужу, да не судим буду... Но опишу всё, как было, любовью к Истине укрепляя иссякающее усердие моё.
Главкульт, ошалевший от доверия Командора, понёс околесицу. Опричники, Рублёв, Сабурова, Дионисий, Нерль, Покров, Христос, волхвы - всё посыпалось в отверстые гейшевы уши. Извивы закомар завораживали сосновые леса, в которых бродили сексуально озабоченные монахи, разбрасывая там и сям деревянные монастыри; глыбы крепостных стен топорщились по берегам озёр и морей; небо вспарывали щипцы новгородских храмов; ржали кони во владимирском Ополье; Батый и Тохтамыш грели кривые ревматические ноги на пожарищах русских столиц; грызлись князья за престолы и уделы; гремели апостольские речи на вселенских соборах; тонула в Шексне княгиня Ефросинья; Грозный корчил из себя Сталина и с воем рожали русские бабы узкоглазых татарчат...
Гейшам было всё едино, лишь бы на сексуальном подъёме. Главкульт стал в позу над костром, выпучил страшные глаза, блики огня играли на небритых щеках, ветер вздувал седые космы... Кружка с валютой плясала в правой руке Главкульта, левой он привычно хватался за комаров, хотя не чувствовал не только их укусов, но даже и отрезвляющего голоса Командора, которые узрели величайшую ошибку свою. Но теперь ничего нельзя уже было поделать. Гейши самозабвенно уставились в иконообразное и страстное лицо Главкульта. 'Верую!!!' - вопили их глаза, начисто отрешённые от всех мирских соблазнов космически возвышенной речью.
СЛУШАЙ, ИЗРАИЛЬ!!!
Командор несколько смешались, даже начали терять себя, угодливо предлагали гейшам и Главкульту то тушёнку, то спирт, то присесть на удобное поленце. Но Главкульт не удостаивал взглядом холопствующего Вождя и продолжал нестись сквозь века и страны, увлекая за собой гейш, которые всю свою неизрасходованную восточную пылкость устремили на овладение интеллектуальными ценностями, щедро рассыпаемыми Главкультом. А он распинал себя на Голгофе своих необъятных познаний, и гейши пышными своими волосами отирали кровь на ступнях его.
Командор уныло оглядели это явление Главкульта восточному народу. Гейши потеряли остатки желания. Костёр догорал вместе с последними вспышками потенции Командора. К тому же время брало своё, пошёл третий час ночи, и Командор громко зевнули, заглатывая роты комаров. Главкульт ещё говорил по-прежнему страстно, но руками разводил слипающиеся веки. У гейш сна не было ни в одном глазу, они готовы были отстоять ещё и заутреню, но Командор гипнотической своей властью перенесли их обратно в их палатку на другой берег озера, положили на озеро одеяло тумана, сверху водрузили шпили и башни Кирилло-Белозёрского монастыря и в неземных этих декорациях затолкали отбивавшегося Главкульта в спальник. Очнувшийся от фталазола Вриосекс потребовал от Командора немедленно определить диспозицию на завтра: кому из женщин фавор, кому - опала.
- Спи уж, спи, геморройщик, - ответствовали Командор и, вздохнув, добавили: - Трудно быть богом!..
После чего легли отдыхать, имея в уме перенести боевые действий в район села Ферапонтово, где на оперативном просторе полагали Они разыграть решающее сражение с искусительницами.
УМИРОТВОРЕНИЕ ПЛОТИ
Сегодня, июля 18 дня, писчая способность моя пришла в полный упадок. Видно, время моё истекает. Много лет прожил я на свете, слабые силы, дарованные мне природой, без остатка употребил на жизнеописание Командора, и се аз отхожу в мир иной. Завещаю вам, други, продолжить дело рук моих и пера моего, стилем простым и бесхитростным прославляя Деяния Командора, да славится Их имя... Мутится разум, слепнут очи... други... прощайте...
Широкие Массы. Загнулся сегодня наш писака. Ну и то сказать, дряхлый был дедок. Говорил я Командору: не бери ты эту рухлядь, не пори хреновину, намаемси... Нет, взял. Ладно, мне всё по-фую, дело твоё. Вчера я глянул, а у него зенки под лоб подкатились. Что, говорю, папаня, слабо? А он жалобно на меня глядит. А чё на меня глядеть? Чай, не икона. А сёдни встаём сраня, а он уже холодный весь. Насилу ему кулак разжал, перо отобрал - казённое ведь имущество. Ну, хрен с им, с дедком. Теперича
