Разговор с Маркусом привел Еву в полное смятение. Лежа ночью без сна, она вспоминала все, что он говорил, особенно о своем намерении жениться на ней, независимо от того, получит он таким образом шахту или нет.
Будучи человеком правдивым, она не могла не признаться себе, что очень хотела, чтобы Маркус снова поцеловал ее. Она с нетерпением ожидала поездки в Бруклендс и встречи с матерью Маркуса.
Бабушка Евы тоже радовалась предстоящей поездке и тому, что Ева сумела преодолеть шок, каким явилось для нее завещание отца.
— Мне давно хотелось увидеть Бруклендс. И как мило, что Фицаланы пригласили и меня, хотя одной тебе, конечно, было бы неприлично туда ехать. Означает ли этот визит, что ты всерьез думаешь выйти замуж за Фицалана?
— Да, я поняла, что это неизбежно. Бабушка обрадованно закивала головой.
— Вот и хорошо. Человек он очаровательный и, по-моему, очень тебе подходит.
Для Евы это было не столь очевидно.
— Да, наверное. Но мне все же хотелось бы узнать его получше, прежде чем принимать окончательное решение.
— Разумно, ничего не скажешь. Ты, я вижу, без ума от него. Еще бы, такой мужчина! Я узнаю людей с первого взгляда и могу смело тебя уверить — Фицалан будет тебе хорошим мужем.
— Правда?
— А вот увидишь. — И старуха нежно погладила внучку по плечу.
Рут Фицалан, высокая стройная женщина с выразительным лицом, походила на своего старшего сына, с той разницей, что волосы у нее были светло-каштановые и уже с сединой.
Узнав о завещании сэра Джона, она не пришла в восторг оттого, что последний выбрал супругу для ее сына. Ничего не имея против Евы Сомервилль, Рут была огорчена тем, что этот брак разрушает ее планы. В последнее время мать подыскала сыну очень подходящую, как ей казалось, кандидатуру — Анджелу Стефенсон, молодую красивую вдову с сильным характером. И вдруг Маркус проявил необычайный энтузиазм и заспешил жениться на Еве.
Между тем Анджела незадолго до этого приехала погостить у своих родителей в Литтл-Болтоне, что в трех милях от Неверли.
— Я пригласил к нам на среду мисс Сомервилль, — сообщил Маркус матери, входя в ее гостиную.
— Напрасно, — отозвалась она немедленно. — Ты же знаешь, что у нас будет полно народу.
— Именно потому я и пригласил ее. Оказавшись среди знакомых людей, она не будет стесняться. Приедет она с бабушкой.
— А как же Анджела?
— Анджела? Что — Анджела?
— Как — что? Не забывай, она приедет вместе с родителями.
— Не забываю. Но почему из-за этого я не должен приглашать Еву? — Маркус тяжко вздохнул, безошибочно догадываясь, что имеет в виду его мать. — Ну когда ты наконец перестанешь вмешиваться в мою жизнь?
Рут недовольно нахмурилась.
— Могу же я высказать свое мнение!
— Можешь, но у меня нет никаких обязательств перед Анджелой. Я не давал повода думать, что они могут появиться.
— Тем не менее всем ясно…
— Только тебе, и никому больше! — отрезал Маркус.
Рут не сдавалась:
— Но разве не естественно, что я, твоя мать, хочу видеть рядом с тобой жену, подходящую тебе? — На последних двух словах она сделала ударение.
— Вполне естественно.
— Так вот, Анджела подходит тебе лучше всех.
Маркус изо всех сил старался сохранить терпение.
— Нет, мама. Анджела подходит, но не мне, а тебе. Для меня она пустое мест о. Я неизменно вежлив и предупредителен с ней, но ведь она дочь твоей лучшей подруги. Ты уж позволь мне самому выбрать себе жену.
Рут иронически хмыкнула.
— Выбрать! Но Ева Сомервилль вовсе не тобой выбрана. Если бы не шахта, ты и внимания бы на нее не обратил.
На лице Маркуса появилось выражение упрямства, знакомое миссис Фицалан еще с его раннего детства.
Она ничего не имела против Евы Сомер-вилль, тем более что хорошо знала сэра Джона, с которым ее сын успешно сотрудничал на протяжении многих лет. Но ненавидела шахту «Этвуд», отнявшую жизнь ее мужа, и была категорически против того, чтобы шахта снова стала их семейной собственностью.
Так что у миссис Фицалан тоже были веские причины стоять на своем.
— Тебе, Маркус, видно, позарез хочется вернуть себе шахту, иначе с чего бы ты вдруг вздумал жениться на Еве Сомервилль? Ты ведь до похорон отца ее и не видел. А сейчас чуть ли не назначаешь уже день свадьбы.
Маркус нахмурил брови.
— Об этом еще рано говорить. Но как только она согласится стать моей женой, мы немедленно объявим о помолвке. В пределах полугода — таково условие сэра Джона.
— И тогда шахта «Этвуд» станет твоей, — сухо подытожила Рут. — Не могу избавиться от мысли, что ты только из-за нее и женишься. И далась тебе эта шахта! Мы не бедняки, проживем и без нее. Не забудь, что она унесла жизнь твоего отца.
Сын вздохнул.
— Знаю, мама, но знаю и то, как он дорожил ею. А сколько труда вложил в нее дедушка! Все свои деньги он потратил на нее. Потому-то я и хочу, чтобы она снова стала нашей.
Рут пустила в ход самый веский аргумент:
— Хотя знаешь, что мне это будет неприятно?
— Да, — мягко ответил он. — Ни за что на свете я не стал бы тебя огорчать, но к шахте «Этвуд» у меня особое отношение.
— И ради нее ты готов жениться на Еве?
— Да, мама. Срок аренды истекает через пятнадцать лет, я содрогаюсь при мысли о том, во что к тому времени превратит шахту Джеральд Сомервилль.
Миссис Фицалан с сомнением пожала плечами.
— Странно, что сэр Джон не завещал шахту тебе безо всяких условий. Или с девочкой что-то не так, Маркус?
— Все так, мама. Ева красивая девушка и обаятельный человек. Полагаю, ее отец решил таким необычным способом позаботиться о том, чтобы она попала в надежные руки.
Мой сын слишком уверен в себе, вздохнула про себя Рут.
— И ты искренне считаешь, что она может быть счастлива в подобном замужестве?
— А почему бы и нет? Сколько мы знаем браков, заключенных на куда более шатких основаниях и тем не менее оказавшихся счастливыми! Постарайся, мама, понять, как трудно пришлось Еве. Два года назад она потеряла мать, а вот сейчас трагически погиб отец. Прошу тебя, будь с ней поласковее. Я не сомневаюсь, что она тебе понравится.
По тону сына миссис Фицалан поняла, что возражать бесполезно. Вздохнув, она взяла его за руку.
— Не беспокойся, Маркус. Если она и в самом деле такая, как ты говоришь, она мне, несомненно, понравится.
Сын с облегчением рассмеялся.
— Она такая, и даже еще лучше. Мягкий взгляд ее бархатных глаз способен расплавить даже камень!
— О Боже! — пробормотала миссис Фица-лан. — Ты заговорил чуть ли не стихами — значит, очень
