– Катрин, не играйте со мной…
– А то что?
Обычно в подобных случаях я начинаю считать, чтобы успокоиться. Но надо успеть добиться своего.
– Ничего. Подкуп должностного лица. Сколько за это дают в Швеции?
Она улыбнулась.
– Предупреждаю, силой вы не заставите меня ни о чем рассказать. Теория… лишит покоя.
– Катрин, довольно. Говорите!
Катрин Страндберг наклонилась ко мне и выпалила:
– Ничего особенного, чудачество. Он был уверен, что в садах Версаля Ленотр зашифровал математическую формулу существования Бога.
Вот тут я вздрогнул.
– Математическую формулу…
Она выдержала мой взгляд.
– Да, вы все верно расслышали. Теорема, которая доказывает существование Бога.
На секунду я задумался. Математическая формула Божественного творения? Только вообразить, что французский садовник, вооруженный рулеткой, смог найти такую бомбу? Что он смог пойти дальше, чем Паскаль, Эйнштейн и множество других? Прямо слышу, как Натан, мой директор исследований: Laughing Out Loud, LOL, как он выражается, говорит: «Дэн, зачем ты тратишь время на такую чушь? Иди лучше ко мне! Я нашел секрет дофинского угощения под сыром с трюфелями. Тоже француз научил. Вот это они умеют. И получается божественно!» Натан, ты помнишь, год брал по субботам выходные, чтобы изучить кухню великих французских поваров и попытаться вывести ее алгоритм.
Катрин смотрела на меня, не отводя глаз. Она откинулась назад и склонила голову набок, словно приглашая меня в свои размышления.
– Знаю, кажется, это невозможно представить. Он годы провел в этих садах. Но он не открыл мне формулу. Кроме того, вы сомневаетесь, что я настаивала…
Я хорошо мог это представить – козыри, которые могла пустить в ход Катрин, чтобы заставить исследователя заговорить.
– Прежде чем рассказать всем о своих открытиях, он искал неопровержимые доказательства. И почти достиг цели. Обещал рассказать мне, как только появятся доказательства.
В этот момент подошел официант и подал знак, что такси ждет у кафе. Пора идти.
– Катрин! Дайте мне номер вашего сотового, скорее! Я позвоню.
Я занес ее номер в телефон, натянул непромокаемый плащ и положил на стол шарф, который она дала мне раньше. Даже руки ей не пожал, честное слово. Сел в такси и сразу ей позвонил. У меня уже накопились вопросы, вызванные ее рассказом. Хорошо: Ленотр захотел найти в садах зашифрованное доказательство существования Бога, почему нет. В конце концов, можно ли придумать лучший способ подчеркнуть связь короля с Богом? Демонстративнее признать творение Божие в век, вообще говоря, Науки? Но в таком случае почему не явить всему миру сей благородный прожект? Почему прогуливающиеся его не могли увидеть? И если Ленотр спрятал формулу, кто захотел ее открыть и с какой целью?
Наконец, почему безумец был единственным, кто открыл этот секрет?
И еще один вопрос: необъяснимое направление колесницы Аполлона как-то связано с этой формулой?
Катрин ответила на первый звонок.
– Как вы быстро! – воскликнула она.
– Знаете, выживают только быстрые. Но вернемся к формуле… Он не дал вам вообще никаких указаний на ее состав?
На Стокгольм уже опустилась ночь. Крупные снежинки вились перед фарами машин. Поездка до Скавста не отличалась ничем примечательным. Я думал о Версале, о сиянии Большого канала под солнечными лучами, о тишине боскетов, о величии аллей. Уже минимум десять лет эти сады были тем уголком мира, в котором я любил прятаться. Никакие люксовые отели, никакие спа, никакие бассейны для миллиардеров не дарили мне той же благости, как этот парк. Может быть, потому, что я чувствовал, что все эти уголки не были обычными прогулочными дорожками. Нигде так не ощущалось дыхание Истории, как в этом парке. На Южном партере, перед Латоной и Аполлоном, я чувствовал то, что мои верующие друзья ощущают на хорах собора. Существование – близкое – Бога, Вечности, первичного Источника человека.
Всякий раз, как я приезжаю в Версаль два или три раза в год, нахожу ту же нежность и туже силу, хрупкое соединение могущества и изящества. Я восстанавливаю здесь силы. Может быть, причина в том, что там вписано существование Бога? Отмечено в генах этого парка, так сказать? Но если дело в этом, почему поколения историков, садовников и землемеров проходили мимо этого знака?
Высаживаясь из такси в аэропорту, зажав телефон под подбородком, держа в руках сумку, я пытался продолжить беседу, шагая к стойке регистрации.
– Катрин, вы же встречались с ним два года назад, так, с этим садовником? А потом? Он вам не позвонил потому, что еще не нашел искомого доказательства?
На секунду воцарилось молчание.
– Не могу вам сказать. Надо его спросить.
– Как его зовут на самом деле, этого доброго человека?
– Мишель Костеро… Нет, Костелло. Хотите, чтобы…
– Да, дайте мне его координаты.
Я хотел бы быть вежливее с Катрин. Но ничего не поделаешь, я автоматически заговорил командным тоном.
– Я еще не в офисе, а с собой у меня их нет… Я передам вам их по электронной почте, хорошо?
– Да, Катрин, спасибо.
– Можно узнать ваш адрес?
– Записывайте… treo… [email protected].
Я поколебался перед тем, как дать ей самый личный адрес. Тот, которым пользовались только мы с тобой. Но дело было чрезвычайное.
– Тре… как-как?
– Treo. T-R-E-O treo@com.
– О'кей.
– Катрин?
– Да?
– Хочу поблагодарить вас за день. Сплошное удовольствие.
– Мне тоже было очень приятно.
– Я уверен, что мы с вами еще встретимся.
– Зависит только от вас…
– До свидания!
– До свидания, месье Баретт.
Перед отключением ее голос прошептал мое имя, словно на выдохе.
«Я уверен, что мы еще встретимся». Я произнес эту фразу исключительно по привычке. Вынужденный встречаться с людьми, которых никогда не вижу во второй раз… Так и Катрин. Я знал, что в моей памяти она присоединится к череде незавершенных встреч, которыми полнится жизнь. Мне лично это неважно. В этот вечер, уезжая из Стокгольма, я вспоминал, что ты сказала мне однажды об этой
