недели, когда все повторялось сначала. Я уже почти ничего не ела, а вес все не уменьшался. Сколько так могло продолжаться? В моем теле поселилась усталость от вечных кастингов, от новых лиц, от пустых надежд, от тесного жилища и от того факта, в котором никто из нас не признавался, — что все мы в шаге от увольнения. Чем больше времени я посвящала индустрии моды, тем больше в ней разочаровывалась. Перешептывания на кастингах, тайные маневры, чтобы пробиться вперед, вероятность, что в любой момент твоя «подруга» пырнет тебя в спину ножом — пусть только ради одной фотосессии… или мужчины.
Но что мне оставалось делать, как не терпеть? Что я из себя представляла, кроме того что была симпатичной на мордашку? Я только потому оказалась в Нью-Йорке, что агентство решило дать мне шанс. Если бы меня не пристроили в общаге для моделей, то я, видимо, уже давно вернулась бы из Майами в Виргинию и жила с родителями.
Возможно, Люция оставила здесь свою частичку, потому что в тот день мне было особенно тяжело.
Приняв душ, я порылась в ящике комода в поисках джинсов, которые давно не надевала, и наткнулась на свой аттестат. Я с тоской вспомнила о справочнике Нью-Йоркского университета, представив, как вместо того, чтобы постоянно трястись, повезет мне на очередном кастинге или нет, я могла бы сидеть на семинаре по истории искусств, узнавать что-то новое, расширять свой горизонт. Впрочем, какой шанс у меня был туда попасть? Я ведь даже не закончила среднюю школу, а аттестат, полученный с помощью теста, всего лишь невзрачная бумажка, которая, скорее всего, не поможет мне при поступлении. Но если вдруг я все-таки поступлю, то где я буду жить, лишившись работы модели, и как оплачивать учебу?
Оставалось одно: или я добьюсь успеха как модель и перееду из общаги, или придется попрощаться с жизнью в Нью-Йорке, которую я только-только начала. Мне казалось, именно сейчас, когда я стряхнула с себя столь долгое наваждение Робером, чья красивая внешность и богатство держали меня в плену даже на расстоянии, для меня открывается новый путь.
«Я пока не готова!» — хотелось мне воззвать к богам моды. Так, отчаявшись, кричит затерянный в пустыне человек: ему грозит полное обезвоживание, а он все же идет вперед в надежде найти оазис. «Не забирайте меня к себе! Мне еще предстоит много дел!»
16
В общаге поселилась другая девушка, ее звали Марго, но я почти не обращала на нее внимания: старалась как можно больше времени проводить в галерее, вызываясь подменять то одного, то другого. Новые модели сменяли друг друга в бесконечном круговороте. О Марго я узнала лишь то, что она из северной части Мичигана, где жила в трейлерном парке и мечтала прорваться на телевидение в шоу «Стопроцентная американка». Накануне шестнадцатилетия Марго мамочка истратила все деньги с кредитной карточки на липосакцию доченьки и с жадным блеском в глазах отправила ее в Нью-Йорк, чтобы та стала фотомоделью. Однако Марго не часто приглашали на съемки — она в основном поглощала щедро сдобренные майонезом сэндвичи с копченой колбасой и целый день смотрела «Судью Джуди»,[45] пропуская, наверное, половину кастингов, куда должна была явиться.
Светлана не выносила новенькую, высмеивала одежду Марго за ее спиной, задирала нос, если им случалось столкнуться в гостиной. Она называла ее «толстой американской коровой».
С появлением Марго квартира стала еще более отвратительной: недоеденные сэндвичи с колбасой теперь боролись за место в раковине с грязными стаканами Кайли. К тому же Марго была очень ленива: она восторгалась Томом Фордом, называя его «чудесным маленьким песиком», но ни разу не вывела его погулять. По какой-то странной логике Светлана и Кайли решили, что если она не выводит собаку, то они тоже не должны это делать часто. Вот так получилось, что я единственная выгуливала пса и убирала за ним. И ругать его было нельзя — не мог же он, в самом деле, самостоятельно покинуть квартиру, запрыгнуть в лифт, нажать кнопку первого этажа, сделать на улице все свои дела, а потом вернуться домой!
Его выходы в свет со Светланой тоже стали редкостью. Ей надоел Том Форд, как сумочка от Марка Джейкобса прошлого сезона: еще совсем недавно все стремились заиметь такую, а потом отодвигали на задний план. Мне было жаль песика, и я старалась уделять ему как можно больше внимания, насколько позволяло мое расписание. Но что можно было ожидать? Времени катастрофически не хватало. А девчонки — Кайли, Светлана, Марго и любая другая, кому случалось поселиться ненадолго в общаге, — предпочитали забывать о нем. Им было наплевать на беспорядок, и убирать они ленились (как и ленились спросить разрешение, прежде чем заимствовать чужую вещь из гардероба). Пес даже начал худеть от нерегулярной кормежки.
А потом однажды вечером случилось то, что я посчитала последней соломинкой. В буквальном смысле.
Елена явилась навестить Светлану. По тому, как девушки без конца бегали в ванную и пронзительно трещали по-русски, я поняла, что они взбадриваются какой-то гадостью, которую, вероятно, притащила Елена. Марго, развалившись на диване, смотрела шоу «Будущая топ-модель Америки» и отпускала недовольные замечания, что, мол, в «настоящем» модельном бизнесе эти девицы никогда бы не пробились. Мне хотелось спросить у Марго, что она-то знает об этом бизнесе, сидя целыми днями в общаге.
Марго потянула носом воздух.
— Фу-у… Хизер, Том Форд опять нагадил! — закричала она.
Я в это время была в спальне, разбирала белье для прачечной. Выйдя на зов, я увидела, что пес разбросал какашки по всей комнате, словно только что выпил слабительного. Но мы ведь все были тут, а он, такой умный песик, всякий раз давал нам знать, что ему нужно выйти, особенно по серьезным делам.
Я посмотрела на него, ожидая увидеть раскаяние: он всегда вел себя понуро, если с ним случался конфуз. Но вместо этого он смотрел как-то странно, с каким-то безумным вызовом в маленьких глазках — где я видела этот взгляд раньше?
Я не успела вспомнить, как Том Форд принялся носиться по комнате, оглушая нас лаем и прыгая на всех. Он носился как пуля, отскакивая от стен.
— Что случиться с псом? Он сходить с ума от жизни здесь? — поинтересовалась Елена.
Стерва есть стерва.
Посреди собачьего дебоша Светлана решила в очередной раз заглянуть в ванную.
— Ой-ой, — раздалось оттуда.
— Что? — спросила я.
Она наклонилась и подняла с пола кусок соломинки, которую принесла Елена, чтобы втягивать в нос порошок. Соломинка была изгрызена, изжевана. Украинская модель беспечно оставила ее на крышке унитаза, после того как любезно отделила порцию порошка и спрятала в сумочку до следующей встречи со Светланой. Соломинка скатилась на пол, где ею и завладел Том Форд, решив, что это игрушка. К счастью, он не проглотил ее — видимо, горечь порошка помешала ему это сделать, — но все равно достаточно наглотался дряни.
Тяф! Тяф! Он облаял меня, щелкая челюстями, а потом снова начал носиться кругами.
— Том Форд подсел на кокс! — захихикала Светлана.
Я не сомневалась, что утром он себя возненавидит.
На следующий день бедный пес был сам не свой, а я пыталась вернуть его на землю, налив в мисочку витаминизированной воды. Он охотно вылакал ее, после чего немного оживился. Я подумала, что долгая прогулка пойдет ему на пользу. Весна еще не наступила, но было тепло, и это давало надежду, что суровая зима вскоре отступит.
Том Форд довольно резво бежал рядом, но я все равно видела, что он не такой, как всегда. Мне казалось, это несправедливо: мы сами по доброй воле поселились в Безумном Свинарнике, Бывшей Квартире 1480. В отличие от Тома Форда. Его сюда принесли, не спросив, хочет ли он этого. А после случая
