сочащееся слизью. Джек бешено отдернул ногу. Внизу, с последней ступеньки, нечто большое и волосатое метнулось в музыкальную комнату и затаилось там.
Застыв на месте, Джек прислонился к стене. Вытянув руку, он нащупал внизу выключатель; резко шаркнув ладонью по стене, включил освещение и поспешно разогнулся. Лампа замигала и вспыхнула желтоватым светом… Над лестницей висела паутина: множество нитей, грубо сплетенных и перепутанных, бесформенное кружево какого-то уродливого монстра. Ступеньки покрывал толстый слой пыли; потолок испоганен пятнами бурой слизи, будто чудовище ползало повсюду, забиралось во все углы, в каждую щель. У Джека задрожали колени. Он со стоном опустился на ступеньку. Нет сомнений, тварь там, внизу, поджидает его в затхлой темноте. Ворвавшись в неоконченную сеть, Джек спугнул гадину. Паутина еще недостаточно крепка, чтобы удержать взрослого человека. Значит, можно попробовать вырваться… Джек стал высвобождаться — медленно и тщательно, стараясь как можно меньше тревожить гнусные тенета. Нити и волокна кое-как распутались и отлипли, нога высвободилась из плена. Штанина оказалась загажена тягучей клейкой массой, словно по ней прополз гигантский слизняк. Дрожь омерзения сотрясла Гамильтона; он вцепился в перила и стал медленно подниматься наверх.
Джек успел одолеть только две ступеньки, как вдруг ноги отказались повиноваться. Тело уже поняло то, что еще не мог признать разум. Он возвращался не наверх, а вниз. В музыкальную комнату. Охваченный ужасом, Джек развернулся кругом и стал карабкаться в противоположном направлении. И вновь произошло нечто чудовищное — он двигался по-прежнему вниз… туда, где корчились зловещие тени и блестела ловчая сеть паутины.
Он был в западне.
Согнувшись, Джек вглядывался в тягучую, неотвратимо-влекущую тьму. И тут услышал посторонний звук; сзади, на верхней площадке, появилась Марша.
— Джек?… — раздался голос жены.
— Не ходи сюда! — прорычал он, выворачивая шею, пока не увидел очерченный светом женский силуэт. — Держись от лестницы подальше!
— Но…
— Оставайся на месте, я сказал!
Схватившись за поручень, как утопающий за соломинку, Джек кое-как перевел дух и собрал расползающиеся мысли. Надо двигаться медленно, не поддаваясь соблазну вскочить повыше или отчаянно ринуться к ярко освещенному дверному проему, где виднелась фигурка жены.
— Скажи, что там? — резко спросила Марша.
— Не могу.
— Скажи немедленно, или я спускаюсь! — В голосе Марши звучала решимость.
— Послушай, — Джек сорвался на хрип, — я, кажется, не могу подняться.
— Ты ранен?
— Нет, цел пока. Но что-то случилось… Когда я хочу подняться… — он судорожно перевел дух, — оказывается, что я спускаюсь.
— Что же мне делать? И почему ты спиной ко мне? Повернись, пожалуйста!..
Смех Гамильтона напоминал больше похоронное карканье.
— Конечно, я повернусь к тебе!
Держась за поручень, он осторожно повернул голову… и продолжал видеть только нижний конец лестницы.
— Джек, прошу тебя! — умоляла Марша. — Повернись, пожалуйста, посмотри на меня!
Гнев поднялся горячей волной… Невыразимая ярость полного бессилия. Подавив готовое вот-вот сорваться грязное ругательство, Джек съехал ниже еще на одну ступеньку.
— Проклятие! — выпалил он. — Проклятие!.. Из глубины дома послышалась трель дверного звонка.
— Кто-то пришел! — в страхе закричала Марша.
— Ну, иди впусти!
Джек тяжело вздохнул и поморщился, всем видом показывая: от судьбы не уйдешь. Получается так, что он малодушно капитулировал… Несколько секунд Марша раздумывала, принимая решение. Затем, молниеносно развернувшись, исчезла. И только свет из прихожей отбрасывал на лестницу длинную тень. Его, Джека, собственную тень — дурную, искаженную…
— Боже праведный! — зазвучал где-то рядом резкий мужской голос — Что ты делаешь там, Джек?
По-обезьяньи раскорячившись и выгнув до боли шею, Джек рассмотрел долговязую фигуру Билла Лоуза.
— Помоги мне, — тихо проговорил Гамильтон.
— Конечно!
Лоуз обернулся к Марше:
— Оставайтесь здесь и держитесь покрепче за что-нибудь. Схватив ее руку, он показал Марше, как надо ухватиться за угол стены.
— Удержитесь?
— Думаю, что да, — кивнула Марша.
Взяв женщину за другую руку, Лоуз стал на цыпочках спускаться по ступенькам. Спустившись как можно ниже, он присел на корточки и протянул открытую ладонь вниз.
— Ну как, дотянешься? — спросил он Гамильтона.
Джек, не в силах обернуться, вывернул руку назад, навстречу Лоузу. Видеть-то он его не мог, но чувствовал, что негр где-то рядом, слышал даже его хриплое частое дыхание.
— Ничего не выйдет, — после нескольких тщетных попыток констатировал Лоуз. — Ты слишком далеко.
Джек опустил онемевшую от напряжения руку и с обреченностью висельника присел на ступеньку.
— Жди и не двигайся! — крикнул Лоуз. — Я сейчас!..
Он с грохотом побежал наверх, увлекая с собой Маршу.
Когда он вернулся, с ним был Дэвид Притчет.
— Держись за руку миссис Гамильтон, — велел он мальчику. — Не спрашивай ни о чем — делай, как говорят.
Ухватившись за угол на верхней площадке. Марша другой рукой сжала ладошку мальчика. Лоуз отвел Дэвида чуть ниже по лестнице, затем спустился сам. Получилась своеобразная живая цепочка.
— Я иду, — буркнул Лоуз. — Ты готов, Джек?
Держась за перила, Джек вновь вывернул руку назад. Хриплое дыхание Лоуза раздавалось совсем близко; Джек ощущал, как дрожит лестница под сильными шагами негра. Затем — о, чудо! — жесткая потная ладонь обхватила руку. Мощным рывком Лоуз сорвал Гамильтона с места и натужно потащил наверх. Задыхаясь, они оба вывалились на площадку. Дэвид в испуге убежал;
Марша, подымаясь с коленей, потянулась к спасенному мужу. Джека бил озноб.
— Что произошло? — спросил Лоуз, немного отдышавшись. — Какая пакость там внизу?
— Я… — Джек едва мог говорить. — Я не мог выбраться наверх. Как ни изворачивался… Оба направления вели туда же — вниз.
— Там кто-то прячется, — хмуро заметил Лоуз. — Я видел.
Гамильтон кивнул:
— Она все это время поджидала меня.
— Она?
— Мы расстались на том месте… Она стояла на лестнице, когда Эдит Притчет упразднила ее.
Марша издала болезненный стон:
— Он говорит об официантке.
— Она вернулась, — пояснил Гамильтон. — Но она не официантка. Во всяком случае не в этом мире.
— Мы можем заколотить лестницу, — предложил Лоуз.
