такие затраты выдержать невозможно, только сообща.
Попытка изменить стиль жизни через «либерализацию» не привела пока что ни к чему, кроме раздражения граждан. Смотрят они красивые картинки по телевизору и думают: ну, вот живут же люди! И не могут сообразить, что «там» всегда оставалось больше денег на организацию этого комфорта. А у нас не оставалось и оставаться не может. Ну, очень дорого стоит у нас выживание. Не остается средств на маленькие радости: автомобили, круизы, дорогую бытовую технику и прочее прожигание средств.
Биоклиматический потенциал породил на Руси семейный, общинный и солидарный принцип хозяйствования в неблагоприятных для жизни зонах. В отличие от «рыночного», наше хозяйство производит продукт не для прибыли, а для потребления и выживания, чтобы жить по средствам: хоть и со всей защищенностью, но и со всеми неудобствами и несвободами, какие бывают в семье. А в семье понятие рентабельности, как и понятие свободы, не имеет смысла, как на рынке не имеют смысла понятия совести и справедливости. На солидарном, семейно-общинном принципе построена вся российская цивилизация, в отличие от западной, и в этом корни стойкой нелюбви русских к коммерческой деятельности: они плохие торговцы и плохие покупатели.
Сложности в понимании российских проблем возникают, когда используются без разъяснений звучащие одинаково, но имеющие разный смысл понятия. Так, понятие любви имеет совершенно разный смысл на рынке и в семье. Трудно уловить грани таких понятий, как «богатство», «безопасность», «сила власти» и «сила государства», «свобода», о чем говорил еще Иван Солоневич:
Конечно, человечество имеет некоторые общие свойства и поведение, хотя бы потому, что человечество – единый биологический вид. Но далеко не всё можно стандартизировать, американские стандарты вряд ли следует навязывать не только китайцам, но и французам.
По-видимому, в России географический фактор не имеет постоянного значения не только по величине, но и по знаку: на определенных исторических этапах он может быть положительным, а на других – начинает играть отрицательную роль или одновременно является палкой о двух концах.
Географический фактор (равнинный рельеф, отсутствие внутренних барьеров, близость крупных речных бассейнов) способствовал государственному объединению России. Тот же фактор создавал мощные преграды контактам населения, противодействовал государственной сплоченности: дремучими лесами и обширными болотными трясинами природа обрекла русское население на необходимость в какие-то времена группироваться в мелких союзах, тяготеть к местным средоточиям, проникаться местными интересами.
Огромную роль в истории России играли реки. На Руси и передвигались главным образом по рекам: зимой – по санному пути на льду, а весной и осенью – только по воде вплавь. Да и жили только вдоль рек, выстраивая весь быт свой на реке.
Кстати, здесь тоже можно поискать корни слова «русский», производя его от слова «русло». У Владимира Даля читаем:
Реки играли роль интегрирующего фактора, вместе с тем служа естественными границами между народами. Они были важны для этногенеза и зарождения государств на территории Восточно-Европейской равнины, Западной и Восточной Сибири, все океанское побережье которой заперто льдом.
Россия – это симбиоз народов, это синтез различных культур, это сплав, родивший общее мировоззрение и общий образ жизни. Возьмите, например, песни разных поволжских народов. Их поют на разных языках, но сколь они мелодично схожи. А ведь песни – отражение духовного мира народа. Это ли не результат синтеза славянских, тюркских и угрофинских народов, достигнутого за тысячелетия совместной жизни. Русские и казанские татары гораздо легче находят общий язык, чем русские и поляки, хотя те и другие славяне.
Взаимная неприязнь между русскими и Западом прошла через всю историю Европы. От огромного славянского населения на территории современной Германии осталось лишь маленькое племя сорбов- лужичан. И несмотря на это Петр I и остальные государи Российской империи стремились «войти в Европу». А она их постоянно отторгала, и часто весьма унизительным и подлым способом.
Наши бескрайние равнины рождали иное мироощущение, чем на Западе. Русские не обделены не предприимчивостью, не энергией. Мы построили цивилизацию, похожую на западноевропейскую, но совсем другую. В нашем движении на восток сила оружия, конечно, играла свою роль, но отнюдь не первенствующую. Мы не платили деньги за скальпы индейцев, как это делали богобоязненные протестанты в начале истории современных США.
Многие сегодняшние надежды не сбываются оттого, что нет понимания: способностью сосуществовать с другими цивилизациями, мирно, сообща жить с другими народами и формировать общую цивилизацию, как это происходило в России, обладает далеко не любой народ! Поскольку разноплеменность и разноязычность были характерны для русского государства во все времена его истории, здесь к ним привыкли и не считали «инородцев» чужими. Мы упомянули уже о присущем русским чувстве «старшего брата». Так ведь брата же, а не врага, не начальника! Русскому всегда было чуждо чувство этнического превосходства. Впрочем, и религиозного тоже. В течение более чем тысячи лет русский мир жил рядом и вместе с миром ислама; мы научились жить вместе.
Но в других местах было иначе.
Теперь нас призывают построить гражданское общество (сivil society). На Западе оно возникло в результате уничтожения «традиционного общества» в ходе трех революций: религиозной (Реформация), промышленной и социально-политической. При этом было уничтожено ѕ немцев. Ведь не надо забывать, что еще в конце средних веков убить чужака в европейской деревне не считалось преступлением, и даже напротив, было законным. В Германии при становлении рынка сгоняли людей с земли, лишая их средств к пропитанию, и в Англии тоже «овцы ели людей», то есть опять-таки ради прибылей суконной промышленности сгоняли с земли жителей. И были приняты законы (применявшиеся со всей германской пунктуальностью), согласно которым за бродяжничество, попрошайничество и воровство вешали, не задумываясь о том, а как иначе могли бы прокормиться люди, лишенные возможности жить так, как жили их предки.
О том, что традиционные российские моральные ценности в современных условиях уже «не годятся», было заявлено в конце ХХ века реформаторами первой волны: «НРАВСТВЕННО ВСЕ, ЧТО ПРИНОСИТ ПРИБЫЛЬ». Вывод отсюда простой: заботиться о детях и родителях, о музеях и художественных школах, о здоровье пенсионеров и защите природы – безнравственно.
Представление о роли человека в естественном (традиционном) и гражданском обществе различаются кардинально. При возникновении гражданского общества возникло представление о человеке как существе, свободном от связывающих его солидарных, общинных человеческих связей. Индустриализму был нужен человек, свободно передвигающийся, как атом (в действительности – свободно передвигаемый). Поэтому община и естественные общинные люди, деревни и крестьяне всегда были главным врагом «гражданского» общества и его строителей.
Но в России полного разрыва солидарных связей не удалось произвести до сих пор, несмотря на воздействие капитализма, реформу Столыпина (направленную на уничтожение общины и замену крестьянина фермером-индивидуалом), урбанизацию и индустриализацию, а теперь еще и американизацию культуры.
В традиционном народе каждое поколение связано отношениями ответственности и с предками, и с потомками. А на Западе понятие «народ» изменилось, это – граждане, сообщество индивидов. Они соединяются в народ через гражданское общество. Те, кто вне его, – не народ. С точки зрения западных исследователей, в России никогда не существовало и не существует народа, так как не было здесь
